На Западе он воспринимается не как «диалог цивилизаций», а как контакт представителя западного мира с посланцем стремящейся вырваться из международной изоляции России. Вот характерный заголовок, обнаруженный в европейской прессе (spiegel online): «Поцелуй двух мужчин, который нравится Путину». И, судя по выступлению Дмитрия Медведева на Мюнхенской конференции по безопасности, оснований такие подозрения отнюдь не лишены. Как минимум один из «мирских» итогов «встречи тысячелетия» налицо: сие событие искусно вплетено в российскую внешнеполитическую риторику.
«Есть ли у нас шанс объединиться, для того чтобы ответить на вызовы, о которых я только говорил? — вопросил аудиторию глава российского правительства. — Я абсолютно уверен, что есть. Вчера мы видели яркий пример религиозного порядка — того, как начинается движение друг к другу. На Кубе состоялась встреча Святейшего Патриарха Кирилла и Папы Римского Франциска. А ведь до этого две христианские церкви не общались столетиями».
Насчет столетий — святая правда. Хотя преувеличивать историчность саммита все-таки не стоит. «Это отнюдь не первая встреча Римского Папы с главой Русской православной церкви, — уточняет известный богослов, публицист, протодиакон РПЦ Андрей Кураев. — В 1438–1441 годах прошло несколько таких встреч. Тогда Русскую церковь возглавлял и представлял митрополит Исидор, митрополит Киевский и всея Руси, правивший из Москвы. Но те встречи закончились подписанием Флорентийской унии. А еще точнее — радикальным изменением статуса русской церкви. Она стала автокефальной».
После этого, правда, был еще визит в Ватикан в 1845 году императора Николая I: по законам Российской империи царь являлся ко всему прочему еще и главой церкви. Но с тех пор действительно — ни‑ни. Чего никак нельзя сказать о контактах понтификов с предстоятелями прочих православных поместных церквей, коих насчитывается более четырнадцати. Они начались еще в середине 1960‑х годов, после того как константинопольский патриарх, формальный лидер православного мира, и Папа Римский отменили взаимные анафемы, коими главы церквей обменялись при расколе. С тех пор понтифики встречались — и не по одному разу — практически со всеми православными патриархами.
Однако «патриарший список» Ватикана, конечно же, был не полон без главы РПЦ — самой многочисленной из православных церквей. То, что этот зияющий пробел в восточной политике Святого престола наконец-то восполнен, следует считать безусловной дипломатической победой Франциска. Ведь именно Ватикан настойчиво добивался этой встречи — на протяжении почти 30 лет. Ну а какие-то очки может записать на свой счет Кирилл?
Встреча, несомненно, проходила под диктовку Москвы. Это касается в первую очередь протокола: лидеры конфессий приветствовали друг друга согласно православному обычаю; их осеняло распятие, исполненное в православной традиции. В совместной декларации также можно увидеть ряд отчетливых реверансов в сторону РПЦ. Так, например, пункт 25, в котором осуждается «метод униатизма прежних веков», вряд ли понравится украинским греко-католикам. Хотя жаловаться им все-таки грех. В том же пункте содержится оговорка, судя по которой поводов переживать за свое нынешнее положение у «униатов» совершенно не имеется: «Церковные общины, которые появились в результате исторических обстоятельств, имеют право существовать и предпринимать все необходимое для удовлетворения духовных нужд своих верных, стремясь к миру с соседями».
«Рука Москвы» явно чувствуется и в пункте 27: «Выражаем надежду на то, что раскол среди православных верующих Украины будет преодолен на основе существующих канонических норм, что все православные христиане Украины будут жить в мире и согласии, а католические общины страны будут этому способствовать...» Речь идет, как нетрудно догадаться, о попытках канонически непризнанной Украинской православной церкви Киевского патриархата обрести легитимный статус. Чему Московская патриархия яростно противодействует. Теоретически Ватикан может, конечно, помочь РПЦ — путем тайной дипломатии. Но вовсе не обязан: для католиков это чужая война.
Впрочем, по мнению Андрея Кураева, придавать большое значение внешним сторонам саммита не следует: «Декларация ведь была согласована заранее. Заранее была переведена и даже роздана доверенным журналистам. Причем и по декларации и по протоколу Папа еще давно сказал своим сотрудникам: готовьте как хотите и как удобно русским, мне важно, чтобы просто сама встреча состоялась».
Важно то, о чем предстоятели беседовали в закрытом режиме. И здесь очень широкое поле для предположений. Единственное, о чем, по мнению Кураева, можно говорить достаточно определенно: «Контент разговора был определяем нашим патриархом, и он был актуально-политическим, а не богословским». Станет ли когда-нибудь тайное явным? Шансы на это есть, считает Андрей Кураев, но реализуются они нескоро: «Только когда откроются архивы кубинских спецслужб, которые, несомненно, прослушивали беседу».
