— Госсекретарь Джон Керри не так давно заявил, что расширение НАТО не направлено против России. Против кого же в таком случае оно направлено? И более того, Североатлантический альянс не предпринимает никаких шагов, чтобы продемонстрировать, что он не является враждебным по отношению к России.
— НАТО — это оборонительный альянс, он не направлен против какого-либо государства. Его единственная цель, как подчеркивается в Вашингтонском договоре 1949 года, состоит в коллективной обороне и сохранении мира и безопасности. Расширение НАТО — или политика «открытых дверей» — четко оговаривается в статье 10 Североатлантического договора, так что это является политикой НАТО на протяжении более чем 66 лет. С 1949 года число членов альянса выросло с 12 до 28 демократических стран, разделяющих в качестве цели обеспечение безопасности целостной, свободной и мирной Европы.
Как мы неоднократно заявляли, Соединенные Штаты остаются привержены политике «открытых дверей» НАТО — и недавнее приглашение в альянс Черногории демонстрирует эту приверженность. Генеральный секретарь Столтенберг, делая это уведомление, сказал: «политика «открытых дверей» НАТО помогла распространению безопасности, стабильности и демократических ценностей, на которых стоит альянс. Мы сильнее и эффективнее как альянс, поскольку наши двери остаются открытыми». Натовское приглашение Черногории — касается НАТО и Черногории, а не России.
— И как НАТО рассматривает Россию — как партнера, потенциального противника или реального врага?
— Соединенные Штаты и НАТО не рассматривают Россию как неприятеля. Однако действия России в последние два года, особенно незаконная аннексия Крыма и дестабилизация Донбасса, демонстрируют, что сегодня Россия не является тем партнером, в которого НАТО инвестировало на протяжении двух десятилетий.
В то же самое время, как я полагаю, есть общее понимание, что Россия всегда будет крупнейшим и могущественнейшим соседом альянса. При том, что НАТО отвергает действия России на Украине, альянс всегда остается открытым для политического диалога с российской стороной — начиная с той же проблемы Украины. Партнерство — это улица с двусторонним движением, и сегодня очевидно, что НАТО и Россия — не партнеры.
— А как бы вы оценили возможность возобновления работы Совета Россия—НАТО?
— Как было согласовано на саммите 2014 г. в Уэльсе, Совет Россия—НАТО остается каналом для политического диалога на уровне послов. Вследствие незаконных действий России на Украине НАТО приостановило практическое сотрудничество с российской стороной, но оставило открытыми каналы для политического и военного диалога.
Деятельность Совета Россия—НАТО, являющегося основным форумом для политического диалога альянса с РФ, никогда не прекращалась. Со времени начала кризиса на Украине было две встречи в рамках этого совета.
С другой стороны, пока Россия продолжает свою агрессию на Украине, НАТО не вернется к прежнему режиму работы с РФ.
На протяжении ряда лет НАТО и Россия, участвуя в глубоком и широком диалоге по целому ряду вопросов, стали партнерами. После того как Россия нарушила все международные нормы своими действиями на Украине, такой диалог, основанный на взаимном уважении международных норм, невозможен. Совет РФ—НАТО остается одним способом коммуникации. Мы обсуждаем, как мы можем использовать этот инструмент в нынешних обстоятельствах. А пока происходит устойчивый контакт госсекретаря Керри, министра обороны Картера и генсека НАТО Столтенберга с их российскими партнерами.
— Какие еще страны, кроме Черногории, могут рассчитывать на получение приглашения в альянс в ближайшие годы?
— В настоящее время есть еще три страны, стремящиеся к членству в НАТО: Грузия, Босния и Герцеговина и Македония. Недавно министры иностранных дел стран — членов НАТО признали наличие прогресса у этих трех партнеров альянса на пути их вступления в НАТО.
Критерии для членства в НАТО ясно определены в статье 10 Вашингтонского договора. Для соответствия членству страна должна разделять демократические ценности, на которых был основан альянс, и должны быть способны внести вклад в коллективную безопасность НАТО.
Стремление той или иной страны к вступлению в организацию начинается с суверенного национального решения, затем членство должно быть согласовано полным консенсусом членов НАТО. В декабре 2015 г. все 28 глав МИД стран-членов согласились пригласить Черногорию начать процесс присоединения в качестве 29-го члена альянса. Это тот самый принцип по присоединению стран к альянсу, который используется с 1949 года.
— При обсуждении возможности приема в НАТО таких стран, как Грузия или Украина, принимается ли во внимание то обстоятельство, что часть территорий, на которые они претендуют, находится вне их контроля?
— Расширение НАТО всегда открыто для стран, соответствующих критериям Вашингтонского договора. Процесс по вступлению в альянс начинается с суверенного национального решения, и ни у одной страны, не входящей в НАТО, нет права голоса в этом процессе.
Президент Порошенко заявил, что Украина приняла решение не стремиться в НАТО в настоящее время. Грузия — ценный партнер НАТО, чей значительный вклад был признан на саммите в Уэльсе, когда Грузия стала одним из пяти «особых партнеров», получив еще больший доступ к натовским консультациям, учениям и обучению.
— Можно ли считать усиление военных сил НАТО в Восточной Европе фактором, способствующим всеобщей безопасности в регионе? Осознают ли в руководстве НАТО, что такие действия неизбежно спровоцируют ответ России?
— Российская агрессия против Украины и незаконная аннексия Крыма нарушили многочисленные международные соглашения, включая Хартию ООН, Хельсинкские договоренности, Будапештский меморандум и Основополагающий акт РФ—НАТО.
Эти соглашения позволяли удерживать Европу на протяжении десятилетий в состоянии стабильности. Желание России использовать силу для перекройки суверенных национальных границ изменили парадигму безопасности в Европе.
На саммите 2014 г. в Уэльсе лидеры НАТО признали, что альянсу необходимо приспосабливать наши силы для оперативного ответа на новые вызовы в сфере безопасности, и они приняли план действий по обеспечению боеготовности (RAP).
Меры в рамках RAP включают действия воздушных, сухопутных и морских сил НАТО и проведение учения на основе постоянной ротации на нашем восточном фланге от Балтики до Черного моря в целях успокоения союзников, чувствующих угрозу, и усиления средств сдерживания. Эти меры признаны продемонстрировать, что обязательства по ст. 5 Устава НАТО — нападение на одного союзника будет расценено как нападение на всех — это твердокаменная гарантия.
Эти меры проводятся уже более 18 месяцев и будут продолжаться столь долго, сколько необходимо. В декабре 2015 г. НАТО подтвердило, что все 28 союзников поддержат меры по обеспечению безопасности на протяжении 2016 г. Приближаясь к Варшавскому саммиту, намеченному на июль, мы продолжим анализировать стратегию НАТО, включая возможности, необходимые для сдерживания и обороны, наряду с тенденциями в плане безопасности. Никто не должен сомневаться в решимости НАТО защитить всех 28 союзников.
— Рассматривается ли развертывание ядерных вооружений у российских границ как опция для НАТО?
— У НАТО нет ни намерений, ни плана, ни причин развертывать ядерные вооружения на восточных рубежах альянса. К тому же на недавней встрече министров иностранных дел НАТО была подтверждена решимость продолжать придерживаться Основополагающего акта РФ—НАТО.
— Как кризис между Россией и Турцией, являющейся членом НАТО, повлиял на отношения между Москвой и альянсом? Не думаете ли вы, что страны — члены НАТО могут стать заложниками статьи 5 в подобных случаях — например как в истории с инцидентом между российским и турецким военными самолетами в Сирии?
— Турция имеет право защищать свою территорию и воздушное пространство, и не должно быть сомнений насчет решимости НАТО поддержать суверенитет Турции над ее территорией и воздушным пространством. Все 28 союзников на стороне Турции и осуждают нарушение турецкого воздушного пространства, которое привело к этому инциденту.
Данные, имеющиеся у нас, подтверждают турецкую версию событий: российский самолет был в турецком воздушном пространстве и неоднократно предупреждался. Это было не первое вторжение российского самолета в турецкое воздушное пространство. Этот трагический инцидент высветил систематическую опасность действий российского самолета так близко с границей Турции.
— Возвращаясь к инциденту с российским Су-24 в Сирии: турецкие военные самолеты неоднократно нарушали воздушное пространство другого государства — члена НАТО — Греции. Как подобные инциденты обычно решаются в рамках альянса? И чью сторону в этом случае принимает альянс?
— Союзники по НАТО уважают суверенитет и территориальную целостность других государств, следуя международному праву и соблюдая протоколы безопасности, включая представление планов полетов и использование их транспондеров.
— Может ли НАТО стать прямым участником конфликта в Сирии? Возможна ли в данном случае координация с другими силами, участвующими в борьбе против джихадистов?
— При том, что НАТО как таковое не является членом глобальной коалиции по противостоянию ИГИЛ, союзники по НАТО составляют костяк этой коалиции, включающей все 28 членов НАТО и еще 26 партнеров Североатлантического альянса.
Натовское взаимодействие — продукт многих лет тренировок, обучения и маневров альянса — позволяет коалиции эффективно действовать вместе. Сама по себе эта коалиция была задумана на полях саммита в Уэльсе в 2014 г. по такой причине: взаимодействие в НАТО создает сильную платформу для усилий глобальной коалиции. Крепкие отношения, сформированные союзниками и партнерами в контексте операций и учений НАТО, помогают сплотить эту коалицию.
— Вы не находите странным отказ НАТО сотрудничать с Россией в сфере обмена разведывательной информацией об ИГИЛ в Сирии, связывая эту проблему с тем, что Москва поддерживает правительство Сирии? Разве борьба против общей угрозы глобального масштаба не является достаточной основой для антитеррористического сотрудничества?
— НАТО не является прямым участником глобальной коалиции по борьбе с ИГИЛ, а Россия не является членом альянса, так что канала для обмена разведданными по деятельности ИГИЛ в Сирии нет.
Что касается российских действий в Сирии, как заявил президент Обама, мы приветствуем любую страну — Россию в том числе, — которая желает внести конструктивный вклад в усилия коалиции по ослаблению и уничтожению ИГИЛ. При том, что это было в декларируемых намерениях России при вовлечении в этот конфликт, ее военные действия говорят о другом. Пока основными целями России в Сирии стали силы сирийской оппозиции, а не ИГИЛ. Мы должны сначала разделять общие цели, прежде чем мы сможем делиться разведданными.
