Об отношениях с Западом: «В идеале мы должны быть нужны друг другу и должны друг друга поддерживать, коллективно работать по пресечению угроз, общими для всех нас. На деле получается, что Запад к нам обращается гораздо чаще, чем мы к Западу. Эти санкции, которые были введены… Мы же вообще о них не упоминаем. Мы просто начинаем делать для себя выводы, насколько надежны и договороспособны наши западные партнеры, насколько они готовы следовать общепринятым подходам, которые заключаются в том, что лишь Совбез ООН способен принимать меры принуждения… Не мы же сейчас бегаем за нашими европейскими коллегами и говорим: «Ребята давайте все-таки что-нибудь сделаем, чтобы снять санкции». Мы сконцентрировались на том, чтобы не зависеть от подобных зигзагов западной политики, но к нам приезжают или встречают где-то на международных форумах и говорят: «Ну, помогите выполнить эти Минские договоренности, потому что мы несем от этих санкций большой ущерб». Получается, мы нужнее, чем они».
О деле Александра Литвиненко: «Судья Оуэн сказал, что дело основано на веских косвенных доказательствах. Это, по-моему, беспрецедентно для судебной практики, по крайней мере, для дела, которое подается как расследование беспристрастное и объективное… В наш адрес выдвинуты серьезнейшие обвинения, но при этом не предъявлено ровно никаких доказательств. Все выводы основаны на каких-то показаниях селективно отобранных свидетелей, либо на показаниях, которые засекречены. Помните, когда в 2011 году начали коронерское расследование, то оно действительно опиралось на факты, а не на домыслы. Следственный комитет России оказывал содействие этому расследованию. Все это происходило до тех пор, пока в 2014 году это расследование не было остановлено. Соответственно, остановился процесс, который был основан на фактах. Затем было начато «публичное расследование». «Публичное» – это очень вводящий в заблуждение термин, потому что, как я понял, «публичное расследование» позволяет засекречивать все ключевые его компоненты. Так оно и было. Причем с версией господина Оуэна не состыковывается столько фактов…»
«(…) Я уж не говорю о том, что мы так, наверное, никогда и не узнаем, от чего умер сам Березовский, от чего умер хозяин бара господин Уэст и многое другое».
(Комментарий «МК»: очевидно, речь идет о Дэвиде Уэсте, владельце лондонского ночного клуба Hey Jo и ресторана русской кухни Abracadabra. В декабре 2014 г. он был найден зарезанным — в его убийстве обвинен его сын Дэвид Уэст-младший. В 2007 г. принадлежащий Уэсту клуб попал в поле зрения следствия по делу Литвиненко — там были обнаружены следы полония-210.)
Об отношениях с США: «Когда пришел в Белый дом президент Обама и Хиллари Клинтон предложила «перезагрузку», это было отражением того, что сами американцы осознали ненормальность того, что Россия и США не сотрудничают по тем проблемам, которые без них не решить. Это был период, который казался аномальным, но перезагрузку мы встретили достаточно конструктивно, сказали, что мы ценим усилия новой администрации… Но как-то все быстро это стало сходить на нет. Некоторые, в том числе наши американские коллеги говорят: «вот давайте, выполните Минские договоренности по Украине, и сразу все нормализуется, мы снимем все санкции»… Мы не хотим, чтобы кто-то выстраивал свою политику, исходя их того, что Минские договоренности должна выполнить Россия, а не Украина. В них написано, кто их должен выполнить. Надеюсь, что это хорошо известно США… Все всё понимают. Но то, что западные санкции продлеваются, воспринимается Киевом как согласие Запада с тем, что Киев минские договоренности не выполняет. Это абсолютная констатация того, что происходит в украинской власти. Нам начали обещать новую «перезагрузку», но ведь охлаждение отношений с администрацией Обамы началось задолго за Украины…»
О Германии: «Я бы не стал характеризовать отношения между Россией и Германией как находящиеся в кризисе, а тем более в тупике. У нас идет диалог и на высшем уровне… Деятельность целого ряда механизмов, которые помогают нам двигаться вперед, была осложнена, но не остановлена, прежде всего благодаря позиции германского бизнеса, который активным образом продолжает деятельность по укреплению связей со своими российскими партнерами. Мы видим, насколько сложно сейчас формируется единая линия ЕС не только по миграции, но и по ряду других вопросов. Мы видим, насколько Германия пытается соблюдать интересы всех членов ЕС, и это становится делать все сложнее. Мы не заинтересованы в том, чтобы ЕС ослабевал, но мы не можем не видеть происходящего. Честно говоря, думаю, Германия играет важную роль в том, чтобы существующее внутри ЕС активно-агрессивное меньшинство по целому ряду вопросов умеряло свои свои аппетиты и амбиции».
О главных проблемах в текущем году: «Главный вызов – задачи по созданию справедливой, демократичной международной системы. Мы в одиночку этого сделать не можем. Это процесс объективный. Появились новые центры экономического роста, новые центра финансового влияния, соответственно, политического влияния. Международная система должна адаптироваться к тому, что реально происходит жизни. Это предполагает реформу институтов и тех, которые занимаются финансовой системой, валютной системой, международной экономикой, и тех, которые занимаются мировой политикой – я имею в виду ООН и Совбез. Самое главное – не просто отразить объективные процессы в структуре тех или иных международных организаций, а главное – вести дела в мире сообразно новой обстановке, а это означает выработку решений, которые будут поддерживаться всеми ключевыми странами».
