— Вы работали совсем в другой системе координат — почему произошла такая смена?
— Проблема в том, что у нас потеряно как минимум четыре поколения молодых политиков. Некоторые лидеры фракций сидят в Госдуме почти 20 лет, а там должен быть представлен костяк общества — 30–40-летние. Даже в коммерческих структурах топ-менеджмент меняется раз в 4–5 лет, потому что люди выгорают. Если провести параллели с научно-технической революцией, то мы — это айфоны 6+, а нами управляют тамагочи, которыми мы пользовались 20 лет назад.
Так как поиском молодой политической элиты никто сейчас не занимается, было принято решение, что «Открытые выборы» будут находить кандидатов, которые против застоя системы, и оказывать им юридическую и информационную поддержку. Не все люди в регионах умеют заниматься политикой. У них может быть большой потенциал, но они могут не знать, что нужно сделать поэтапно, чтобы выдвинуться кандидатом в . Мы говорим: вы можете прийти к нам, мы вам поможем. Но вы должны открыто сказать, что вы идете при поддержке «Открытой России».
— То есть «мирная революция» — это революция кадров?
— Да. Никто не призывает свергать власть, мы будем работать только по закону.
— Ходорковский на онлайн-пресс-конференции сказал про отсутствие института честных выборов. А проводить «революцию кадров» он собирается через участие в этих самых нечестных выборах. Это же противоречащие друг другу вещи?
— Тут не прямая связь. Участие в выборах позволит вырасти новым молодым политикам, они получат опыт. И когда придет время смены власти, они станут политической элитой. Без участия в выборах невозможно получить политический опыт.
— Мы уже видели законные выборы, участие в них оппозиции и ее результат в Костроме.
— Власть всегда и заявляет, что выборы должны быть открытыми, но все равно прибегает к фальсификациям. Наша задача — как раз вместе с другими организациями, которые занимаются наблюдением, разработать систему не только по фиксации нарушений, но и недопущению фальсификаций, найти методы противостояния тем «черным» технологиям, которые использует власть. Они хорошо известны. Я тоже их использовал, будучи на стороне власти.
— На часть результата влияют фальсификации, но дело же не только в них…
— Наша задача — все-таки попытаться тех людей, которые хотят что-то изменить, привлечь к голосованию. Вот, например, очень понятное сравнение: аудитория «Дома-2» стареет вместе с программой, новой аудитории у этой программы нет. И проблема в том, что аудитория КПРФ, ЛДПР, «Единой Россия» стареет вместе с лидерами. И наша задача — активизировать молодежь, которая не ходила на выборы и своим неучастием давала высокие проценты другим.
— Ходорковский у многих ассоциируется исключительно с миллионами и 10 годами тюрьмы. Не думаете ли вы, что с таким образом, созданным на федеральном уровне, кандидат под протекторатом «Открытой России» никогда не получит поддержки в регионах?
— У многих людей в регионах шанс попасть в политику — это коалиция с очень сильным и узнаваемым человеком. Например, с Путиным, но сделать это практически невозможно. Если вы выйдете с портретом Ходорковского на улицу и спросите, кто это, 99% вам ответят. Федеральные власти за последние годы очень сильно распиарили этого человека. Сила бренда Ходорковского может вывести людей в большую политику и в какой-то момент даже защитить, потому что для людей, которые занимаются политикой, в том числе и в оппозиции, главная защита — это известность.
— И сколько кандидатов вы хотите набрать под бренд «Открытой России»? Сколько округов вы хотите закрыть?
— Не более 20 кандидатов. Тех, с кем мы общаемся, кого мы рассматриваем и с кем мы общаемся намного больше. Потому что многие бизнесмены в регионах потеряли свой бизнес не потому, что они плохие бизнесмены, а потому, что за последние два года Госдума сделала все, чтобы обычные люди не могли выживать. И эти люди, оказавшись в безысходности, видят здесь какой-то шанс на свое спасение. Но мы хотим отобрать только самых лучших — региональных лидеров. Потому что играть в открытую будет сложно — никто не говорит, что людей в Госдуму внесут на троне…
— Допустим. Человек решил идти под вашим брендом в Госдуму — нужно же собирать подписи, а это несколько миллионов.
— Молодые кандидаты, которые не имеют не столько бюджета, сколько поддержки в регионе, не пойдут сразу в Госдуму. Чаще всего кандидатами становятся люди, которые уже баллотировались в местный муниципалитет, и у них есть группа поддержки, в том числе и финансовой. У них есть свои интересы, например, по защите бизнеса или общественного движения. Может быть, отдельным кандидатам мы каким-то образом будем помогать собирать деньги.
— Оппозиция в Венесуэле победила после того, как объединилась; я спрашивала МБХ во время онлайн-пресс-конференции: может, российской оппозиции стоит сделать так же? На что он ответил: «Оппозиции, несомненно, придется объединиться, но этого будет недостаточно, пока не уйдет диктатор». Вы с ним согласны?
— Проблема российской оппозиции — в том, что она дробилась не сама. Кремль использовал все возможные технологии, чтобы за последние пять лет сравнять ее, как у нас принято говорить, с плинтусом. Это люди, которые не попадают в федеральный эфир, которые не могут вести пропаганду своих ценностей и идеалов.
У нас нет лидера, который мог бы повести оппозицию единым фронтом, — это правда, потому что пересекается слишком много интересов. И, как ни крути, у нас сколько не меняются депутаты в Госдуме, столько же не меняются лидеры оппозиции. У меня внутренне история такая — кадры должны смениться эволюционным путем: нам нужно, чтобы история с выборами была максимально честной и оппозиция показала результат.
— Будете ли вы сотрудничать с ПАРНАСом и «Яблоком»?
— Да, наша общая задача — не допустить фальсификаций. Мы будем договариваться со всеми оппозиционными силами по одномандатным округам, чтобы никого не сталкивать и не размывать голоса.
— Но даже если в Госдуму пройдут несколько кандидатов, они не смогут ничего решать…
— У депутатов Госдумы есть доступ ко всем информационным ресурсам, и федеральному эфиру в том числе. Депутат Госдумы изредка может прийти даже на федеральный эфир, когда нужна какая-то оппозиция. У человека будет возможность заявить о своей позиции на всю страну. Даже 2–3 человека в Госдуме могут объединиться в коалицию и хотя бы говорить, что кто-то считает по-другому.
— Но все-таки как вы оцениваете шансы пройти в Госдуму?
Мы будем делать все, что возможно в рамках закона, чтобы кандидаты, которые заявят, что они от «Открытой России», прошли в Госдуму. Затевать большую федеральную историю ради 2%, как это было на последних выборах, смысла никакого нет. К концу предвыборной гонки мы будем иметь кандидатов, возможно, депутатов и большое количество людей в регионах, которые будут готовы работать с нами для изменения ситуации, которая сейчас сложилась в России.
О развитии событий вокруг Михаил Ходорковский читайте в нашем сюжете.
