По мнению директора Института прав человека Валентина ГЕФТЕРА, кризис заключается вовсе не в том, что растет число оставшихся безнаказанными пыток и прочих преступлений против личности, не в массовости грубых нарушений. Проблема шире: если с середины ХХ века государства и правозащитники были по одну сторону баррикад, помогая друг другу исполнять обязательства по защите человека, то сейчас все перепуталось.
Гефтер сделал небольшой исторический экскурс. Мировая система контроля за соблюдением прав человека стала формироваться после Второй мировой войны. Создание ООН и ЕСПЧ, многочисленные международные конвенции и пакты, Нобелевские премии Сахарову и другим правозащитникам — все это делало защиту личности и ее прав (не только на жизнь) главной целью мирового порядка. Когда во времена позднего СССР и наше государство признало права личности священными, вернуло правозащитников из изгнания на пьедестал, то казалось, что в отношении прав человека мир очень скоро станет совершенным.
И вдруг что-то пошло не так. Сначала стали распадаться страны и множиться вооруженные конфликты. Какие уж там права, когда стрельба... А ХХI век породил принципиально новое явление: сетевой терроризм, опутавший всю планету. В борьбе с новой формой террора все самые демократические государства были вынуждены «выбросить в корзину» всю нажитую за несколько десятилетий деликатность по отношению личности. Если еще совсем недавно было немыслимым попросить даму предъявить сумочку без санкции судьи, то теперь в целях безопасности можно раздеть ее догола и ощупать все места. Никого это не возмутит. Да что там досмотр. Фавориты по части соблюдения прав человека начали строить особые тюрьмы, где пытки не то чтобы недопустимы, а даже приветствуются. А если государственные правоохранительные системы начинают беспредельничать в целях безопасности, то почему бы им не распространить этот беспредел на другие интересы государства, в том числе на территориях других стран? Что и делается, и вызывает иногда ответную реакцию, не всегда адекватную. К числу таких реакций Гефтер отнес наш закон об НКО — иностранных агентах.
Впрочем, в России, в отличие от старых демократий, пока еще налицо формальный рост правозащитных инструментов: множатся омбудсмены, общественные и наблюдательные советы, которые наряду с правоохранительной системой должны стоять на страже прав личности. Но все они, по мнению ряда правозащитников, в основном занимаются теоретическими изысканиями.
О том, почему становится меньше реальной правозащитной практики, рассказал член президентского Совета по правам человека Игорь КАЛЯПИН, приведя конкретный пример. Почти два десятилетия в Россия существовал «Комитет против пыток». Эта НКО мало занималась пиаром, в основном комитет доводил до суда случаи издевательства над заключенными. Садистов с трудом, но все-таки сажали или хотя бы увольняли из органов. Но в 2015 году эту организацию обвинили в том, что она распространяет негативную информацию о пытках в российских местах лишения свободы. «Как будто бы она должна была распространять позитивную информацию о пытках», — язвит Каляпин. Суд счел, что деятельность организации не помогает реализовывать государственную политику в области прав человека, а препятствует ей в интересах иностранных государств. Комитет был признан НКО — иностранным агентом и принял решение о самоликвидации.
«В чем странность закона об НКО — иностранных агентах... — говорит Каляпин. — Он не делает финансовую отчетность более прозрачной — она и так была такой. Закон требует только одного, чтобы каждый, попавший под него, был обязан представляться в любом письме или интервью «иностранным агентом». И власть штрафует, если ты забыл это сделать. Правозащитники не хотят врать о себе, что они — иностранные агенты. И просто сворачивают деятельность».
Кроме того, иностранные агенты с 2016 года потеряют право входить в любые общественные и наблюдательные советы.
Теперь контролировать, существуют ли пытки в системе ФСИН, будет в основном сама ФСИН, поскольку один из главных общественных инструментов уничтожен.
По данным Гефтера, в 2015 году, таким образом, было уничтожено более сотни самых опытных НКО, почему-то ставших «агентами». А член СПЧ Каляпин негодует: «Даже инквизиция не додумалась до того, чтобы колдун был обязан всем представляться колдуном. А от правозащитников требуют в обязательном порядке представляться иностранными агентами, это унижает».
Естественно, правозащитников давят не только в России. Советник Фонда поддержки прав соотечественников за рубежом Вячеслав ЕЛАГИН признает, что у России к его НКО нет претензий, зато существуют проблемы во всех 47 странах мира, где этот фонд работает. Особенно на Украина последние новости и в Прибалтике. Там активистов этой НКО, конечно, не объявляют иностранными агентами, потому что они являются просто иностранцами. Но периодически включают в различные черные списки. «Так что в Европе тоже не соблюдают права человека», — заключает Елагин.
