Однако, немного отвлечёмся: согласно данным турецких обозревателей, за 2014 год зарегистрировано свыше тысячи случаев взаимного нарушения Турцией и Греция воздушных пространств друг друга. В настоящее время их средняя интенсивность оценивается на уровне 40 (!) в день. Инциденты урегулируются путём оживлённой дипломатической переписки. Публика такими мелочами не нагружается, рабочие места дипкорпусу обеспечиваются.
Почему в случае с российским СУ-24, то ли нарушившим, то ли нет, то ли предупреждённым, то ли нет, случилась трагедия? Сразу отметём версию о случайности произошедшего, впрочем, как и заявления руководства Турция о том, что турецкие ВВС сработали в автоматическом режиме, не зная, кто перед ними. На Западе невинное лицо в таких случаях сопровождают междометием «упс», в России – «ой», на Кавказе - «вах-вах», в Турции - «эйва-эйва».
Констатируем: инцидент был вызван самой логикой безуспешного диалога между Россия и Турцией по Сирии с 2011 года, когда в стране началась гражданская война, и неспособностью выработать общей взгляд на её послевоенное устройство. Активное вмешательство России в кризис, в качестве «game changer», было воспринято в Турции весьма болезненно. Незамедлительно после этого, официальные СМИ Турции начали готовить публику к возможному развитию событий. В частности, была начата кампания под лозунгом «Россия воюет не с теми террористами» и «защитим братское туркоманское население Сирия».
Расчёт же российской стороной был сделан на то, что достаточно взять на прицел турецкие самолёты и таким, прямо скажем, силовым методом, обозначить новые границы дозволенного Турции, помимо всего прочего, сильно перепуганной укреплением сирийских курдов. Октябрьские извинения россиян и декларации по поводу того, что теперь между сторонами есть координация – всего лишь безглюкозный подсластитель, призванный сохранить лицо руководству Турции, поставленному, по сути, перед фактом. Очевидно, что к тому моменту попытки выработать общую позицию были россиянами оставлены, а главным стало обеспечить безопасность своих тылов и избежать прямого столкновения. Приоритетное направление удара – борьба с «нефтяной вольницей», питающей ИГИЛ - было обозначено президентом Путиным в ходе саммита Большой двадцатки в Анталии.
Нынешняя позиция России в адрес Турции - «нет дружочек, это проще, это пуще чем досада, мне тебя уже не надо» - оправданная, логичная, понятная дань трагедии. Из неё будут, безусловно, извлечены все необходимые выводы, кроме одного: «мы с Турцией больше не экономические партнёры». Ограничительные меры – ограничительными мерами, они будут, очевидно, жёсткие и долговременные. Помимо озвученных накануне Кремлем практических шагов, возможно, окажется аннулирован «Турецкий поток» и заморожена АЭС «Аккую».
Но что, завтра перестанем продавать газ, нефть, уголь и прочее сырьё? Значит уже торгуем, то есть «пациент скорее жив», даже с ампутированными конечностями. Остальное - нюансы...
В поисках вариантов возможного урегулирования, случится оно через месяц, год или позже, нелишне обратиться к ближайшим аналогам, в качестве которого, с той или иной степенью сродства, можно определить до сих пор неурегулированный случай с судном «Мави Мармара», перехваченным израильскими силовиками по пути в Сектор Газа. Требования турецкой стороны к Израиль, извинения и компенсация, теперь уже обращены к ней самой.
Перспективы турецких извинений, вместо уже выраженных России «сожалений», мягко говоря, туманны. Но главное в этом случае, дождавшись пока страсти улягутся, купировать вопрос. То есть: вывести его из компетенции первых лиц обеих стран и передать специально сформированной комиссии для расследования. Начало работы комиссии – необходимое, хотя, заметим, и недостаточное, условие для того, чтобы очистить другие направления взаимодействия от горького привкуса и обеспечить их автономное, от политической повестки, существование.
Однако, невзирая на несомненную важность урегулирования уже случившегося, ключевым вопросом, тем не менее, представляется следующий: является ли укрепление российской группировки в Сирии достаточной гарантией того, что новых инцидентов между Российской Федерацией и Турецкой Республикой не будет? Особенно, на фоне интенсификации боевых действий. То есть, достаточно ли исключительно силовых инструментов при том, что первопричина трагедии – разные позиции Москва и Анкары по Сирии – как была, так и остаётся на прежнем месте, а российско-турецкий диалог прерван? Надо ли говорить о том, чем может быть чреват повторный инцидент?
Иван Стародубцев
МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ
Борис МАКАРЕНКО, президент Центра политических технологий:
— В долгосрочной перспективе это закончится тем, что санкции будут отменены, потому что Россия и Турция — слишком удачные торговые партнеры. Некоторые сейчас утверждают: хорошо, что закрывается туристическое направление, что от этого выиграет Крым. Но эти некоторые забыли, что зимой в Крыму не так тепло и с электричеством там проблемы. Заместить помидоры и цитрусы можно, а многие другие шаги будут более болезненны.
Сейчас решается вопрос, как поступить, чтобы успокоить чувство геополитического достоинства отдельных российских высокопоставленных лиц. Надежду вселяет то, что не в первый день рубанули полным пакетом санкций, пока рассчитывают получить эффект от каждого санкционного шага.
Турецкая сторона должна пойти на определенные шаги, чтобы операция против ИГИЛ не сталкивала российские и турецкие вооруженные силы. Страны НАТО не могут отречься от Турции, они должны помочь найти способ взаимодействия.
Ильшат САЕТОВ, кандидат политических наук, директор российско-турецкого научного центра Библиотеки иностранной литературы:
— Надеюсь, что дело не дойдет до насильственных и военных действий. Однако градус накала достаточно высок, и не похоже на то, что обе стороны готовы быстро его остудить. Многое решится на встрече в Париже, все-таки Путина и Эрдогана связывают долгие годы дружбы, хотя сомневаюсь, что возврат к предыдущему уровню отношений возможен. С большей вероятностью они останутся нейтральными.
Растягивание времени служит на пользу отношениям, потому что для России и руководства важна реакция турецких властей, они оставляют туркам пространство для дипломатического маневра. Отказ от турецких помидоров — это урок для Турции, но вопрос в том, какую пользу он принесет россиянам.
Отношение к этому конфликту в обществе — самая большая проблема. Люди начинают обвинять не только Эрдогана — человека, который отдал приказ, но и всех людей, вспоминают крымские войны, говорят о националистических особенностях характера. Эти стереотипы выливаются в дикие акции: недавно на стройке побили турок, закидали камнями турецкое посольство. На самом деле количество российско-турецких браков около 200–300 тысяч — это больше миллиона человек, любящих друг друга. Тонкая ткань дружбы вырабатывалась очень долго и в научной сфере, и в культурной — это очень хрупкая вещь, которую можно за месяц разрушить.
Валерия Маркова
