Закон в России меньше, чем закон. Его не уважают и не соблюдают, от него не ждут ничего хорошего. Больших начальников и маленьких людей, законодателей и обывателей, олигархов и нищих объединяет одно — презрение к закону. Беззаконие на высоком уровне творится при молчаливом согласии народа, беспредел в низах происходит при попустительстве властей. Вся страна находится вне правового поля, вне законодательных ограничений и судебных наказаний. Поэтому Конституция страны писана вилами по воде, Уголовный кодекс не распространяется на уголовников, а наказания без преступления давно стали преступлением без наказания. Оттого и международное право в Россия — пустой звук, и данное другому слово.
Любой закон — это общественный договор, не дающий скатиться к кулачному праву. А если они не работают, то появляются другие правила игры. У нас это извечная триада: коррупция, кумовство и родство — три кита, на которых держится Россия. Мы сталкиваемся с этим на каждом шагу, в больницах и соцслужбах, школах и институтах, в бизнесе и сферах искусства, в армии и на госслужбе. Как получить место в детском саду, куда очередь часто подходит, когда ребенку уже пора идти в школу? Нужно иметь связи в городском департаменте или дать взятку. Как поступить в институт? Иметь связи в профессуре или дать взятку. Как получить госзаказ? Иметь связи в правительстве или дать взятку. Как избежать наказания за смертельное ДТП? Иметь связи в полиции или дать взятку. Как издать книгу? Дружить с редактором или дать взятку. Кто никогда не давал взятку и не пользовался связями, пусть первым бросит в меня камень. У нас два вида отношений с любыми структурами, государственными и коммерческими: либо мы от них откупаемся, либо, наоборот, — подкупаем.
По закону каждый пациент должен бесплатно получить диагностику, лечение, операцию и дорогостоящие лекарства. Но на деле остается надеяться только на казенные похороны. Количество квот на операции ограничено, чтобы получить их, приходится использовать знакомства или подкупать медицинских чиновников. Или терпеливо ждать своей очереди, которая будет все время отодвигаться. Никому не отказывают ни в операции, ни в лекарствах. Просто объясняют, что как только — так сразу, ждите и надейтесь, ведь надежда умирает последней. Но время есть у того, кто хочет сделать ринопластику. У онкобольного времени нет. И как осуждать дающего взятку за операцию, которая должна спасти его жизнь? Другой пример: санитарные службы, работающие с магазинами и торговыми лавками. Де-юре их задача — следить за качеством продуктов и заботиться о здоровье нации. Де-факто они занимаются поборами, от которых больше всего страдают фермеры и честные предприниматели, пытающиеся работать по правилам. Зато от них легко откупаются большие сети и магазины, торгующие неликвидом. Рядом с моим домом работает небольшой фермерский рынок. Санитарные службы вытесняют с него отечественных фермеров, отдавая места сетевым торговцам импортными продуктами. А как же поддержка отечественного производителя? Кто больше платит, того и поддерживают. И так везде и во всем, от медицинской справки до тендера на строительство, от койки в роддоме до места на кладбище, от социальных пособий до политических выборов.
Российская государственная система выстроена так, что остается жизнеспособной только при наличии коррупции. Конечно, при этом работает отрицательная селекция и включаются механизмы саморазрушения. Но после нас-то хоть потоп. «И везде так, и всегда так было», часто слышу я оправдания. Не везде. И не всегда. Просто тяжело осознавать, что живешь в продажной стране, вот и включается психологическая защита. А власть сама дает карт-бланш на бытовую коррупцию и повсеместное жульничество. Без этого не смогли бы существовать социальные институты. Неповоротливый судебно-исполнительный аппарат заглох бы, не в силах справиться с противоречащими друг другу законами, выполнять которые, в условиях административной разрухи и экономического коллапса, практически невозможно. Коррупционная система, заменившая неработающую законодательно-исполнительно-судебную, держит страну, как стержень. Но какой стержень, такая и страна.
В глубине у нас нет уважения к закону, потому что мы не понимаем, зачем он нужен. Все же просто: ты начальник, твое слово закон, я — начальник, мое. Поэтому русский человек воспринимает законы как неприятные запреты и докучливые ограничения, которые призваны портить ему жизнь. И при любом удобном случае избегает их. Симптоматично, что даже оппозиция посчитала закон о курении покушением на личную свободу и произволом властей. Чувства некурящих, которые вынуждены дышать табачным дымом, в расчет не принимались. Забавно, как автомобилисты отреагировали на закон о платных парковках, который должен решить проблему с переизбытком транспорта и загруженностью дорог. Никто из них даже не задумался о другой, большей части горожан, которые не имеют машин, но страдают от автомобильного коллапса наравне с автомобилистами. А как ведут себя наши люди на дорогах? Все, от иномарок до четырехколесных консервных банок, готовы нарушать правила везде, где только нет риска попасться. Никто не считает зазорным подрезать, проскочить на красный, припарковаться на газоне, спрятать номер или встать на место для инвалидов. Главное — избежать наказания. А на остальных — плевать. Может, потому русские так страстно верят в посмертное воздаяние, что не ждут прижизненной справедливости?
Любые призывы уважать законы на Руси вызывают усмешку даже у тех, кто должен следить за их соблюдением. В городском парке повсюду расклеены объявления о запрете курения, но этот запрет игнорируется. Раз я увидела полицейских, которые, выйдя из припаркованного поперек пешеходной дорожки автомобиля, курили. Не удержавшись, я попросила потушить сигареты, указав на запретительный знак. Сначала полицейские опешили, затем возмутились, а потом долго кричали мне вслед, что где хотят, там и курят. Сигареты, естественно, не потушили. В нашей стране невозможно попросить велосипедиста не ехать по пешеходной дорожке, а пешехода — не идти по велосипедной. В лучшем случае эту просьбу молча проигнорируют. Автомобилист, паркующий машину на тротуаре, знает, что нарушает закон. Но попробуйте ему об этом сказать! ОМОНовец, который на санкционированном митинге без всякой причины тащит человека в автозак, в курсе, что не имеет на это права. Но когда ему зачитывают статьи Конституции, он в глаза смеется. Профессор, торгующий экзаменационными оценками, и студенты, их покупающие, прекрасно понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. Чиновник, пользующийся казенными средствами в личных целях, даже не краснеет, когда его ловят за руку. Обеспеченные люди, покупающие продукты в дорогом магазине, с удовольствием воруют там по мелочи. Я знаю таких троих, одного банкира и двух бизнесменов. Они не страдают клептоманией, просто им приятно обмануть магазин хотя бы на сто рублей (при том что каждый раз они оставляют там тысяч пять). Всегда найдутся те, кто захотят помочиться у стены общественного туалета. Или бросить окурок рядом с урной. Или швырнуть мусорный пакет из окна. Неуважение к законам — системная болезнь, если уж поразила общество, то затронет все аспекты жизни. Кажется, что нашим людям даже доставляет удовольствие нарушать. Бесправные, вырезанные из общественно-политической жизни, они отыгрываются друг на друге за расстроенную, вышедшую из строя законодательную систему. Все мы знаем, что в трудный час законы не защитят нас. И правонарушениями мстим за это.
Народ прощает власти беспредел, потому что давно к нему приспособился, построив на нем и свою жизнь. Но отрицание законов приводит к отрицанию морали, к «рациональному» обоснованию бесправия и несправедливости. Многие искренне убеждены, что чиновники и богачи имеют право нарушать законы, потому что у них сила. Они могут зачищать улицы для кортежей, огораживать гектары земли для дворцов, выводить миллиарды из страны, принимать незаконные законы, подсудные судебные решения и антиконституционные поправки в Конституцию. Ведь чья власть, того и закон. А коррупция — мать порядка. «А ты на их месте разве не воровала и не нарушала бы?» — слышала я миллион раз. Почему-то наши люди уверены, что нация состоит исключительно из жуликов. Что на сто сорок миллионов нет ни одного честного человека. А может, и правда нет?
