Игорь БУНИН, гендиректор Центра политических технологий:
- Я не военный специалист, поэтому могу лишь сказать, в чем, на мой взгляд, смысл этого заявления. Есть большой страх, что все это превратиться в Афганистан, что маленькая операция обернется девятилетней войной. Поэтому заранее людей предупреждают — не волнуйтесь, мы все знаем, это ограниченная операция.
С военной точки зрения надо понимать, что регион, о котором идет речь, это даже не муравейник, а своего рода серпентарий — есть множество игроков с собственными интересами и все со всеми воюют. Как можно за четыре месяца разобраться с грудой змей, которые друг друга кусают, я не очень понимаю. Но, быть может, имеются такие возможности.
Что касается заявления семи стран в отношении Россия, то стоит напомнить, что удары были не по сирийской оппозиции, а по «Фронту ан-Нусра», который никто из международной коалиции не поддерживает. Конечно, ослабление этой группировки ведет к усилению Асада, поэтому семь стран — не очень, кстати, настойчиво, – обращаются к России с просьбой: побейте сперва ИГ, оно нам не нравится в большей степени. Но, поскольку и «Фронт ан-Нусра» никому не симпатичен, российские удары по нему, например, Соединенными Штатами воспринимаются, в общем-то, нормально.
Руслан ПУХОВ, директор Центра анализа стратегий и технологий, исполнительный директор Союза российских оружейников:
- Я думаю, 3-4 месяца — срок нашего военного присутствия в Сирия — выглядит слишком оптимистичным. Для того, чтобы Ассад и поддерживающие его силы — Иран, Хезболла — смогли добиться каких-то существенных успехов в проведении наземной операции, я думаю, нам потребуется как минимум в 2-3 раза больше времени помогать им с воздуха. Рассчитывать, что мы к Новому году вернемся домой, было бы неправильно. Нет, мы, конечно можем вернуться, но тогда каков вообще был смысл нашего захода в Сирию?
