Гавриил ПОПОВ, первый мэр Москва:
— Самый яркий эпизод нашей дружбы — четвертый день работы съезда в 1989 году, когда стало ясно, что предпринимаются попытки вернуть впервые разговорившихся депутатов к традиционным формам советского депутатства — всеобщему глубокому удовлетворению без попыток обсуждать проблемы. Нам обоим удалось выступить. Я тогда объявил о создании первой в стране оппозиции — межрегиональной депутатской группы. А Юрий Афанасьев произнес пламенную речь, в которой клеймил «агрессивно-послушное большинство». Тогда мы рисковали, наши судьбы могли решиться очень печально, если бы Горбачев сдался под напором «всем удовлетворенных» и пошел по пути изгнания нас из депутатов. Но он проявил понимание к нам. Он боялся остаться один на один с консерваторами. Так появилась демократическая оппозиция.
Юрий Афанасьев стал сопредседателем межрегиональной депутатской группы. Он сыграл выдающуюся роль на самом трудном стартовом участке выхода страны из бюрократического социализма. Но, как и многие другие прогрессивные участники этого старта, был очень скоро отстранен от реального участия в процессе перемен. Его уход из политики, как и многих других, стал одной из причин того, что мы в итоге построили не совсем ту страну, которую хотели.
Он по характеру был ярким политическим деятелем. Он мечтал о том, чтобы политика носила публичный дискуссионный характер, он в нее очень активно вписывался, а когда политика стала превращаться в аппаратную, кулуарную, то ей он уже не подходил.
Проблема первых демократов заключалась в том, что мы были очень разными, не знали, куда идти, и не могли договориться. Мы с Юрием Николаевичем дружили, но относились к разным течениям. Афанасьев был ближе к либерализму, я по характеру социал-демократ. В итоге и то и другое было отброшено, и страна пошла по другому пути.
— Он переживал уход из политики или воспринял его как облегчение?
— Афанасьев критиковал происходящие процессы в стране и переживал личную невозможность оказать на них влияние. Он стал влиять на них через образование. Я, будучи мэром, передал ему здание для создания университета. Я тогда предложил ему объявить этот вуз негосударственным, но он решил иначе, и это решение оказалось трагичным: со временем его освободили от должности ректора РГГУ за критику государства, и все.
Лев ПОНОМАРЕВ, бывший сопредседатель «Демократической России»:
— Мы с Юрием Афанасьевым вместе создавали «Демократическую Россию», хотя были очень разными. Он был и комсоргом Красноярской ГЭС, и потом — заметным коммунистом. А я — антикоммунист с десятого класса. Но тем не менее, мы были близки в том, что стремились к общественному служению. И понимали, что стране нужны перемены, а не равнодушие. Оставаясь членом КПСС, он стал самым ярким критиком партии на Первом съезде. Вся страна слушала его выступление. И сейчас оно опять стало очень современным. Термин «агрессивно-послушное большинство» очень хорошо объясняет иногда непонятное поведение россиян.
— Почему, когда демократия наконец победила, была создана «Демроссия», демократы-победители стали уходить из политики?
— Координационные советы «Демроссии» проходили очень тяжело. Стали возникать противоречия с Ельциным. Сделав его руководителем страны, многие из нас стали осуждать его дальнейшие действия. Тоталитарная экономика тяжело превращалась в рыночную. Одни считали, что президент тормозит реформы, другие — что проводит их необдуманно быстро. Афанасьев как сопредседатель движения на съезде предложил размежеваться с Борисом Николаевичем. Я был из тех, кто считал, что первого всенародно избранного президента бросать нельзя и нужно продолжать поддерживать. Поставили на голосование. Афанасьев проиграл, и он ушел из координационного совета и из практической политики. Хотя писал статьи, выступал. Мы стали на время политическими противниками, но не «расплевались», а поддерживали теплые отношения. А потом и разногласий не осталось.
