Туда, где более комфортно
В СМИ и соцсетях все чаще встречается недоумение: почему на фоне исхода беженцев из арабских стран (из Сирии прежде всего) молчат Саудовская Аравия и другие процветающие нефтяные монархии Аравийского полуострова? Журналисты вспоминают, что когда четверть века назад саддамовский Ирак вторгся в Кувейт, тысячи кувейтских граждан нашли убежище у саудовских соседей. Теперь же множество арабов-мусульман не находят помощи от аравийских монархий. Как сообщает Reuters, представитель правозащитной группы Amnesty International Сара Хашаш назвала «чрезвычайно постыдным» поведение стран Персидского залива, поскольку официально численность принятых этими монархиями сирийских беженцев близко к нулю. И это притом что в Турции находится около 2 млн сирийцев, в маленьком Ливане — более миллиона.
Впрочем, те, кто защищает позицию аравийских монархий, говорят, что количество беженцев из Сирии несравнимо с числом кувейтцов, спасшихся 25 лет назад от Саддама. К тому же говорят о том, что маленькие государства не могут физически вместить беженцев. При этом напоминают, что Саудовская Аравия, Катар, другие страны оказывают щедрую финансовую помощь беженцам в Турции, Иордании, северном Ираке.
Их оппоненты возражают: мол, в странах Персидского залива много говорят об упадке арабского языка из-за большого количества иностранных гастарбайтеров (из Пакистана, Филиппин, Индии и др. стран). Поэтому почему не оказать гостеприимство бегущим от ужасов войны людям, говорящим на арабском языке, исповедующим ту же религию?
Не ждут с распростертыми объятиями сирийских беженцев и в других арабских странах. Тунису, к примеру, хватает более миллиона ливийских мигрантов. В самой Ливии ситуация немногим спокойнее, чем в Сирии, — а из бывшей Джамахирии налажен нелегальный мощный трафик по переброске мигрантов из Африки в Европу.
— Люди из Сирии бегут, конечно, во все стороны, не только в Европу, и на первом месте в количественном отношении находится Турция, как ближе всего расположенная к зоне конфликта страна, — по телефону из Турции рассказал «МК» востоковед Гумер ИСАЕВ. — И в странах Персидского залива давно есть большие диаспоры из Ирака и Сирии. Мы, конечно же, видим медиакартинку, как люди штурмуют поезда в Европе, но если взять статистику, то да, количество людей, пересекающих границы, увеличилось. Но это отнюдь не какие-то орды, которые грозят поглотить всю Европу. На самом деле это относительно небольшое количество беженцев. Просто представлено это в трагических тонах. На самом деле несколько миллионов беженцев находятся в Турции, и это в разы больше, чем едут в Европу. Не будем забывать о том, что в Европу направляется немало людей из Африки — они тоже составляют немалый процент мигрантов. Разрушительные последствия агрессии против Ливии — это тоже очень важный момент. Важный момент заключается в том, что страны Европейского союза предоставляют достаточно хорошие условия для тех людей, которые получают статус беженцев, которые доказывают, что они пострадали от политических преследований. Многих жителей Ближнего Востока, разоренных стран вроде Сирии, перспектива оказаться в благополучной Европе, безусловно, приманивает. Учитывая, что географически это не так уж сложно осуществить с точки зрения передвижения. Пограничная территория Турции доходит до Греции. Там рукой подать до греческих островов — до Лесбоса, Коса, которые сейчас оказались главными рубежами перехода мигрантов. Поэтому Европа более привлекательна и с экономической точки зрения. Но повторю, что не все бегут в Европу — если даже мы возьмем страны Персидского залива, то по своему населению и по масштабам они не сравнятся с огромной Европой. Это крошечные государства.
— Саудовскую Аравию никак не назовешь крохотной...
— Да, но там и так большое количество иммигрантов. Понятно, не только сирийцев, но и трудовых мигрантов. Они составляют в аравийских монархиях половину населения. Так что возникают вопросы их трудоустройства, статуса и всего прочего. И еще вопрос в той целенаправленной политике, которую проводит государство, не давая или, наоборот, давая иммигрантам оставаться на своей территории.
— Речь-то идет (если мы говорим о сирийцах) не просто о каких-то мигрантах. А о людях, говорящих на арабском языке, исповедующих одну религию... Более того, саудиты и другие монархии Залива активно вовлечены в сирийский конфликт. Так что непонятна позиция Эр-Рияда.
— Почему непонятна? Никто не хочет размещать за свой счет у себя большое количество людей, потерявших свой дом, создающих дополнительное напряжение в обществе. Учитывая тем более экономические трудности в связи с падением цен на нефть. В любом случае люди бегут туда, где более открыты двери, где более комфортно. Можно вспомнить палестинских беженцев, которые тоже когда-то размещались на территории арабских стран. Несмотря на то что они тоже были единоверцами, арабами, история показала, что вряд ли их существование было вольготным — будь то в Иордании или Ливане. Наоборот, они своим появлением создавали сложную обстановку — потому что в этих обществах действуют клановые принципы, и большие группы мигрантов меняют баланс сил. Так что мигранты бегут туда, где их ждут, где им светит возможность получать социальные пособия. С другой стороны, они хотят оставаться в более приятной, привычной для себя среде. Поэтому, как было сказано выше, в Турции самое большое количество беженцев. Некоторые европейские страны обещают предоставить места для христиан из арабского мира. Например, Швеция в свое время размещала у себя христианские общины из Ирака и Сирии. Арабы-христиане полагают, что будут себя чувствовать более комфортно в Европе. Еще работает такой фактор: если кто-то живет уже в Европе, то пытается перетащить родственников поближе к себе. В ЕС давно существуют довольно мощные арабские диаспоры — это тоже надо не упускать из вида.
— Сказывается ли наплыв сирийских беженцев на повседневной жизни в Турции?
— Если говорить о контрастах, турецкие СМИ в отличие от европейских не акцентируют большое внимание на этой проблеме. Если в Европе камера показывает толпы людей, штурмующих поезда или перебегающих границу, и создается впечатление, будто это миллионные потоки, то в Турции, где беженцев действительно миллионы, такого освещения нет. Понятно, что десятки тысяч мигрантов в Европе — это много. Но все относительно. Лагеря для беженцев в Турции вмещают сотни тысяч человек. Безусловно, в крупных городах многие беженцы занимаются попрошайничеством. Проскальзывала информация о конфликтах между сирийскими беженцами и местным населением — в первую очередь это социально-экономическая тема, вопрос конкуренции на трудовом рынке. Потому что беженцы готовы работать за меньшие деньги, чем местные. Были сообщения о поджогах сирийских лавок, о ссорах, даже драках. Но это не носит регулярного характера — и на этом не акцентируют внимания. Для Турции в условиях экономических сложностей выделение средств — а турки выделяют немалые деньги на поддержание лагерей для беженцев — это огромные траты. А беженцы идут и идут. И притом что многие едут дальше, большинство остается в Турции. Причем многие намереваются вернуться в Сирию, рассчитывают переждать. Не все готовы бросить все и уехать. Но, конечно, на бытовом уровне чувствуется наплыв беженцев из соседней страны. И знаменитая история утонувшего маленького мальчика, выброшенного на берег в Бодруме, имела большой резонанс. И на повестке дня стоит вопрос: что делать дальше? Очевидно, что Турция явно рассчитывала на то, что будет свергнут Асад и вопрос с беженцами будет локальным, не примет масштабов исхода...
***
Как живут сирийские беженцы на берегах Евфрата
В декабре прошлого года корреспондент «МК» побывал в турецком лагере для сирийских беженцев Низип, расположенном на берегу Евфрата, недалеко от границы с Сирией. Жильем для бежавших от войны сирийцам служат здесь палаточные и контейнерные дома, лагерь охраняется специально обученной частной охраной и даже окружен железной сеткой.
Внутри самого поселения для беженцев кипит жизнь. Если бы не контейнерные дома, то его вполне можно было сравнить с какой-нибудь деревней: по мощенным плиткой улицам бегают разутые дети, сидят греющиеся на солнце старики. Маленькие сирийцы подбегали к нам, глядя с любопытством, и протягивали руки, чтобы поздороваться.
В лагере много спортивных, образовательных и культурных объектов. «Помогая нашим сирийским гостям, мы ставим себя на их место, мы пытаемся понять, как они себя чувствуют, —рассказывает турецкий чиновник. — Мы помогаем сирийским гостям не только в плане приюта, но также обучаем их. В наших школах есть не только начальные, но и лицейские классы, то есть у нас дают неполное среднее образование. Мы придаем большое значение образованию и не хотим, чтобы эти дети не получили его. Руководствуясь этой целью, мы также создаем возможности для определенной группы учащихся, которые не смогли в Сирии закончить лицей или закончили лицей, но не смогли поступить в университет и продолжить обучение. Мы даем им возможность учиться в турецких вузах, предварительно обучив их турецкому языку, потому что образование у нас ведется на турецком языке».
Мы заходим в одну из школ. Некоторые ученики, увидев, что мы их фотографируем, прикрывают лица. В одном из школьных кабинетов — детские рисунки. Много портретов взрослых. Чаще всего встречается изображение задумчивой женщины в черном, которая сидит, обхватив колени. Нередки и рисунки о войне. Так, на одном из изображений — лежащий на спине окровавленный мужчина и плачущая над ним женщина. Другие картинки изображают разрушенные от снарядов здания и бомбежки. Однако немало и светлых рисунков. На одном из них Сирия изображена в виде Пегаса, расправляющего крылья для полета. На другом нарисована женщина, протягивающая ладони к распускающемуся цветку, лепестки которого окрашены в цвета сирийского флага.
Бесплатный медцентр в лагере работает 24 часа в сутки. На первый взгляд в нем есть все необходимое. Если у кого-то из сирийских беженцев возникают действительно серьезные проблемы со здоровьем, то его везут в город.
«Что касается питания, — рассказывает встретивший нас чиновник, — то мы давали гостям возможность получать готовую еду, но из-за того, что между нашими кухнями и нашими гастрономическими преференциями есть разница, мы заметили, что это не очень эффективно. Мы заметили, что это приводит к большим издержкам продуктов, поэтому полтора года назад мы изменили систему. Сейчас по всем лагерям есть продуктовые магазины, где можно приобрести необходимые продукты».
На улице корреспондент «МК» разговорился с молодым сирийцем из Алеппо Мустафой, сидящим в инвалидной коляске. «Живу здесь в течение четырех месяцев. Пока у меня не возникало никакой необходимости, все в порядке, — говорит он, отвечая на мой вопрос о качестве здешней медицины. — В Турции я живу в течение четырех лет. Перебрался сюда в марте 2012 года. Я очень долго оставался вне лагеря, и мне также оказывали помощь и поддержку в том, в чем я нуждался. Я не платил ни за проживание, ни за медицину, ни за еду. Просто когда мне сказали, что в лагере есть свободные места, я больше не захотел быть ни для кого грузом и перебрался сюда. Мне не хотелось обременять людей, которые мне помогли вне лагеря».
На вопрос, готов ли он вернуться в Сирию, если ситуация там нормализуется, Мустафа отвечает: «Знаете, если мне предоставят турецкое гражданство, я бы хотел остаться здесь».
Во время прогулки по лагерю корреспондента окружают сирийские черкесы, которые немного говорят по-русски. «Мои предки из Дагестана, — рассказывает пожилой житель Хомса Бедирхан. — Я долго работал с русскими бурильщиками, я буровой мастер… Тридцать лет не говорил по-русски». На вопрос, нравится ли ему жить здесь, Бедирхан отвечает: «Это нормальная жизнь, никаких проблем… В Сирии мой дом разрушен, сожжен… Живу здесь с женой. Моя дочь замужем, и она живет в другом месте, но она приезжает иногда… Мои братья — один в Иордании, другой в Египте, а я здесь».
В Низипе живут представители разных национальностей: арабы, черкесы, курды. «Осуществляя деятельность по приему сирийских гостей, мы как представители турецкого правительства не обращаем внимания на их этническую принадлежность, на их политические взгляды или на религиозные убеждения, — говорит директор регионального представительства департамента по управлению кризисами и чрезвычайными ситуациями. — Более того, у большинства этих людей — почти у 90 процентов — нет даже документа, удостоверяющего личность, и мы ориентируемся на их устные заявления. Мы осуществляем нашу работу, придавая особое значение помощи тем, кто находится под притеснением, тем, кто стал жертвой боевых действий».
***
«У нас не решены собственные проблемы, а тут еще дополнительная нагрузка!»
Те из беженцев, кто не хочет оставаться в Турции, стараются прорваться правдами и неправдами в Европу. И путь их лежит через Греция. Только за июль этого года в эту страну приплыло столько же незваных гостей, сколько за весь 2014 год. Кто-то отправился дальше, в глубь континента, а кто-то задержался в Элладе. На этом фоне долговая проблема Греции ушла на второй план, а на первый вышла проблема беженцев.
«Это не какие-то нищие люди, это люди далеко не бедные в своих странах, — рассказывает издатель «МК-Афинский курьер» Федор ИГНАТИАДИС. — В основном ориентированные на Запад, хорошо разговаривающие по-английски, имеющие смартфоны, разбирающиеся в технологиях GPS. Да, есть такие, кто копит на поездку, урезая себя во всем. Но те люди, которых видят греки, — это люди с айфонами и имеющие возможность снять номера в гостиницах или жилье, Греция для них — транзитный пункт. И, как правило, у них есть к кому ехать в Европу. Их интересуют прежде всего Германия, Австрия, Франция, Голландия, Англия, Дания, Швеция. Там либо родственники, либо друзья. Они уверены, что устроятся на работу и решат с жильем. Они через Фейсбук находят перевозчиков.
— Почему вдруг самая мощная волна началась именно в последнее время?
— Сейчас тепло, в Греции +36 градусов. Море теплое и спокойное, ветров нет. Они же все плывут морем, в основном двумя путями: на мелких суденышках плывут до греческих островов, потом на рейсовых кораблях едут либо в Афины, оттуда — в Патры и дальше, в Италия на рейсовых кораблях. Либо в Салоники, откуда дальше поездами через Македонию и Сербию в Венгрию. Моторные и надувные лодки перегружены, многие из них переворачиваются. В теплой воде выжить легче. Недавно 11 человек утонуло. Количество утонувших в Греции мало, потому что греки выходят и спасают. Греция вообще ближе всех находится к границам Турции. До острова Кос от турецкого берега метров 900. Расстояние до греческого мыса Самос — до 3 миль.
— Где размещаются прибывающие мигранты?
— Прямо на улице. Десятки тысяч человек, добиравшихся долгие недели, а то и месяцы пешком или на перекладных. Люди, уже жившие в антисанитарных условиях. И здесь, как вы понимаете, они живут как придется. А ведь им надо есть, пить, мыться, ходить в туалет. Где они это делают? На улице. Но Греция не может это выдержать. Беженцам же нужно лечение. А, например, в больнице острова Кос всего 30 коек. На 10 тысяч человек, включая местных жителей.
— И как греческое население реагирует на такую экспансию?
— Греки ведут себя максимально терпеливо, помогают, подкармливают. Если и происходят драки, то только между самими беженцами, они не затрагивают местных жителей...
— В основном бегут из Сирии?
— Да, процентов 80 — это жители Сирии и Ирака. Но недавно стали бежать и из Афганистан и Пакистана. Но даже они стараются покупать сирийские паспорта. Потому что сирийцам сразу дают статус беженцев. Кого-то возвращают, не пускают. Они атакуют рейсовые корабли, которые и так заполнены из-за туристического сезона. Недавно капитан одного судна был вынужден поднять трап и несколько часов выдерживал осаду сотен афганцев.
— Но ведь они транзитом едут в Грецию. Наверное, это не так страшно для вас, как, например, для той же Германии или Австрия?
— Да, пока греки наблюдают, как через их страну движутся потоки нелегальных мигрантов. Но эта проблема скоро вернется к нам с новой силой. Она не на два теплых месяца. По Дублинскому регламенту для стран — членов Евросоюза действуют положения, согласно которым, если какая-то страна ЕС отказала в виде на жительство или гражданстве беженцу, то он обязан вернуться в первую страну, через которую попал в еврозону? Какая это будет страна? Греция! Рассмотрение статуса беженца длится до года. Через год эти потоки вернутся к нам и к итальянцам. У Греции нет денег не только на то, чтобы содержать, кормить, поить, но даже на депортацию мигрантов. У нас не решены собственные проблемы, наши дети голодают, а тут еще дополнительная нагрузка.
— Может ли Греция предпринять жесткие меры, закрыть границы каким-то образом?
— А как? Это же целый бизнес. Несколько лет назад переброска одного нелегального мигранта стоила $1500. Сейчас, говорят, $4000. Это же выгодно! Делают фальшивые паспорта — работают целые подпольные фабрики для этого. Я считаю, Турция и ее правительство заинтересованы в этих нескончаемых потоках. До тех пор, пока не будет радикально решен вопрос с гражданской войной в Сирии, это не прекратится. Разве нельзя проследить черный рынок по продаже нефти от халифата? На что они в ИГИЛ живут? На деньги от продажи нефти. Нельзя, что ли, увидеть со спутника тех, кто покупает у них нефть, и пресечь это? Это с одной стороны. С другой — разрушается ближневосточное общество, оно лишается высококвалифицированной прослойки. Не едут сюда водоносы или каменщики. Бегут специалисты с высшим образованием. Откуда у них свободный английский? Проблема колоссальная со всех сторон. Некоторые страны уже ставят вопрос ребром...
— Многие эксперты отмечали, что система шенгенской зоны трещит по швам. Возможно, восстановление жестких границ спасет ситуацию?
— Да, по сути, встает вопрос о системе шенгена. Например, Англия вне шенгенской зоны, но и она ставит вопрос о миграционной политике. Сейчас в ЕС нет тотального контроля на границе. Люди, капиталы и товары свободно перемещаются между странами Европы. Но, например, в той же Австрии уже вводится досмотр грузов. Все фуры останавливаются и проверяются на наличие людей в фургонах. Как только появятся границы — заработают старые правила. Понимаете, сейчас мы даже не уверены в том, что их на самом деле зовут Али или Муса. Сначала они прибывают к нам и получают справку в специально созданных теперь для мигрантов постах полиции. Многие дают неверные сведения. Единственные достоверные сведения — отпечатки пальцев.
