Как известно из официальных источников, ни США, ни Украина, ни европейские страны, которые так же, как и Россия, вели наблюдение за территорией на которой произошла трагедия, данных космической съемки, либо материалов наземного объективного контроля до сих пор не представили. Что дало основания представителю РФ в СБ ООН выразить сомнения в беспристрастности уголовного расследования, проводимого Совместной следственной группы (ССГ) в закрытом режиме.
Ранее заместитель руководителя Росавиации Олег Сторчевой — российский представитель в международной группе по расследованию крушения рейса МН17 так же говорил, что к докладе, представленном голландской стороной Россия для ознакомления, больше вопросов, чем ответов и «в случае с данной катастрофой не приходится говорить о корректном освещении проводимого расследования».
Он, в частности, заявлял, что ни Россия, ни другие страны, заявленные в качестве участниц разбирательства, не имеют «полного доступа к материалам расследования». По словам Сторчевого, их участие в расследовании выглядело так: «Совет Безопасности Нидерландов устраивал несколько встреч со всеми уполномоченными представителями государств, участвующих в расследовании. На этих встречах была представлена возможность осмотреть обломки самолета, получить частичную информацию об их исследованиях... При этом российские организации и специалисты, эксперты к этим исследованиям не привлекались, несмотря на неоднократные предложения с нашей стороны оказать содействие в части предоставления как компетентных специалистов, так и необходимого оборудования для проведения сложных экспертиз».
Как заявлял Сторчевой, «у нас есть высококачественное оборудование, в том числе для проведения металловедческой экспертизы, которая может определить марку стали, из которой изготовлен поражающий элемент. И, соответственно, точный тип ракеты. Мы готовы провести все необходимые исследования в присутствии специалистов из любых стран. Нам скрывать нечего».
Однако те, кто имеет реальный доступ к следствию, посчитали, что представителям заинтересованных стран, включая, кстати и Малайзию, которой принадлежал самолет, достаточно «нескольких ознакомительных встреч» и показов обломков.
Более подробно о странностях «участия» в расследовании международных представителей сказано в материалах, представленных «МК», президентом консультативно-аналитического агентства «Безопаcность полетов», членом правления Всемирного фонда «Безопасность полетов» Валерием Шелковниковым и гендиректором фонда Сергеем Мельниченко. Их выводы были сделаны после изучения текста доклада голландской стороны. В частности, эксперты фонда задаются вопросом:
- Как известно, переданные малазийским представителям речевой самописец и параметрический регистратор следов несанкционированного вскрытия не имели, о чем сказано в докладе на стр. 18. Расшифровка их содержимого проводилась в лаборатории Управления по расследованию авиационных происшествий в Фарнборо (Великобритания).
В докладе говорится, что с самого начала в ней участвовали «расследователи из Германия, Малайзии, Нидерландов, Украина последние новости, Великобритания, Соединенных Штатов Америки и представители ИКАО. После начала работ по скачиванию данных из обоих записывающих устройств к группе присоединился расследователь из Франция. Позднее к группе также присоединился расследователь по безопасности полетов от Межгосударственного авиационного комитета». Почему «позднее», насколько «позднее»? То есть, ни представителя России, ни представителя МАК при вскрытии регистраторов не было?
Кроме того, отмечают эксперты, расследование было поручено Совету по безопасности Нидерландов. На сайте этой организации приведен список тех, кто в нем работает. Это всего три (!) человека.
Интересен и такой факт: расследование поручено тому государству, граждан которого больше всего погибло в катастрофе, то есть Нидерландам. Ни в одном документе ИКАО такой принцип не прописан. «Пренебрежение основными требованиями документов на начальном этапе, - говорят эксперты Мельниченко и Шелковников, - стало первопричиной многочисленных вопросов к ведению расследования в дальнейшем».
Они отмечают: по Приложению 13 к Чикагской Конвенции о международной гражданской авиации, «в случае серьезных инцидентов государство места события может рассмотреть вопрос о передаче полномочий на проведение расследования государству регистрации или государству эксплуатанта, в частности в тех случаях, когда проведение расследования может быть полезным или более целесообразным для одного из этих государств». Однако Нидерланды не являются ни государством регистрации, ни государством эксплуатанта (в обоих случаях это Малайзия), поэтому назначение Нидерландов в качестве государства, ответственного за расследование, является компромиссом, заключенным политиками, а не специалистами.
В связи этим эксперты «МК» приводят пример: когда в СССР в 1983 году был сбит Boeing 747 авиакомпании Korean Airlines, то за проведение расследования отвечала Международная организация гражданской авиации (ИКАО). В 1973 году израильские F-4 сбили ливийский пассажирский самолет. За расследование происшествия тоже отвечала ИКАО. Есть и другие аналогичные примеры. На основании этого специалисты делают вывод:
- В случае с рейсом MH17 можно было так же предположить, что расследование будет вести главная международная организация гражданской авиации — именно такое решение предлагала принять Россия. Однако, как мы узнаем из предварительного доклада, роль ИКАО в проводимом Нидерландами расследовании незначительна. Подтверждение ее скромной роли находим на странице 8: «Совету по безопасности Нидерландов помогали эксперты из Австралии, Франции, Германии, Индонезии, Италия, Малайзии, Российской Федерации, Украины, Великобритании, Соединенных Штатов Америки и Европейского агентства безопасности полетов (EASA). ...Международная организация гражданской авиации (ИКАО) консультировала Совет по безопасности Нидерландов по процедурным вопросам в целях обеспечения полного соответствия стандартам и рекомендуемой практике, установленным в Приложении 13». Однако почему ИКАО ограничивается только ролью консультанта в отношении процедуры, детально прописанной и в Приложении 13 – Расследование авиационных происшествий и инцидентов, и в четырехтомном Документе 9756 – Руководство по расследованию авиационных происшествий и инцидентов? Этот вопрос остается без ответа.
При этом, по мнению наших экспертов, роль Совета по безопасности Нидерландов в этом расследовании так же нельзя назвать значимой. В условиях, когда его штат состоит всего из трех человек, говорить можно не о проведении расследования, а скорее о координации действий расследователей. О том, что роль голландской стороны в данном расследовании вторична, по мнению экспертов, говорит и фраза на странице 6: «Данный доклад опубликован на голландском и английском языках. Если между голландским и английским текстами имеются различия, то превалирующим текстом является текст на английском языке».
Эксперты агентства «Безопаcность полетов», так же отмечают, что в тексте доклада (стр. 4) содержится перечисление направлений, на которых сосредоточились расследователи при сборе фактической информации. Но, что удивительно, среди них нет направлений, касающихся роли военных в этой трагедии.
- Получается, кто-то размахнулся и закинул на высоту 10 километров ведро гвоздей, которые, обладая высокой энергией, просто прошили носовую часть самолета насквозь, а военные здесь ни при чем? Удивительная «забывчивость»... - недоумевают эксперты.
Они обращают внимание и на то, что в предварительном докладе в списке материалов (на стр. 9), используемых расследователями, «отсутствуют данные, которые следовало бы запросить у всех военных организаций, участвующих в конфликте или имеющих информацию в отношении происшествия».
- Почему нет аудиозаписей радиообмена военных диспетчеров с пилотами боевых самолетов? - задаются вопросом представители Всемирного фонда «Безопасность полетов». - Расследователям необходимо исследовать все планы полетов (плановые таблицы) боевой авиации Минобороны Украины в день трагедии, записи всех переговоров между диспетчерами и руководителями полетов Украэрорух и Командными пунктами управления полетами Минобороны, включая переговоры руководства Украэроруха и ЦКП ВВС Украины; записи всех переговоров извне, поступивших в Украэрорух от гражданских (правительственных) лиц, взять и проанализировать объяснительные записки от всех диспетчеров Аэроруха и летчиков боевой авиации Минобороны Украины.
Однако, как теперь известно из заявлений ряда авиационных специалистов и расследователей (в том числе малазийских), тех материалов, которые в любой другой стране были бы запрошены следствием в первую очередь, в данном деле просто нет. Не говоря уже о том, что поражающие элементы, которыми был уничтожен самолет, там до сих пор называют «высокооэнергетическими частицами».
И это лишь малая часть тех странностей и вопросов, оставленных без объяснений и ответов в докладе, представленном Советом безопасности Нидерландов по результатам так называемого «международного расследования». У большинства здравых авиационных специалистов, и не только российских, после обнародования подобных данных, вероятнее всего родиться лишь один вопрос: если столь политизированным и тенденциозным было расследование катастрофы, то каким мог бы стать международный трибунал по «Боингу»? Ответ, по-моему, ясен.
