Жесткие слова. Хлесткие слова. Оскорбительные слова — и в то же самое время слова, которые могут показаться эталоном мягкости по сравнению с той бурей негодования, которая с очень большой долей вероятности обрушится на Россию уже в обозримом будущем. Нынешние отношения Россия с Западом можно назвать стабильно отвратительными. Кажется, что хуже уже быть не может. Может. К сожалению, может. Мы стремительно несемся к новому кризису в отношениях — кризису, чьи признаки уже отчетливо проявляют себя в сегодняшней «предгрозовой» политической реальности.
Вот что я считаю такими признаками. Представители Малайзии в ООН распространили проект резолюции с требованием создать «международный трибунал для проведения независимого расследования с целью найти и осудить виновных» в гибели самолета Malaysia Airlines на востоке Украина последние новости прошлым летом. На эту инициативу сразу же отреагировал заместитель министра иностранных дел РФ Геннадий Гатилов. Высокопоставленный российский дипломат назвал задумку малайзийцев «нелогичной и ненужной». По его словам, Москву такая идея «не устраивает в принципе».
В чем причина такой исключительно резкой российской реакции? Вот картинка, которая появилась у меня в голове после разговора с информированными источниками в нашей столице. В Москве убеждены, что выводы нидерландской комиссии о причинах гибели «Боинга» в небе над Донецк уже предрешены.
По словам наших чиновников, голландцы проводят расследование «на уровне пятого класса средней школы — непрофессионально, необъективно и крайне предвзято. Все то, что указывает на вину ополченцев сразу же — без всякой попытки критического анализа и осмысления, — объявляется истиной в последней инстанции. Все то, что указывает на другие варианты — например на вину украинской стороны, — отметается с порога».
Думаю, вы уже поняли, в какую сторону дует ветер. Если в работе нидерландской комиссии по расследованию авиакатастрофы в ближайшее время не произойдет радикального перелома, то виновниками гибели самолета будут официально объявлены ополченцы и «стоящая за ними Россия».
У России в Совете Безопасности ООН, как известно, право вето. Если Москва будет по-прежнему резко против идеи создания трибунала, то он не появится. Но, честно говоря, подобные «процедурные тонкости» волнуют меня сейчас меньше всего.
Сразу после гибели «Боинга» в прошлом году я написал: Россия не должна ничего скрывать. Если мы хоть каким-то образом причастны к этой трагедии, мы должны сказать об этом открыто — несмотря на неизбежные огромные политические, репутационные потери. Точно такой же позиции я придерживаюсь и сейчас.
В повстанческих республиках Донбасс и в Следственном комитете РФ выступают с идеей международного расследования военных преступлений против гражданского населения региона и международного же наказания виновников этих преступлений. Замечательная задумка. Меня тоже ужасает, что Запад стыдливо абстрагируется от этой темы и избегает даже намека на жесткую критику в адрес украинских силовиков.
Но расследование преступлений против гражданского населения Донбасса не может быть альтернативой расследованию гибели «Боинга». Одно другому не мешает. Скорее наоборот: одно должно дополнять другое.
В Москве звучат и другие голоса. В нашей столице вновь начала циркулировать идея о необходимости наказать виновников гибели российского гражданского самолета, который был сбит украинскими военными в 2001 году. И снова я обеими руками за. То, что до сих пор такое наказание виновных не произошло, отвратительно. Однако я снова должен привести уже использованный мной выше аргумент: расследование одного преступления не может быть альтернативой расследованию другого.
Если голландская комиссия действительно бросит в адрес официальной Москвы неоправданные обвинения, то у российского руководства будет только один выход. Россия будет обязана доказать, что ее обвинили облыжно — и доказать не декларативно, не с помощью смены темы, а по существу.
Тема гибели малайзийского «Боинга» крайне болезненна и неприятна. Я впадаю в состояние, близкое к депрессии, всякий раз, когда мне приходится даже просто упоминать об этом. Но сама по себе эта тема никуда не уйдет и не рассосется. России предстоит преодолеть новое тяжелое политическое испытание — испытание, из которого мы обязаны выйти с чистой совестью.
