Замедление темпа исторических событий на Украине, резко ускорившихся после государственного переворота в феврале 2014-го, пробудило вновь дискуссию о смыслах российской политики в Незалежной. Бюрократическая формальность очередных донецких предложений Киеву, отталкивающаяся от ныне действующих украинских законов, признающих пока что Крым за Украиной, вызвала очередную бурю в стакане московской воды. Между тем давно очевидно: как бы там ни было, на сей раз Россия не только уже никогда не признает Крым чужим, но и будет влиять на изменение государственного устройства бывшей Украины до тех пор, пока та как минимум не проведет федерализацию и не согласится с итогами крымского референдума марта 2014-го. А до тех пор Москва может проводить политику, направленную на изменение государственного устройства, признаваемых границ и, как результат, — на переучреждение Украины. Некоторые горячие головы употребили бы слово «демонтаж», но это не вполне корректно: в любом случае на месте нынешней Украины будет продолжать находиться в определенной степени независимое государственное образование (или сообщество таковых), ответственность соседства с которым(и) будет нести в том числе Российская Федерация.
Некоторые эксперты считают возможным сегодня говорить о «размене» признания Западом Крыма как части РФ на смягчение позиции по Донбассу. Думаю, это совершенно неактуально. Позиция Запада, не только анонсировавшего, но и реализовавшего с невероятной быстротой весь планируемый перечень санкционных угроз, развязали Владимиру Путину руки в значительно большей степени, чем можно было предположить до того. Российский лидер против своей воли оказался главным героем рассказа Артура Кларка, в котором осужденный и отбывший срок за несовершенные преступления человек после восстановления справедливости получает право «убивать убийц, пытать палачей и предавать предателей», как говорил другой герой уже из Стругацких. На то, как геополитический Запад во главе с США ополчился на Россию в связи с Крымом, мы получили гигантское пространство для ответа. Вопрос в том, будет ли (и как) оно использовано?
А может, наоборот, в фирменной путинской стилистике допустить асимметричность реакций? И вместо ответного ужесточения политики контрсанкций предложить в одностороннем порядке ввести со следующего года краткосрочный безвизовый режим с РФ (от 3 до 5 дней), как это предлагает философ Олег Матвейчев, только для граждан тех стран Евросоюза, которые выступают против санкций. Греки, итальянцы, чехи, словаки, венгры и киприоты вполне могли бы совершать короткие поездки в Россию без виз, и ничего, что это нарушает священный для нашей дипломатии принцип взаимности! Китай уже с этого года ввел транзитный безвизовый режим на 3 дня для граждан России, путешествующих через Пекин, — это нормальная практика любой крупной державы, желающей по-новому открыться миру путем развития гражданских коммуникаций. Не стоит больше бояться менять правила. А отношения с Европой нам нужно строить по принципу разделения индивидуальных отношений к странам ЕС в зависимости от степени их сговорчивости.
Реакция внимательных коллег, не пропустивших мимо глаз украиноцентричную ошибку (осознанную ли?) властей ДНР в вопросе признания Крыма за Украиной, дала прекрасный повод в очередной раз продемонстрировать миру, и Киеву в частности, что Донецк готов закрыть глаза на любые формальности ради реализации Минских соглашений. В конце концов какое отношение ДНР имеет к территориальной принадлежности Крыма? Таким образом, и говорить за 9-й федеральный округ РФ Пушилин с Захарченко уж никак не могут. Вообще Минские соглашения заключались не ради возвращения Донбасса в состав Украины. Помимо очевидного желания прекратить массовые убийства граждан Донбасса заключение мирных договоренностей имело одну политическую цель — институализацию российского присутствия в регионе. Поэтому сегодня, когда обстрелы Донецка происходят все чаще, чувствуя шаткость этого мира, необходимо думать над перезагрузкой Минска и его результатов. Недаром Владимир Путин в очередной раз заявил на встрече с финским лидером, что «альтернативы Минску нет», понимая, что под словом «нет» скрывается слово «война». Ведь результатами Минских переговоров Москва объективно переиграла Киев, и это не стоит недооценивать. ОБСЕ свидетель: за прошедшие 5 месяцев с момента перемирия безусловное выполнение февральских договоренностей со стороны Луганска и Донецка постоянно натыкалось на молчаливо-агрессивный их саботаж Киевом. Порошенко, чувствуя поначалу соподчиненность своей позиции настоящим кураторам «карательных батальонов», автономно проводящим собственную АТО, постепенно стал заменять не подчиняющихся приказам командиров и их спонсоров. По-украински непоследовательно этот процесс остановился после политической зачистки Коломойского и его людей, вплоть до Одессы. Саакашвили, вокруг назначения которого наделали столько шума, на первом этапе оказался всего лишь наименее простым вариантом замены человека Коломойского на посту одесского губернатора. И это также показательно — интересно, начальниками каких районов в каких еще американских директориях окажутся спустя 10 лет Яценюк с Наливайченко, которым, как и Михо, аннулируют американскую визу их бывшие кураторы?
На сегодняшний день от замены наемников военнослужащими ВСУ ситуация на передовой, увы, не улучшилась. Обстрелы пригородов Донецка продолжаются и только нарастают. Означает ли это безусловное продолжение войны с автоматическим переводом ее на новый уровень? На мой взгляд, нет. Нам всем надо честно себе признаться в том, что безальтернативность большой войны — не лучший путь. Пугающая закономерность эскалации ситуации на Донбассе и в Приднестровье настораживает, но не лишает нас всех мирных перспектив. Но даже если продолжение войны будет спровоцировано, это вовсе не отменит результатов, достигнутых в Минске. Время для «киевских операций» прошло год назад. Теперь нас ждет испытание выдержкой, в котором проиграет тот, кто первым дернется.
