— Предполагалось, что съезд будет коротким и формальным, — говорит доктор исторических наук, писатель Рудольф Пихоя. — Его должны были затмить два события: избрание Горбачева президентом СССР и — учредительный съезд компартии РСФСР. Но съезд советов затянулся на недели, началась борьба, полемика, а в финальной схватке сошлись бунтарь Борис Ельцин, набравший большой вес за эти дни, и бывший министр внутренних дел Александр Власов. Свою роль сыграло и то, что накануне этого съезда Верховный совет СССР принял закон, который приравнивал автономные республики к союзным. Это была мина, заложенная под Россию: в случае распада СССР, о котором уже поговаривали, распалась бы и она. Ельцин объединил депутатов идеей о том, что этого нельзя допустить, и уже через две недели после его избрания добился принятия декларации о независимости России. Его талант в том, что он умел договариваться как с теми, кто голосует за него, так и с теми, кто против.
Вдова президента Наина Ельцина рассказала о том, как он делал первые шаги к президентской власти:
— После того, как Борис Николаевич возглавил МГК КПСС, он все чаще стал приходить с заседаний политбюро расстроенным. Говорил: «Все топчется на месте, ничего невозможно сделать, я не хочу с этой бандой разваливать страну». Наконец, он попросил вывести себя из политбюро. Горбачев тогда ему сказал: «В политику захотел? Я тебя не пущу». Но в стране уже дули новые ветра, начинались свободные выборы, и Борис Николаевич стал их выигрывать. Когда он возглавил Верховный совет Российской Советской республики, то как-то сказал мне: «СССР будет очень трудно спасти. Нужно пытаться спасти Россию».
— Это был очень необычный Верховный совет, — вспоминает Олег Попцов. — Демократические выборы в него привели к тому, что 80% состава ранее никогда не были депутатами. С точки зрения свободы, это прорыв. Но с точки зрения профессионализма — изъян. Я понимал, что такая стихия может привести к катастрофическому законодательному поносу. Но Ельцин-то был профессионалом высокой пробы. Он смог обуздать эту массу, очень быстро привлечь большинство на свою сторону. И парламент показал свою разрушительную силу только после того, как Борис Николаевич был избран президентом и ушел из него. Но вот этот непрофессионализм близкого демократического окружения всегда был главной трагедией Ельцина. При этом он был уникально порядочным человеком, никогда не предавал и прощал слабости. Сам Ельцин (это даже люди, которые с ним на стройке работали, с удивлением вспоминают) за всю жизнь не сказал ни одного матерного слова. При этом премьером у него работал всеми любимый Виктор Степанович Черномырдин. Когда нам нужно было сделать запись на телевидении на 10 минут — приходилось снимать 40 и 30 вырезать по причине нецензурности лексики премьера. Ельцин это терпел.
Вот это терпение и позволило ему стать (пусть и на короткий срок) кумиром депутатов самого первого демократически избранного парламента нашей страны.
