По поручению общественности и СПЧ члены общественно-наблюдательной комиссии навестили в «Лефортово» троих главных подозреваемых – братьев Губашевых и Заура Дадаева.
Камера первая. 31-летний Шагид Губашев.
- Добрый день, если ли у вас жалобы на содержание? – спрашиваем у крепкого молодого парня.
- Нет, сейчас все в порядке. Здесь со мной обращаются по-человечески. Но могу ли я рассказать вам, что со мной было с самого начала? О том, как меня били и пытали? Как избивали моего брата?
Сотрудники «Лефортово» считают, что рассказывать об этом он не должен, что сама беседа может вестись только по вопросам содержания в конкретном СИЗО. Член Совета по правам человека при президента Андрей Бабушкин пояснил, что мы обязаны выслушать заявления, жалобы и зафиксировать их. В итоге Шагид начинает рассказывать.
- Мы с братом были в Чечне, когда нам позвонили и сообщили, что в Ингушетии задержали нашего троюродного брата Заура Дадаева. И мы сразу же отправились выяснять, в чем дело. Если бы мы были причастны хоть к какому-то преступлению, разве мы поехали бы? Вы сами подумайте, это же не логично. Как только мы въехали в Малгобек, нас задержали. Это было в ночь с 6 на 7 марта. Повязка на глазах, на голове мешок. Никто ничего не объяснял.
- Вам дали право на звонок?
- Вы о чем?! Я слышал, как сильно избивали брата, что делали с ним. Потом нас куда-то повезли, но это где-то недалеко (дороги я видеть не мог). Там был кабинет, и там снова били.
- Кто же вас бил?
- Они не представились. Но в начале я так понял, что это сотрудники наркоконтроля. Назвали друг друга они Михалыч и Петрович.
- Вы употребляете наркотики?
- Нет. Потом нас снова куда-то везли. Я так понял, что уже на самолете, но все это время я был с мешком. Его сняли только в Москве.
– Адвоката вам дали?
- Я видел его в первый раз на суде. Это тот, которого дал следователь. Но зачем мне адвокат? Я же не при делах…
- Вам что-то нужно? Может быть какие-то вещи для совершения религиозных обрядов?
- Нет, ничего. Если надо, я фуфайку постелю и помолюсь. Здесь я чувствую себя в безопасности. Но, пожалуйста, разберитесь с тем – почему нас били и почему мы в СИЗО. Мы невиновны.
Читайте материал: Опубликовано фото предполагаемых убийц Немцова в автомобиле "ЗАЗ-Chance”
Камера вторая. Анзор Губашев. Ссадины, синяки и раны на запястье, ногах. Мужчина менее разговорчив, чем его брат.
- Откуда у вас синяки?
- Были. Раньше.
- Вас били?
– У меня нет жалоб никаких.
- Побои были зафиксированы при поступлении в СИЗО?
- Да…
- Вы получили на руки копию акта?
- Нет. А можно?
Мы просим сотрудников СИЗО выдать документ. Анзор повторяет, что в «Лефортово» он всем доволен, а что было до помещения в этот изолятор, говорить не хочет. Спрашиваем, какие религиозные книги он читает. Говорит, что читает в принципе мало. Образование у него 11 классов.
Камера третья. Заур Дадаев. Первое, что делает – показывает свое тело.
- Вот следы от наручников, а это от кандалов на ногах и цепей.
- Вы уверены?
- Двое суток так провел (показывает, как его сковывали — Авт.), и еще с пакетом на голове. Я его сохранил. Он сейчас в моих личных вещах, желтый такой, матерчатый (сотрудники СИЗО не нашли этого пакета, чтобы нам показать — Авт.). Все время кричали: «Ты убил Немцова?». Я отвечал, что нет. В момент задержания я был с товарищем, с моим бывшим подчиненным Русланом Юсуповым. И они сказали, что если я соглашусь, то его отпустят. Я согласился. Думал, его спасу, и меня до Москвы довезут живого. А то бы случилось со мной тоже, что с Шавановым. Он ведь якобы подорвался на гранате…
- Откуда вы знаете?
- Тут есть радио. Я слушаю. О нас говорят с утра до вечера страшные вещи. Так вот я думал, в Москву привезут, и я тут скажу на суде всю правду. Что я не виновен. Но судья даже слова мне не дал.
- Вам нужно было заявить ходатайство на суде. Изучайте УПК.
- Я 11 лет боролся с преступниками, защищал интересы России, а мне не дают слова потому что я не успел изучить какой-то УПК? Где справедливость? Почему не сажают за решетку тех, кто против России, почему их не подозревают, а меня? Куда мне девать те медали, что я получил? Я ничего сейчас не боюсь. В «Лефортово» со мной обращаются по человечески, уважительно. Я им очень это благодарен. Здесь пока я чувствую себя в безопасности. Но кто докажет мою непричастность? Кстати, со мной был еще Али Матиев. Он мог бы подтвердить. Где он?
- Мы ничего не знаем о ходе следствия, это не в нашей компетентности. Обращайтесь к адвокатам. Вы, правда, отказались от того, что вам выбрали родители…
- Кто отказался? В первый раз об этом слышу. Я просил родных найти мне адвокатов, но пока тишина. 28 февраля вышел приказ о моем увольнении, и за неделю я из героя превратился в опасного преступника.
Напоминаем: при использовании материалов «МК» активная гиперссылка на источник ОБЯЗАТЕЛЬНА.
