- Ангела Меркель традиционно считалась одним из главных партнеров Путина в Европе, сейчас же она стала одним из главных его критиков. С чем это связано?
- Стоит вернуться к началу 2014 года, когда я в нашей с вами беседе заявил, что атмосфера вокруг российско-германских отношений гораздо хуже, чем сами отношения. За прошедший год: сохранились все межгосударственные проекты, все совместные программы, которые финансируются из госбюджета. При этом ФРГ, будучи членом ЕС и НАТО, ввела санкции против России и последовательно выполняет решения, принятые в Брюсселя. И тот факт, что немцы вышли за пределы евросоюзовских санкций (например, в случае с концерном Rheinmetall) и усилили экспортный контроль безотносительно принятых мер — это, на мой взгляд, как ни парадоксально, свидетельствует о фундаментальном характере наших связей.
Потому что Германия испытала реальный шок — на уровне всех граждан, а не только политиков, – в связи с крымскими событиями, в ФРГ действительно считают это силовым перераспределением границ, а референдум — не соответствующим нормам. И я был удивлен — мне кажется, Владимир Владимирович не понял этого, когда 18 марта через Федеральное собрание обратился к Германии, выразив надежду, что «граждане Германии также поддержат стремление русского мира, исторической России к восстановлению единства».
Мы говорим «не по закону, но справедливо», - у немцев сейчас такие шутки не проходят, они их не понимают. И, как мне видится, жесткость Меркель связана именно с этим: есть фундаментальный партнер – Россия, которая в лице руководства допустила ошибку, нарушив нормы права. И критика в адрес России в данном случае - часть немецкой правовой культуры, и она не носит обвинительный характер.
Мы, россияне, как привыкли? Когда нам говорят, что мы что-то неправильно сделали, первая реакция: «Подождите, я вам объясню, почему я это сделал». Мы живем контекстно, а немцы — в достаточно прямой системе координат: партнер в лице РФ совершил ошибку и они хотят эту ошибку исправить.
Мы воспринимаем критику Меркель как обличительную, обвинительную, и поэтому сейчас вся российская пропагандистская машина направлена лично против канцлера ФРГ: Меркель действует по указаниям Вашингтона, Меркель зависит от США, потому что там на нее есть компромат и т.д..
Я вижу критику Меркель не обличительной, а предполагающей, что партнер должен исправить свою ошибку. Меркель как бы говорит Путину от лица ЕС, что нельзя ставить справедливость выше права. Стоит напомнить, что едва ли не единственный представитель западного мира, с которым Путин непрерывно общается с апреля — именно Меркель. Это не только «нормандский» формат, но и постоянные телефонные переговоры, встреча в Мадриде и встреча в Австралии.
– Как в Германии общество относится к официальному курсу правительства в отношении России?
– В Германии есть такое понятие как «Putin versteher» - тот, кто понимает Путина. Такие люди очень нелюбимы в ФРГ, потому что автоматически считается, что если они Путина понимают, значит они его и любят. Сами же они настаивают на то, что Путина не любят, а лишь пытаются объяснить обществу и Меркель, кто такой Путин и что с ним надо вести диалог. Но них буквально показывают пальцем, смешивают таких людей с грязью.
Среди них есть представители как политической элиты: Герхард Шредер, председатель Восточного комитета немецкой экономики Экхард Кордес, глава Германо-российского форума Маттиас Платцек и многие другие. Есть много предпринимателей, которые говорят, что понимают Путина, не отказываются от диалога, но при этом они критикуют Путина за Крым.
Они против того, каким путем Крым перешел к России, но они выступают за конструктивный диалог. Сейчас, я думаю, соотношение в немецком обществе тех, кто готов и не готов понимать Россию, примерно 50/50, но многое зависит и от постановки вопроса. Потому что «Готовы ли вы к диалогу с Россией?» – это один вопрос. А «Как вы относитесь к России, присоединившей Крым?» – уже совсем другой.
– Есть ли те, кто не только пытается понять Россию, но и понимает ее и приветствует присоединение Крыма?
– Нет, таких нет.
– Насколько сильна критика действий немецких властей в бизнес-кругах?
– Очень сильна. Буду осторожен в оценках, но, полагаю, речь идет процентах о восьмидесяти. У бизнес-сообщества четкое неприятие присоединения Крыма, четкая критика Путина и ясное требование к правительству разговаривать на языке дипломатии. Бизнес уверен: политика санкций - это вчерашний день. И для предпринимателей она неприемлема и не потому, что наносит ущерб — хотя это, конечно, имеет место.
– Какую роль Меркель и ФРГ могут сыграть в ослаблении напряжения, существующего сейчас между Москвой и ЕС?
– Голос Германии решающий. Кто угодно может быть против — Польша, Великобритания, но ФРГ - это тяжеловес.
– Стоит ли ожидать каких-то шагов на сближение между Россией и ЕС в будущем году — в том числе и при немецком посредничестве?
– Если ситуация ухудшится, то это будет надолго. Все зависит от положения дел на Украине. Уже в зависимости от этого будет рассматриваться возможность снятия санкций, в котором Германия будет играть ведущую роль.
Я уже говорил не раз, что Германия несет ответственность за события, развернувшиеся на Украине после 21 февраля. Они были обязаны 22 февраля, когда начались страшные события, сказать своим партнерам, что соглашения от 21-го числа действуют - не важно, где находится Янукович. Я на разных уровнях говорил представителям Германии, что они несут ответственность за правительство Порошенко.
И вот Олланд и Меркель, заговорили о внутриукраинской ситуации, появляется понимание того, что они несут ответственность за происходящее в стране. Не так давно в Кельне прошел партийный съезд ХДС, в ходе которого была подготовлена рабочая бумага — в ней два абзаца было уделено России. В частности, речь идет о том, что политика «восточного партнерства» не направлена против Москвы. Наблюдаются некоторые подвижки, сигналы, что интересы России будут учитываться...
