Украинская катастрофа, возобновление «холодной войны» Запада против России, превращение нашей страны в глобальную урну для плевков, — причем нашей же бюрократией, — конец нефтяного благополучия (нефть подешевела почти вдвое за полгода), обвал экономики, бегство капитала, принявшее панический характер еще в январе, и оглушительный в своей очевидности конец «путинской стабильности».
Пессимисты говорят, что 2015 год будет хуже прошедшего, оптимисты, — что он будет лучше последующего.
Правы, похоже, и те, и эти.
Инфляция превысила 10% впервые с кризисного 2008 года. Правительство всерьез обсуждает секвестр бюджета… Помните это слово из 1997 года? Кредит искусственно сделан недоступным для почти всех, кроме торговли и валютных спекулянтов (а также проституции и наркоторговли), впереди маячит кризис неплатежей, с которым покончило еще правительство Примакова-Маслюкова.
Наперегонки ликвидируется социальная сфера. Социально-экономическая политика середины 90-х вернулась, и вместо «2015» на календарях уместней читать «1995».
Рост ВВП закончился: по итогам 2014 года он точно будет менее 1%, а затем пойдет спад. 2015 год станет успешным, если спад составит лишь 5%. Инвестиции сократятся на 10% или больше, споткнется жилищное строительство. Реальные доходы населения будут быстро сжиматься. Коллекторы застенчиво прогнозируют рост просроченных кредитов в скромные 1,6 раза.
Государство вернулось к попыткам решать все проблемы ужесточением финансовой политики и урезанием расходов, — и доказанная опытом неадекватность и разрушительность этой политики, приведшей к дефолту 1998 года, бюрократию не смущает.
Возможно, потому, что, в отличие от 90-х, денег у власти пока, как у дурака махорки. Но поступят с ними, похоже, именно как с махоркой: пустят в распыл без видимой пользы. Только за «черную неделю» 12-19 декабря международные резервы России упали на 15,7 млрд. долл. — до 398,9 млрд., вернувшись более чем на пять лет назад (в прошлый раз они были меньше 400 млрд. 21 августа 2009 года).
Из этих денег лишь 5,3 млрд.долл. составили биржевые продажи Банка России; остальные 10.4 млрд., вероятно, пошли на поддержку олигархов, влезших в непосильные валютные обязательства (а решение участи граждан, имеющих требующую реструктуризации валютную ипотеку, — по оценкам, это от 80 до 150 тыс.семей, — отложено Госдумой на период до 1 марта).
С начала 2014 года международные резервы потеряли более одной пятой — 110,7 млрд.долл., — но остаются избыточными. На развитие без всякого риска для стабильности валютного курса (если пользоваться международно признанным критерием Редди, считающим достаточной сумму трехмесячного импорта и годовых выплат по внешнему долгу) все еще можно направить более 100 млрд.долл.. Но правительство принципиально отказывается от серьезного развития, как Банк России официально отказался от своих конституционных обязанностей по поддержке рубля. В результате рубль на пике падения провалился сильнее, чем гривна на Украине: действия нашей власти по экономическим последствиям оказались едва ли не хуже войны. Нам фактически объявили, что путь к стабильности – это «свободное плавание» рубля, отдача его на растерзание спекулянтов (у которых одних всегда денег, сколько надо: они могут брать кредиты под любой процент). По осмысленности эти заявления равны утверждению, что для сохранения капусты надо открыть свободный доступ в огород голодным козлам, «рыночно конкурирующим» друг с другом.
Однако, помимо разных шокирующих событий, в 2014 году произошла одна сугубо экономическая трагедия, не замеченная большинством комментаторов. А состояит она в том, что, возможно, падение рубля вызвано не «заговором пятой колонны» и даже не безграмотностью, а банальной инсайдерской торговлей – спекуляцией со стороны тех самых людей, которые по долгу службы определяют и осуществляют финансовую политику государства.
В цивилизованной рыночной экономике инсайдерская торговля – тягчайшее преступление, сродни измене Родине. Наши же либералы-рыночники отчаянно защищали безнаказанность инсайдеров (именно это позволило избежать ответственности авторам дефолта 1998 года): инсайдерская торговля стала уголовным преступлением лишь с 2011 года. Но в силу сложности доказательства и каких-то иных причин, насколько можно судить, она продолжает оставаться безнаказанной.
Один из эпизодов недавней вакханалии на валютном рынке, заслоненный последующими событиями, носит, как мне представляется, весьма недвусмысленный характер. В конце октября Банк России внезапно резко поднял эффективную ставку с 9,0 до 10,5%. При том, что в марте эта мера уже доказала свою бесполезность: она не укрепила рубль, а, напротив, вызвала спекулятивную паническую атаку на него, из-за чего на следующий же рабочий день пришлось осуществить рекордную валютную интервенцию в 11,3 млрд.долл.. Поэтому при довольно широком и бурном обсуждении возможного решения Банка России большинство специалистов не предполагало, что тот дважды наступит на те же грабли (стоит вспомнить, что и на сей раз эта мера вызвала спекулятивную атаку, которая привела к обвалу рубля 5-7 ноября – максимальному перед «черным вторником», последовавшим также после резкого повышения процентной ставки).
Однако накануне принятия этого внезапного для рынка решения рубль резко укрепился: на биржевых торгах доллар рухнул по отношению к официальному курсу на 1.70, а евро – на 2,24 рубля. Принципиально, что скачок курса произошел до объявления решения Банка России, — а тот никаких особенных валютных интервенций, выбивавшихся из общего ряда той недели, не осуществлял.
Единственное внятное предположение о причине данного феномена (ничего подобного не наблюдалось ни до, ни после) заключается, насколько можно судить, в акте инсайдерской торговли. Возможно, кто-то из крупных участников рынка узнал о решении Банка России заранее и, ошибочно подумав, что оно укрепит рубль (как думали, вероятно, и руководители самого Банка), сыграл на опережение. Вероятно, он понес убытки, — но это не имеет значения, так как инсайдерская торговля, как и другие преступления, является таковым вне зависимости от степени своей успешности.
Беда не в самом нарушении: людям свойственно нарушать любые нормы и заповеди — от правил дорожного движения до «не убий!».
Беда в другом: если за нарушение даже не пытаются наказать; если, увидев его, не пытаются хотя бы разобраться в том, что случилось, и развеять подозрения, — это уже не нарушение.
Это — норма.
И полная тишина, отсутствие каких-либо скандалов, не говоря уже о проверках (если, конечно, они не носят закрытого характера, на что в глубине души хотелось бы надеяться), вызывают чудовищное ощущение, что инсайдерская торговля на валютном рынке, — это не исключение, а норма.
Если это так, то, вполне возможно, что Россию уничтожают отнюдь не в интересах «глобального бизнеса» или «вашингтонского обкома», отнюдь не для того, чтобы заставить Путина завидовать участи Каддафи, а россиян – ливийцам, успевшим убежать из своей страны до ее уничтожения, а просто — ради денег.
В связи с чем автор просит Генпрокуратуру считать эту статью своим официальным заявлением с просьбой расследовать вероятное уголовное преступление – акт инсайдерской торговли. Ведь все когда-то случается в первый раз — вдруг что-то да обнаружится?
