— Создается впечатление, что спайсы вытесняют традиционные наркотики и психотропы. Это так?
— Да, наркоторговцы перешли к широкомасштабному распространению среди российской молодежи синтетических наркотиков, замаскированных под безобидные сыпучие субстанции: табак, пудру, соли… Это и есть спайсы. Их еще иногда называют «легалками»: официально под запретом они не находятся. После каждой новой смерти мы слышим требования положить конец беспределу, а правоохранители обещают выявить и примерно наказать виновных. Но, как правило, дело заканчивается конфузом: продавцов отравы «за неимением бесспорных улик» отпускают, а сотрудники органов разводят руками и со спокойной совестью переводят стрелки на законодателей: мол, опять не хватает какого-то закона, постановления, указа…
— ФСКН надеется на законопроект, который позволит этому ведомству быстро запрещать любое вещество на срок до двух лет — до тех пор, пока экспертиза не скажет, что это такое.
— Раздающиеся в последнее время и справа, и слева, а иногда и сверху поспешные призывы «взять и запретить» курительные смеси «как таковые» я считаю просто пиар-акцией. Эти призывы смахивают на хорошо знакомые «простые решения», которые на поверку часто оказываются нереализуемыми, бесполезными, а нередко приводят к обратным результатам.
Тотальный запрет на курительные смеси приведет лишь к тому, что ту же смертоносную дрянь наркодельцы станут прятать в других, совершенно легальных сыпучих продуктах, и нас ждет очередной виток того же порочного круга. Это — не выход.
— Но вы же сами сказали, что сейчас у правоохранителей борьба со спайсами не получается!
— По какому алгоритму предпочитают сегодня работать силовики? Вот на рынке появляется спайс, содержащий вещество, которое не установлено и потому не включено правительством в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации. Чтобы в такой ситуации привлечь продавца к ответственности по «антинаркотической» статье 228 Уголовного кодекса, необходимо сначала внести обнаруженную добавку в упомянутый перечень. Но для этого нужна глубокая экспертиза, которая позволит убедиться в том, что вещество — наркотическое, психотропное! Процедура это не быстрая и занимает несколько месяцев. Перечень средств, подлежащих контролю, пополняется у нас чуть ли не 50 новыми субстанциями ежегодно. Но химики, работающие на наркопроизводителей, модифицируют свою продукцию в мгновение ока!
А до получения результата экспертизы и включения зелья в перечень у сбытчика хватает времени для того, чтобы скрыться, особенно если речь идет о мигранте. К тому же статья 9 Уголовного кодекса говорит, что «преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния», и преступнику иногда даже бежать никуда не надо.
Именно на эти трудности объективного характера в первую очередь и ссылаются правоохранители.
— Из ваших слов вырисовывается тупиковая ситуация.
— Я так не считаю. Вышеописанным алгоритмом имеющиеся ресурсы далеко не исчерпываются. Все необходимые инструменты находятся под рукой. Никто не отменял статью 238 УК, которая обещает от 2 до 10 лет лишения свободы за «производство, хранение, перевозку в целях сбыта или сбыт товаров и продукции, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей». Речь в ней идет не только о материалах и веществах, включенных в упоминавшийся ранее перечень: она криминализирует торговлю любой, подчеркиваю, любой продукцией, наносящей вред здоровью!
— Вы предлагаете сажать производителей и торговцев спайсами по статье, по которой сажают производителей и продавцов «паленой» водки?..
— Да. Хватаем, например, с поличным торговца спайсами. Доставляем его в отделение для установления личности и определения состава продаваемого вещества. Задержать «толкача» мы можем только на двое суток. Глубокую экспертизу, конечно, провести за это время невозможно, но предварительное исследование — вполне.
Если в «товаре» обнаруживаются признаки наркотиков и психотропов, уже включенных в перечень, — немедленно возбуждаем уголовное дело по статье 228 УК.
— А если в составе смеси нет вещества из перечня?
— Если в ходе предварительной экспертизы в субстанции обнаружены признаки неизвестного нам аналога любого (химического, биологического, механического и т.п.) вещества, хотя бы потенциально опасного для здоровья, задействуется «волшебная» статья 238 УК. И нет нужды сверяться с перечнем: достаточно доказать вред здоровью человека, причем в любом виде!
— И что, человек в ожидании результатов глубокой экспертизы будет сидеть за решеткой?
— Ни в коем случае этого не должно быть, потому что результаты экспертизы могут быть и отрицательными. Если в течение двух суток не нашли оснований для возбуждения уголовного дела и продления срока содержания под стражей — человек освобождается, а остальные действия проводятся, пока он на свободе...
Кстати, статья 238 позволяет наказать и за неправомерную выдачу или использование официального документа, удостоверяющего соответствие перечисленных в нем товаров, работ или услуг требованиям безопасности. А распространители орудуют без регистрации и лицензии и подпадают под нормы статьи 171 УК — «Незаконное предпринимательство». И уже неважно, что производили и чем торговали, — важен лишь сам факт противозаконного бизнеса.
Так что агрессию спайсов вполне можно остановить и с нынешними законами. Хочешь решить задачу — ищешь возможности, не хочешь — ищешь причину…
— Почему же правоохранители не используют статью 238 УК?
— Пассивность силовиков имеет место быть, и с ней надо бороться. Но есть и другие причины сложившегося положения. В Уголовно-процессуальном кодексе говорится, что дела по статье 238 может возбуждать и расследовать не ФСКН, ФСБ или МВД, а Следственный комитет.
Но вот незадача: СК расследует только уже совершенные преступления и не может проводить оперативную разработку интересующих объектов! А ведь лишь предварительная конспиративная работа с применением агентуры, спецтехники, наружного наблюдения позволяет своевременно выявлять наркоторговцев, собирать и закреплять улики, исследовать и надежно документировать обстоятельства совершения и подготовки к преступлению. Ни полномочиями, ни необходимым для такой работы аппаратом Следственный комитет не располагает. А раз за оперативными подразделениями МВД и ФСКН не закреплена статья 238 УК — работа по ней не является приоритетной единицей их ведомственной отчетности, что не стимулирует служебного рвения сотрудников.
Выход один: 238-я статья УК должна эффективно работать не только против «просроченной молочки», но и на антинаркотическом фронте, а для этого в самое ближайшее время необходимо закрепить подследственность по этой статье за ФСКН и органами МВД.
— Но недобросовестные сотрудники ФСКН и МВД могут воспользоваться новыми полномочиями в коррупционных целях. Будут возбуждать дела по заказу или собственной инициативе и против законопослушных граждан — в надежде «срубить» денег…
— Коррумпированные работники и сейчас «крышуют» и получают деньги за распространение и продажу спайсов. Но законодатель не должен исходить из возможности «эксцесса исполнителя» — он должен думать о том, как законно пресечь опасную деятельность. А все, так сказать, извращения — это предмет особого контроля со стороны управлений собственной безопасности, которые есть во всех правоохранительных органах. Стоит подумать о том, чтобы вывести их из подчинения конкретных ведомств. Даже самый принципиальный министр косвенно заинтересован в сокрытии негативных фактов. На кого должны замыкаться и кому подчиняться УСБ — вопрос дискуссионный, но лишь это гарантирует принятие решений по закону.
— Вы обсуждали свои предложения с коллегами по Думе? С сотрудниками ФСКН, МВД, СК?
— Пока ни с кем не обсуждал, кроме специалистов в области правоприменения. Специалисты меня поддержали. Но я заинтересован в широкой дискуссии на эту тему и очень хотел бы услышать мнение коллег и экспертов.
