Первый в Африке
— Вы давно женаты?
— Двадцать лет. Встретились в Мозамбике. Мой первый муж окончил в Ленинграде филфак и работал там переводчиком португальского языка. Там же служил в военной миссии переводчиком и Виктор. А так как все мы были приписаны к советскому посольству и ходили на комсомольские собрания, то и познакомились очень быстро. Нам всем тогда было по
— Почему именно в Арабские Эмираты?
— Потому что это была беспошлинная зона. Авиаперевозок там почти не было. В 1993 году Эмираты больше напоминали деревню. Я помню огромное количество груза в местном аэропорту, который челноки развозили по самым глухим странам — плитку, текстиль, сантехнику. Ребята работали сутками. Мы все начинали с нуля. В компании работали бывшие педагоги, юристы, военные. Ни у кого опыта в авиаперевозках не было. У мужа сначала был один самолет в лизинге, потом он взял еще один... В результате компания Виктора стала второй по грузоперевозкам после немецкой «Люфтганзы»! Такой успех стал возможен потому, что Виктор первым пришел на этот рынок. Уже потом стали появляться другие операторы — дело-то было выгодное. Стали сбивать цены. Виктор сказал, что надо искать другие рынки. Так появилась Южная Африка. Туда также возили продукты, мебель, одежду, очень много животных: страусов, лошадей, баранов. В Африке очень плохие взлетно-посадочные полосы — грунтовка, на которую могли приземляться только наши пилоты на наших «Ан-12». За все время случилась лишь одна катастрофа — самолет упал в джунгли, что там произошло, так и осталось неизвестно.
— Бизнес в ЮАР был успешным?
— Более чем. Но отношение к нам со стороны местных было настороженным. Ну представьте: прилетели русские, шумные, яркие. Виктор — человек глобальный, он любит все структурировать, чтобы всего было много. Он привез технический и летный персонал. И практически отобрал все грузопотоки у других африканских, в том числе государственных фирм, перетянув их на свою сторону. Экипажи в очереди стояли. Виктор построил самую крупную логистическую компанию в Африке.
— Некоторые эксперты считают теперь, что Виктора Бута «заказали» некие крупные авиационные компании, которым он встал поперек горла.
— Да, он действительно активно вторгся на африканский рынок. Был знаком со многими государственными чиновниками. Занимался не только грузовыми, но и пассажирскими перевозками — уже в Центральную Африку. Виктору не раз предлагали сотрудничать со спецслужбами, информировать, кто куда какие грузы направляет. Он отказался сливать клиентов. В итоге началась травля.
«Я не дочь генерала КГБ»
— Все-таки кто, по-вашему, стоял за всеми гонениями на Виктора Бута?
— Я вижу в этой истории политический заказ. В 2008 году шла предвыборная кампания в США. По CNN первыми новостями шли репортажи о том, как американские спецслужбы ловко поймали и обезвредили крупного террориста. Таким образом, набирались предвыборные очки. Буш выступал по национальному телевидению, поздравлял спецслужбы с поимкой опасного преступника, в Бангкоке была организована масштабная пресс-конференция. Все было сделано с точки зрения пиар-технологий просто здорово. Виктора вывозили из Таиланда в Америку в бронежилете, в наручниках, в сопровождении колонны из пяти броневиков, автоматчиков. Цирк! Говорили, что такие меры безопасности необходимы, мол, на Виктора охотятся российские спецслужбы...
— Заявлялось даже, что Виктор Бут владеет какими-то секретами, способными повредить России...
— Еще говорят, что я — дочь генерала КГБ. Поэтому Виктор на мне женился и через моего отца получил доступ к секретной информации и супервозможностям.
— А вы не дочь генерала КГБ?
— Мой папа — учитель. Но люди хотят слушать то, что они хотят услышать. Уже сколько лет я толкую всем о том, что мой муж не служил в КГБ. Бесполезно. Из того же разряда разговоры о роскоши и богатстве. В одной российской телепередаче говорят: «Он купил дом в Эмиратах, летал на Мальдивы на собственном самолете». Мы снимали дом в Эмиратах, купить его там было невозможно при всем желании. На Мальдивы летали всем коллективом — в 2000 году. Этот корпоратив был подарком сотрудникам на Новый год.
— Какова судьба доклада ООН? (Две резолюции о незаконных поставках оружия были опубликованы в 2000 году, после чего компания обанкротилась. — Ред.)
— Кто и как проверял факты, неясно до сих пор. Сейчас у меня есть два свидетеля. Оба сотрудники Института мира в Стокгольме. Я с ними летом встречалась. Они мне сказали, что могут дать официальные показания о том, как эти доклады писались и кто стоял за кадром. Почему им понадобилось восемь лет, чтобы разобраться в ситуации? Может быть, их совесть наконец заела. По крайней мере, уже сейчас есть другой доклад Евросоюза, в котором говорится, что Виктор Бут не имел никакого отношения к поставкам вооружения.
— Эти показания способны повлиять на судьбу вашего мужа?
— По большому счету, уже нет. Ведь доклад ООН в американском суде не рассматривался. А если поднимать весь это ворох политический, выползут и Совет безопасности, и ООН, и другие важные структуры, в которых когда-то кому-то пришло в голову приписать Виктора к внешней политике России. На самом деле это оказались личные проблемы Виктора, которые мы сейчас и решаем.
— «Мы» — это кто?
— Я и адвокат.
— МИД России вам помогает?
— МИД начал предпринимать какие-то шаги только спустя год после ареста Виктора.
— Министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что дело Бута — это «пример вопиющей несправедливости». После этих слов последовали какие-нибудь действия?
— Да, это заявление было сделано, когда уже начался судебный процесс в Таиланде, когда стало ясно, что мы его выиграем, потому что никакой доказательной уголовной базы в деле не было и быть не могло. Я, конечно, надеюсь, что эти заявления перейдут в действие. Потому что я боюсь себе даже представить, что в подобном случае сделала бы Америка. Если бы гражданина Америки задержали, к примеру, в Узбекистане, привезли в Басманный суд Москвы и наш суд присяжных приговорил бы его к пожизненному сроку заключения за некие мысли совершить теракт на Рублевке. История, которая произошла с моим мужем, показывает всему миру то, что на планете есть только одна господствующая страна, которая делает все что захочет.
— Возможен ли обмен? Вот, к примеру, никому ранее не известная Анна Чапман была стремительно вызволена из американских застенков (ее и еще девять разведчиков-неудачников обменяли в июне 2010 года на четырех российских граждан, обвиненных ранее в шпионаже в пользу США и Великобритании. — Прим. авт.).
— Я знаю, что Россия, когда хочет, способна решать такие вопросы. Нашлись же аргументы, чтобы забрать летчиков из Таджикистана. Или вызволить бывшего министра атомной энергетики Адамова из Швейцарии. Я думаю, что если бы Виктор состоял на службе у государства, вопрос решился бы еще в Бангкоке и он давно был бы дома. Но мой муж — не госслужащий. И поэтому, судя по всему, на него конституционное право быть защищенным своей страной не распространяется.
Пожизненное заключение за «плохие мысли»
— Виктору пришлось провести около двух лет в тюрьме в Таиланде и даже выиграть суд. Почему его все-таки экстрадировали не на родину, а в США?
— Тайцы его выдали американским властям, и практически сразу правительство Таиланда ушло в отставку, чтобы потом, заручившись поддержкой американцев, снова прийти к власти. Это была очередная политическая игра. Если бы было другое правительство, Виктор поехал бы домой, потому что даже в такой сложной с точки зрения законодательства стране, как Таиланд, невозможно было найти «состав преступления». Поэтому было сделано все, чтобы Виктора увезти в Америку, где немедленно отыскали все — и состав преступления, и свидетелей обвинения, и суд присяжных, который признал моего мужа виновным по всем четырем пунктам обвинения. Каждый пункт — минимум 25 лет тюрьмы. Но пока Россия шаркает ногами в дипломатических реверансах, здоровье и годы жизни уходят. Человек невечен.
— Вы ожидали такой приговор?
— Я знала, какой будет приговор. Поэтому мы с дочкой Лизой специально не пошли на оглашение, а ходили вокруг здания суда. Я понимала, что как только эти люди (12 присяжных) скажут, что Виктор виновен, у меня начнется истерика. А я совершенно не хотела, чтобы толпа американских журналистов насладилась этим зрелищем.
— Не было надежды, что все-таки присяжные примут вашу сторону?
— Присяжные... Ну кто они? Они вообще Виктора не слушали и не слышали. Половине из них за 50 лет, это поколение времен холодной войны. В сознании обывателя-американца русский бизнесмен, имеющий свою авиакомпанию в Африке, — это, конечно же, представитель русской мафии, сотрудник спецслужб и т.д. В американских СМИ еще задолго до вынесения вердикта началась настоящая истерия: «Бут — торговец смертью, террорист, барон». Это была хорошо организованная массмедийная травля. Теперь предпринимаются попытки привязать нашу историю к теракту 11 сентября. Пропагандистская машина продолжает работать. Насколько мне известно, в американском посольстве в Бангкоке дискредитацией Виктора Бута занимался целый отдел (10 или 15 человек). Агент Браун, который руководил секретной спецоперацией по поимке Бута, заявил в суде, что было потрачено 108 миллионов долларов.
— За что в итоге его осудили?
— Виктор не совершал преступного действия. Это понятно всем, в том числе и суду. Его осудили за намерение — за мысли о преступлении, за то, что он теоретически мог его совершить. Прокуратуре оставалось доказать, что он имел авиакомпанию, самолеты, а потому имел опыт и знания в перевозке грузов. Доказывалось это просто. Показывались присяжным фотографии конца
— Все варианты защиты исчерпаны?
— Вопрос в юридической плоскости решить уже невозможно. Нужна политическая воля. В данном случае руководства нашей страны. Но пока все молчат. И я понимаю, почему так происходит. У наших чиновников банковские счета в США, дети учатся. Если ты будешь много выступать, тебя просто выкинут из этой страны. Закроют визу, и все.
Полтора года в одиночке
— В каких условиях содержится ваш муж?
— Он уже полтора года находится в одиночной камере. Это коробка без окон, только лампы дневного света. Гулять на улицу мужа не выводят. Я не знаю, как его психика выдерживает все это. Он мне еще советы умудряется давать по здоровью, про какие-то компостные кучи рассказывает. В камере слушает радио.
— А книги?
— Нет. Ни одной не разрешено передавать. Заказал книгу по гимнастике ушу, отказали, заявив, что это боевые искусства. В Бангкоке с этим было проще. Там не только книги, но и лекарства можно было передать. В Америке ничего этого сделать нельзя. После всех наших жалоб сделали только хуже. Придрались к полотенцу, которое он повесил на какой-то выступ в камере. Оказалось, что он нарушил пожаробезопасность помещения и обзор: мол, закрыл глазок видеокамеры. «Почему же вы мне раньше об этом не говорили? Я это полотенце на это место вешаю три месяца?» — удивился муж. Было назначено внутритюремное расследование, после чего Виктору дали еще шесть месяцев одиночного заключения.
— Чем он заполняет свое время?
— У него все по графику. Еще в тайской тюрьме он выучил санскрит, хинди, турецкий, персидский, улучшил французский, испанский. Сейчас его только языки спасают. И медитация. Научился саморегуляции и самогипнозу. В тайской тюрьме он многим помогал справиться со стрессовой ситуацией. К нему там ходили как к гуру. Тайцы сначала очень удивлялись тому, что он по утрам пел, приседал. А потом привыкли.
— Вам разрешают свидания?
— Раз в неделю. Виктор содержится в спецблоке. Один досмотр занимает около часа. Потом приводят в камеру, которую разделяет с другой камерой (в ней находится мой муж) мелкоячеистая сетка и бронированное стекло. Как хочешь, так и разговаривай. Если в сетку кричать, то слышно. Но тогда я его не вижу. Дается три часа, но, как правило, остается минут сорок. Права качать бесполезно.
— Как он переносит заключение?
— Я знала всегда, что Виктор человек сильный. Но я не перестаю поражаться его оптимизму и мужеству. За все эти годы он сорвался только три раза. В Таиланде. Первый и второй раз он кричал на адвоката, который не сделал того, что должен был сделать. Мы от него в итоге отказались. А третий раз он сорвался на мне, сказав, что если я не буду писать в Правительство России, то его в Америку отправят уже навсегда. Я, конечно, и так это прекрасно понимала. Это были пограничные эмоциональные состояния. Но в данной ситуации он и я поняли, что главное — суметь принять предлагаемые обстоятельства. Потому что карательная машина делает все, чтобы Виктор сломался и подписал все что угодно. Одиночку, как правило, мало кто выдерживает, подписывая признательные показания. Но Виктор сказал, что будет идти до конца, проще его придушить, чем он сознается в том, чего не совершал.
«Дочке обещали американское счастье»
— Насколько вы чувствуете себя в безопасности?
— Сейчас мне уже все равно стало. А раньше я ужасно боялась. Когда впервые прилетела в Бангкок и тут же столкнулась с кучей «топтунов», это был шок. Я ленинградская барышня, «Муху» окончила. И тут такая дикость. В гостиничном номере придвигала к двери холодильник, просто спать боялась. Таиланд — такая страна, где с тобой что угодно могут сделать, те же наркотики подкинуть. С годами я привыкла. Ну что они со мной сделают? Они прекрасно понимают, что я одна их планы не нарушу. Отслеживают наверняка какие-то мои контакты.
— А доверительные беседы были?
— Только одна. В Америке. Меня просили поговорить с Виктором, обещали, что если он все подпишет, его отпустят, а наша дочка Лиза пойдет учиться в любой американский колледж. Ей сейчас 17 лет. Говорили, что она может стать в Америке кем хочет. Хоть индуской. На что Лиза ответила, что было совершенно для меня неожиданно, что хочет быть русской. Все дурацкие предложения были, конечно, нами отвергнуты.
— Дочка видится с отцом?
— В Таиланде они встречались каждый день — нам давали свидания по 20 минут. Офицеры охраны в зале суда относились к нам настолько доброжелательно, что позволяли сидеть рядом с Виктором, даже обнять его. Лиза из-за всех этих событий потеряла несколько лет школы, потому что ей приходилось быть то в Бангкоке, то в Нью-Йорке на суде. Но я прекрасно понимаю, как для Виктора важно видеть ребенка. Для него это огромная эмоциональная поддержка, иногда только с ней он и разговаривает. Лизе было 13 лет, когда арестовали отца. Такой был сложный возраст. Папа в тюрьме, мама в Бангкоке. Забросили дочь... Пришлось закрыть бизнес, всех распустить, все продать. Надо на что-то жить.
— А где же миллионы, которые приписывают вашему мужу?
— Эти деньги только в газетных публикациях и существуют. Ходит байка о том, что якобы американские власти арестовали счета Бута — 6 миллиардов долларов. Я даже попросила МИД сделать официальный запрос, пусть пришлют номера счетов. Раз они есть, значит, Россия должна получить с них налоги. Мне тоже интересно, где эти мифические деньги... Но я знаю, что это очередное вранье. Авиакомпания мужа разорилась еще в 2000 году. Его арестовали восемь лет спустя. Никто им все эти годы не интересовался — ни Интерпол, ни спецслужбы. Он спокойно продолжал заниматься бизнесом, взял кредит в банке под сельскохозяйственные проекты. Кредит этот надо возвращать, но платить мне его нечем. Год назад банк арестовал за долги наш дом в Москве.
Ирина Молчанова
Из дневника Бута
«США — главное полицейское государство в мире»
В распоряжении редакции «МК в Питере» оказались дневниковые записи Виктора Бута. В них он рассуждает об устройстве американской пенитенциарной системы, особенности которой уже вовсю ощутил на собственной шкуре. Мы публикуем несколько отрывков.
— «ГУЛАГ» США — это 26 процентов всех заключенных мира при населении только 6 процентов. Это больше, чем в Китае!
— Тюремно-промышленный комплекс — это огромный выгодный бизнес. Помимо миллионных профсоюзов тюремщиков, которые щедро финансируют выборные кампании президента и конгрессменов, это еще сеть частных тюрем, которые, как правило, принадлежат фирмам, где бывшие начальники Федерального тюремного бюро — уже в качестве бизнесменов — «зарабатывают свои кровные». Это дармовой труд заключенных, которых руководство тюрем заставляет работать на предприятиях за символическую плату — 2 доллара в месяц!
— Тюремно-промышленный комплекс — это 50 000 заключенных в одиночных камерах. Хотя Комитет по правам человека считает содержание в одиночке более 2 недель пыткой, в США это обычная практика подавления инакомыслия в тюрьмах.
— Законодатели США приняли закон об ассигнованиях на оборону, в котором, помимо 650 миллиардов долларов на 2012 год, есть положение, которое позволяет американским военным и спецслужбам арестовывать кого угодно, где угодно, если они считают, что человек представляет террористическую угрозу или как-то связан с террористами, и держать его без суда и следствия сколько угодно долго. США — полицейское государство, считающее себя вправе преследовать всех жителей планеты.
