Имя нашего соотечественника Эрнста Генри впервые прогремело в Европе еще в середине 30-х годов. Именно тогда никому не известный молодой автор издал в большинстве мировых столиц две книги, содержащие необычайно дерзкий прогноз: фюрер Германии Адольф Гитлер сначала завоюет пол-Европы, а потом будет сокрушен Советским Союзом. Но до сегодняшнего дня только самые близкие Эрнсту Генри люди знали: в личном архиве автора легендарных бестселлеров находится еще две его не менее дерзкие, но неопубликованные книги.
Если бы в 1945 году Сталин не сделал ставку на жесткую конфронтацию с Западом, вся последующая мировая история могла пойти по совсем другому пути. Вместо того чтобы вместе дружить против Москвы, американцы и англичане могли бы погрузиться в ожесточенную конкуренцию друг с другом. “Холодная война” имела бы все шансы либо не начаться вовсе, либо не приобрести те страшные формы, когда мир не раз балансировал на грани глобальной ядерной кремации.
Если продолжить эти сделанные Эрнстом Генри в 1966 году выводы, то можно вплотную подойти и к вопросам, которые звучат предельно по-современному. Считается, что распад СССР был вызван его полным поражением в экономической “холодной войне”. Но если бы “холодной войны” не было, могли бы мы сейчас по-прежнему жить в едином Союзе?
Транзит через гробницу
“Мне сильно повезло по сравнению с другими. То, что произошло, можно рассматривать как прекрасную тренировку, лучшую из тех, какие можно только получить в наше время. Испытания охотников в индийских джунглях не идут с ней ни в какое сравнение”, — так в 1956 году Эрнст Генри в философско-политическом романе “Прометей” вспоминал о своем выходе живым из “гробницы” — застенков внутренней лубянской тюрьмы — двумя годами ранее.Фраза “его жизнь напоминает приключенческий роман” еще многие десятилетия назад превратилась в чуть ли не самый заезженный журналистский штамп. Но про жизненный путь Эрнста Генри по-другому просто не скажешь. Это на самом деле приключенческий роман, причем такой, где судьба постоянно чудесным образом спасает жизнь своего главного героя.
Будущий автор мировых бестселлеров мог запросто сгинуть в пламени революции и Гражданской войны в России. В 1917 году 13-летний гимназист был свидетелем боев в Москве между красногвардейцами и юнкерами и запросто мог поймать шальную пулю. Став курьером Коммунистического Интернационала молодежи, будущий Эрнст Генри не раз находился на грани полного провала. Заключение в тюрьму в Польше: подпольщики сумели так искусно зашить документы в одежду 16-летнего подростока, что местные контрразведчики так и не сумели ничего найти. Несколько арестов в Германии. Фантастическое избавление в Турции: из всех присутствующих на нелегальном съезде местной компартии избежать ареста и последующей казни удалось только одному человеку.
Будущий разоблачитель планов Гитлера имел вполне реальные шансы стать одной из его первых жертв. Со дня назначения “бесноватого Адольфа” рейхсканцлером прошли считанные дни. Однако полиция уже успела устроить налет на берлинскую квартиру нашего героя. Но по чистой случайности он в тот момент оказался в Лондоне.
И, наконец, самая поразительная из случайностей. В 1953 году вернувшийся к тому времени в СССР Эрнст Генри заключается во внутреннюю тюрьму Министерства госбезопасности на Лубянке. Обвинение тянет сразу на несколько высших мер: шпионаж одновременно в пользу Англии и Германии. Но на следующий же день после ареста Генри умирает Сталин. И через 11 месяцев Эрнст Генри выходит из тюрьмы полностью реабилитированным.
У очень многих даже толика подобных приключений полностью отбила бы желание вновь заниматься политикой. Но только не у Эрнста Генри.
Поход против Сталина
1966 год. Измученное казарменной дисциплиной времен правления Сталина и постоянными политэкспериментами его преемника Хрущева советское общество постепенно привыкает к стабильной, спокойной и относительно сытой жизни. Но в антисталинских политических кругах Москвы царит чувство тревоги. Согласно утечкам “сверху”, новый партлидер Брежнев не прочь еще раз пнуть своего предшественника и отказаться от его главного политического наследия: официального осуждения Сталина как жестокого диктатора.Эрнст Генри тут же бросается в бой. Годом ранее он пишет открытое письмо писателю Илье Эренбургу. В нем классик советской литературы упрекается в попытках возвеличивания Сталина. В преддверии намеченного на апрель 1966 года XXII съезда партии Генри становится одним из организаторов коллективного письма Брежневу. 25 самых видных представителей интеллектуальной элиты — от Андрея Сахарова до Олега Ефремова и от Константина Паустовского до Михаила Ромма — призвали нового лидера КПСС не возрождать культ личности диктатора.
Но Эрнст Генри не был бы Эрнстом Генри, если бы он ограничился “залпом” только на одном фронте. Уже после XXII партсъезда в течение полугода он пишет записку главному идеологу партии, могущественному секретарю ЦК Михаилу Суслову. В 200-страничном машинописном документе бывший разоблачитель планов Гитлера не оставляет камня на камне от внешней политики Сталина после окончания Второй мировой войны.
Реакция Суслова на этот весьма смелый по тем временам демарш, к сожалению, неизвестна. Несмотря на поиски, никаких документов на этот счет в архивах ЦК обнаружить так и не удалось. Но сам текст “Записки” сохранился в семейном архиве Эрнста Генри, и сегодня он впервые станет достоянием публики.
На первый взгляд, “Записка” может показаться предельно неактуальным произведением. Ведь написанному убежденным “советским государственником” документу как-никак уже 41 год. С тех пор мировые политреалии поменялись до неузнаваемости. Ценности, казавшиеся незыблемыми в 66-м, в 2007-м уже давно пребывают на мусорной свалке истории.
Но не зря предисловие к “Записке” написал сам министр иностранных дел России Сергей Лавров. Внимательное прочтение “послания из прошлого” способно дать много полезного даже человеку из 2007 года.
Говорят, что народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего. Но если воспринимать прошлое как простой набор имен, дат, и событий, его изучение способно принести очень мало пользы. При таком подходе можно разве что преисполниться глубоким презрением к политическим лидерам минувших эпох. Мол, как эти идиоты могли в упор не видеть очевидного и совершать такие грубые ошибки и просчеты?!
Чтобы сделать из истории правильные выводы, прошлое надо не только знать, но и чувствовать. Старая-новая книга Эрнста Генри такую возможность предоставляет с лихвой. “Записка”, возможно, уступает в основательности проработки проблем ряду других трудов автора, — считает друг и советчик Генри с 1959 года, сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Леонид Истягин. — Но она с поразительной рельефностью и беспрецедентной конкретностью иллюстрирует атмосферу шестидесятнических дискуссий в среде тогдашних специалистов-международников”.
Конечно, можно задать вполне закономерный вопрос: а какое это, собственно, имеет значение? Разве у нас мало современных и сиюминутных проблем? Но дело в том, что корни очень многих правильных и неправильных решений власти 80—90-х и даже 2000-х годов можно с легкостью отыскать в бесконечно далеких 60-х. Ведь именно в ту пору начали формироваться как политические деятели такие фигуры, как Горбачев и Ельцин.
Но даже это не самое главное. Книга Эрнста Генри — мощный аргумент в пользу того, что история многовариантна. Что скрывается за этим мудреным выражением? Конкретный пример, который вряд ли оставит кого-нибудь равнодушным. Усилиями Ельцина, Гайдара, Козырева и других людей из власти эпохи распада СССР на свет появилась вполне убедительно звучащая теория, что смерть Союза была исторической неизбежностью.
Но вот, например, авторы только что вышедшей фундаментальной “Кембриджской истории России” в трех томах придерживаются противоположного мнения. Написавший соответствующий раздел книги авторитетный британский русолог Арчи Браун убежден: “Правление Горбачева — не тот случай, когда кризис сделал неизбежной радикальную реформу. Наоборот, радикальная реформа генерировала кризис”. По мнению Брауна, если бы не несколько ключевых просчетов Горбачева, то Советский Союз вполне мог бы существовать и в 2007 году.
Конечно, в 1966 году Эрнст Генри не мог предсказать, как поведет себя генсек КПСС четверть века спустя. Но в его книге приводятся более ранние примеры того, как наша да и вся мировая история могла несколько раз повернуться в совершенно неожиданных направлениях.
Серп и молот над Парижем
10 апреля 1947 года, Париж. До первомайской демонстрации осталось еще целых три недели. Но в столице Французской Социалистической Республики уже вовсю кипят приготовления к грядущему торжеству. Но фасаде Елисейского дворца рабочие устанавливают громадные портреты Генералиссимуса Сталина и премьер-министра Франции, генсека местной Коммунистической партии Мориса Тореза. Сам дворец, правда, еще формально считается резиденцией президента Совета национального единства генерала Шарля де Голля. Но коммунисты уже давно сумели оттеснить де Голля от реальной власти и сделать его “зиц-председателем” страны.Что это, бред сумасшедшего? Фантасмагория? Отнюдь. Как напоминает Эрнст Генри, если бы в 1944 году Сталин принял соответствующее решение, коммунистический режим во Франции вполне бы мог стать реальностью.
Летом 1944-го германский оккупационный режим во Франции трещал по всем швам. Из Нормандии на Париж медленно шли англо-американские войска. А в самой столице движение Сопротивления приготовилось к восстанию. И, надо сказать, приготовилось весьма основательно. В отрядах “Патриотической милиции” насчитывалось 30 тысяч вооруженных людей. Еще сотни тысяч были готовы присоединиться. И почти всем этим руководила компартия. Достаточно сказать, что коммунистами были два из трех членов высшего военно-оперативного центра Сопротивления, начальник штаба этого центра, командующий отрядами Сопротивления в Париже...
Французская столица находилась на грани превращения в коммунистический город. Это признавал даже сумевший в конечном итоге возглавить страну “буржуазный” генерал Шарль де Голль. Как он написал позднее в своих мемуарах: “Если бы коммунистам удалось возглавить восстание и, следовательно, забрать в свои руки Париж, им бы ничего не стоило создать правительство де-факто, где они играли бы главенствующую роль... По прибытии в столицу я обнаружил бы там это “народное” правительство. Оно бы украсило мое чело лавровым венком, предложило бы занять место, заранее отведенное мне в его составе, и ловушка была бы захлопнута!”
Но, ко всеобщему изумлению, французские коммунисты так и не получили из Москвы сигнала к взятию власти. Де Голль, естественно, сразу же перехватил инициативу и из потенциального “фигового листка” стал реальным хозяином страны.
С точки зрения Эрнста Генри, решение Сталина не давать отмашку было колоссальным просчетом. Генри убежден, что Англия и Америка ничего бы не могли поделать с фактом превращения Франции в полукоммунистическое государство. Заключить союз с Гитлером и повернуть свои войска против армий Москвы Лондон и Вашингтон не могли. Кроме того, в тот момент в Америке считалось, что война против Японии будет долгой и кровавой. Поэтому хорошие отношения с Москвой были для американцев исключительно важными. Британский премьер Черчилль, конечно, мог бы пойти на все, чтобы не допустить создания у себя под боком коммунистического анклава. Но в 1944 году англичане по сути уже являлись младшими партнерами янки и были не способны на самостоятельные действия.
Разумеется, подобное мнение Эрнста Генри ни в коем случае не стоит воспринимать как истину в последней инстанции. Напротив, с ним можно и нужно спорить. Да и вообще, если смотреть из 2007 года, превращение Франции в коммунистическое государство, мягко говоря, не кажется особо привлекательной целью. Но все это второстепенно. Смысл в том, что Генри удалось показать возможность развития истории по альтернативному сценарию.
Еще более интригующим является утверждение Эрнста Генри, что “холодной войны” в принципе можно было бы избежать: “Многие по сей день думают, что США и Англия с самого начала повели после войны единую антисоветскую политику. Это неверно... Американцы, на которых англичане наседали со своими антисоветскими планами, вовсе не хотели таскать для них каштаны из огня... Перед своим вылетом в Москву в июне 1945 года специальный посланник президента США Гопкинс сказал: “Жизненно важно, чтобы нас не завлекли в такое положение, когда Великобритания могла бы... втянуть нас в блок с ней против России”.
В первые месяцы и даже годы после разгрома Гитлера отношения между Лондоном и Вашингтоном действительно были далеки от идеала. Позиции двух стран по поводу возможности и желательности сохранения громадной британской колониальной империи во многом были прямо противоположными. Но, по мысли Эрнста Генри, предельно агрессивная политика Сталина быстро замирила президента США Трумэна с британским премьером Эттли: “Если в 30-е годы Сталин был готов идти на фатальные уступки Гитлеру... то теперь он попробовал сделать все наоборот: взять все нахрапом, диктовать новому противнику на Западе. Подобные крайности, как мы знаем, нередко представляют собой две стороны одной медали”. Генри считает, что “холодная война” стала окончательно неизбежной только в 1947 году, когда Сталин фактически отверг американское предложение о полной демилитаризации Германии.
С подобной точкой зрения опять же можно не соглашаться. На Западе и Востоке тогда главенствовали противоположные и даже взаимоисключающие друг друга идеологии. Разве не логично предположить, что рано или поздно они должны были в какой-то форме столкнуться друг с другом?
Назад в будущее?
Одним словом, спорить о тех или иных посылах Эрнста Генри можно до бесконечности. Но степень его правоты или неправоты уже не имеет особого значения. Важно другое: погружаясь в описанные Генри политические коллизии прошлого, можно извлечь уроки на настоящее.“Написанное Эрнстом Генри со всей яркостью высвечивает ту роль, которую играл, играет и будет играть фактор личности в истории вообще и во внешней политике в частности, — считает, например, глава российского МИДа Сергей Лавров. — Эта книга — яркое напоминание об опасности, которую создает политика, направленная на противопоставление одной части международного сообщества другой по принципу “кто не с нами, тот против нас”... Даже перечисленного выше, по-моему, хватит, чтобы воспринять содержание книги в контексте современных международных реалий”.
Некоторые мысли Эрнста Генри и вовсе звучат так, как будто они были написаны только вчера. “Люди, которые у нас во время войны так часто указывали на угрозу сепаратного мира со стороны западных союзников, сознательно или, всего вернее, бессознательно, упускали из виду один из важнейших непреложных факторов современной английской политики — роль общественного мнения”, — написал, например, Генри о сталинском Кремле. Но разве полное неприятие общественного мнения как фактора политики не характерно и для значительной части нынешнего российского правящего класса?
Или взять другой тезис Генри: “Общество уже достаточно выросло для того, чтобы не нуждаться в мифах и знать правду. Народ умнее карманных мифологов”. Но разве сейчас общественное сознание не пытаются “накормить” гигантской порцией новых мифов?
Так что если бы Эрнст Генри жил в наше время, поле деятельности для него точно бы нашлось.
Книги Эрнста Генри “К вопросу о внешней политике Сталина” и “Прометей” опубликованы издательством “Русский раритет”. По всем связанным с этим вопросам можно обращаться по телефону 241-63-85.
