ИЗ ДОСЬЕ “МК”. Александр Николаевич Харчевский, генерал-майор, родился в 1950 году в Черкасской области. Окончил Харьковское высшее военное авиационное училище летчиков и Военно-воздушную академию им. Юрия Гагарина. С 1997 года — начальник 4-го Центра боевого применения и переучивания летного состава, с 2000 года — начальник Липецкого гарнизона.
Является одним из ведущих летчиков российских ВВС. На международных соревнованиях провел 49 учебных боев с зарубежными военными летчиками и ни одного не проиграл.
Ровно 90 лет назад — 12 августа 1912 года — в структуре Генштаба России была создана Воздухоплавательная часть. Эта дата указом Президента России с 1997 года официально установлена как День Военно-воздушных сил.
Кто не видел фигуры высшего пилотажа боевых истребителей вживую — многое потерял. Восхищение от того, что летчики вытворяют в воздухе, сопоставимо разве что с совершенными формами самой авиационной техники. Никакая телекамера не в состоянии передать напряжение, которое царит на аэродроме во время исполнения очередной головокружительной “бочки”. Атмосфера буквально раскалывается от грохота двигателей — только успевай поворачивать голову...
Но даже среди небольшой когорты высочайших профессионалов летного дела есть асы, которых все воздушное сообщество признает лучшими из лучших. Таким асом, летчиком от бога, является генерал Александр Харчевский — человек, которому будущий президент России Владимир Путин доверил свою жизнь во время полета в 2000 году на истребителе в Чечню.
Корреспондент “МК” накануне Дня ВВС встретился с генералом Харчевским и попросил его рассказать подробности того нашумевшего и готовившегося в обстановке небывалой секретности полета Владимира Путина.
— Почему именно вам доверили пилотировать самолет, на котором Владимир Путин летал над Грозным?
— Честное слово, не знаю. Так решило начальство. А начальство в армии не советуется, а ставит подчиненным задачи, которые те обязаны выполнить.
— Когда вы узнали, что придется лететь с Путиным?
— Примерно дней за 10 до полета. Да и маршрут был неизвестен.Мне даже не пришлось садиться на незнакомый аэродром — покружив над Чечней, мы с Владимиром Владимировичем повернули обратно.
— Все летчики перед полетом проходят медицинский осмотр. Путину не делали исключения?
— Да, было сделано все, что полагается в таких случаях. Никаких противопоказаний с медицинской точки зрения для полета врачи у президента не обнаружили. Впрочем, и в полете он проявлял требуемую реакцию и сообразительность. Надо сказать, что для полета на современных самолетах нужна особая тренировка, хорошая координация. Здесь, очевидно, сказалось то, что президент в любимом виде спорта приобрел достаточно навыков.
— Вы ему передавали штурвал?
— Передавал. Могу только похвалить пилота Путина — он быстро усвоил навыки пилотирования. Первые движения были очень осторожные и плавные. Потом он освоился и повел самолет увереннее. Если говорить без прикрас — на уровне курсанта выпускного курса летного училища. Из него мог бы получиться классный летчик. Первое, что потом сказал Владимир Владимирович, это было восхищение тем, насколько легкоуправляем боевой истребитель.
— Вы ему сами предложили взять штурвал на себя или он попросил?
— Все вышло несколько спонтанно. Интерес Путина к авиации был настолько велик, что не дать ему возможности поуправлять таким самолетом, как “Су-27”, было просто непростительно. Я не засекал время, но фигуру высшего пилотажа — “бочку” (вращение вокруг своей оси на 360 градусов) — я ему показал, как делать, и он ее потом выполнил самостоятельно. Потом он удивился: “Неужели я могу сам сделать “бочку”?”. Кстати, это было абсолютно безопасно, так как мы шли на большой высоте, около 12 километров. А сам полет в Грозный и обратно в Краснодар занял 70 минут.
— Сколько часов налета требуется пилоту для поддержания формы?
— У меня в год получается в среднем 20—30 часов. Вот полет, например, длится 6 минут, а продлевает мне жизнь как летчику месяцев на 5—6. Думаю, что и нашему президенту эти эмоции помогли в работе — наверное, такого выброса адреналина он до этого не испытывал.
— О чем-то говорили с президентом во время полета?
— Когда мы летели в Грозный, особого разговора не получилось. Мне требовалось подтверждение хорошего самочувствия столь необычного пассажира, его переносимость полета. Кроме того, в связи в нашим полетом шел активный радиообмен. При подлете к Грозному, когда открылся действительно красивый вид на горы, президент сказал, что всегда любил отдыхать в этих местах, а теперь здесь бродят бандиты. На обратном пути мы говорили о проблемах авиации. Я рассказал Владимиру Путину о нашем Центре и пригласил его к нам на авиационный праздник посмотреть, как работает фронтовая авиация.
— Эмоции человека, впервые поднявшегося на истребителе в небо, нетрудно представить, а как реагировал Путин, когда вы вернулись?
— Когда мы вышли из самолета, я поздравил президента с перелетом и успешным освоением управления “Су-27”. Сказал также, что являюсь его доверенным лицом по Липецкой области. Владимир Путин удивился такому совпадению. Он поблагодарил меня за полет и напомнил, чтобы я не забыл прислать ему приглашение на авиапраздник.
