Археологи официальные и «альтернативные»
Причиной конфликта послужила статья Сергея Рогова, озерского краеведа, опубликованная 8 мая на сайте г. Озёры (http://ozery.info/articles_portal/5608/), в которой он рассказал о том, что в апреле 2010 года в лесу неподалеку от Озёр обнаружил фрагменты керамики. Летом того же года Рогов показал находку археологам Ростиславльской археологической экспедиции. Ее возраст специалисты определили XIV–XVI веками. Однако, как написал краевед в статье, «дальше разговоров не пошло». Поэтому Сергей Рогов и обратился к «альтернативным специалистам». После чего дело: «пошло как по маслу» — находки посыпались одна за другой.
Почти за три месяца активных поисков приглашенными им поисковиками было найдено несколько десятков металлических предметов: наконечники стрел, ножи, монеты и украшения.
Кроме высказанных благодарностей в адрес «альтернативных специалистов», Сергей Рогов подверг сомнению значимость работы «лицензированных археологов», утверждая, что никто, кроме поисковиков, в наших краях изучением истории и археологией не занимается. Также он задался вопросом о том, где же находки и открытия официальных археологов. «Вообще, кто-нибудь что-нибудь о них слышал, знает?» — спрашивает автор в статье.
Корреспондент «МК» обратился к автору статьи за разъяснениями, однако Сергей Рогов от общения отказался, сообщив, что его материал является художественным вымыслом. А вот официальные археологи заняли более активную позицию по данному вопросу, заявив о том, что в Озёрах произошел беспрецедентный случай разграбления археологического памятника.
Подмена понятий
Прокомментировал сложившуюся ситуацию Владимир Коваль, сотрудник Института археологии РАН и руководитель Ростиславльской археологической экспедиции, работающей в Озёрском районе уже более 20 лет. Он рассказал, что действительно консультировал Сергея Рогова относительно найденных им в лесу фрагментов керамики:
— Он спросил, заинтересует ли это нас. Любой древний памятник, и это поселение в частности, нас интересует. Чтобы сохранить, а не для того, чтобы бежать туда и производить раскопки. Я ему честно сказал, что мы этого делать не будем — таких поселений много, и до тех пор, пока ему никто и ничто не угрожает, археологи туда не придут.
Владимир Коваль рассказал, что у Сергея Рогова не было намерения что-либо предпринимать. Поэтому он и удивился, узнав о том, что поселение, которое нашел Рогов, «было отдано преступникам на разграбление».
Сейчас, анализируя сложившуюся ситуацию, ученый утверждает, что никто из археологов не бросится докапывать за кладоискателями. С развалом СССР изменились приоритеты научной деятельности. Сейчас большая часть проводимых археологами исследований связана с охранными раскопками — теми, которые проводятся перед строительством зданий или дорог. Государство, в отличие от советских времен, практически не выделяет средства для проведения академических раскопок в научных целях. На это «нет денег».
Отсутствием средств и специалистов объясняет Владимир Коваль и тот факт, что десятки тысяч археологических памятников России не имеют соответствующей документации. И даже если памятник такими документами обладает, это не защищает его от кладоискателей.
По мнению Владимира Коваля, обнаруживший древнее селище краевед не должен был делиться этой информацией с «черными копателями».
— Таких памятников в Озёрском районе десятки. А об этом поселении «черные копатели», видимо, ничего не знали. А им на блюдечке принесли: кушайте, пожалуйста. Вот они и съели.
Лучше сохранить, чем раскопать
В этом случае гораздо правильнее было бы памятник сохранить, утверждает Павел Русаков, младший научный сотрудник ИА РАН, постоянный участник Ростиславльской экспедиции и руководитель одного из раскопов.
— Если нет никакой угрозы памятнику, имеет смысл его сохранить. Технологии и методы исследования развиваются очень быстро. Те работы, которые проводились 50 лет назад, можно было сделать эффективнее с использованием современных технических средств. Исходя из этой логики, исследовать памятники необходимо тогда, когда можно обеспечить достойный уровень изучения или имеется прямая угроза уничтожения памятника.
Русаков также отметил, что работы на селище проводились незаконно, без получения соответствующего разрешения (открытого листа) в Министерстве культуры, безо всякой полевой документации, без какой-либо отчетности, передачи находок в музей — всего того, что необходимо делать с археологическим материалом:
— В результате мы, видимо, не узнаем о всех находках и в каком конкретном месте они обнаружены — известно, что они происходят с площади 200 на 150 м. Мы не знаем, в каком слое это было все найдено, на какой глубине, какие сопутствующие элементы находились в нем, и был ли этот слой перемешан в современности, или был нетронутым заполнением какой-либо древней постройки. Мы не знаем, потому что это не фиксировалось. Мы можем исследовать найденные предметы только в том случае, если нам их передадут. Но если они не захотят, то смогут легко их продать. И если это были редчайшие и уникальные предметы, то мы их навсегда потеряем. Потому что люди, которые нелегально выкапывают эти артефакты, не несут никакой юридической ответственности за сохранность этого культурного наследия.
Герои или грабители?
В своей статье краевед Сергей Рогов сообщил и о том, что на поисковиков он вышел через Ивана Харитонова, работающего сисадмином в районной администрации, и по совместительству риэлтора и юриста. Однако в телефонном разговоре с корреспондентом «МК» Харитонов опроверг информацию Рогова, сказав, что он не знакомил краеведа с поисковиками и не является лидером их группы. На вопрос о том, производил ли он поисковые работы в древнем селище, он также ответил отрицательно.
Однако Харитонов все же сообщил, что имеет металлодетектор, а все находки отдает в краеведческий музей города Озёры «абсолютно безвозмездно». В свою очередь Светлана Шибанова, хранитель музея, не подтвердила поступление находок от поисковиков. Она рассказала лишь о единственном случае, произошедшем несколько лет назад: в музей поступили древний тесак и нож, которые житель района обнаружил при копке колодца.
В конце беседы Харитонов добавил, что считает себя «альтернативным любителем истории».
Другой поисковик, Михаил, также упомянутый в статье краеведа, не стал отрицать в отличие от Харитонова факт проведения поисковых работ на территории поселения.
Михаил не считает себя ни черным, ни кладоискателем, ни даже поисковиком. «Я собиратель, исследователь, независимый, разумеется», — рассказал он. По его словам, его деятельность безвредна.
Он считает, что причина конфликта с дипломированными археологами заключается в том, что у них самих «рыльце в пушку». По его мнению, «большинство современных археологов — обычные коммерсанты», которые «сидят на кладоискательских сайтах, прикрывшись благородными никами, а их любимый раздел — аукцион».
О находках керамики краеведом Сергеем Роговым Михаил узнал «непосредственно от него, сразу после того, как он показал ее Владимиру Ковалю». Поиск на указанной поляне Михаил проводил осенью прошлого года и весной 2013-го. Все находки были сфотографированы и запротоколированы с указанием местонахождения. Никакого смущения от того, что он работал на территории археологического памятника XV века, поисковик не испытывает, ссылаясь на слова краеведа Сергея Рогова, который «неоднократно говорил и лично Ковалю, и приезжающим в Ступино специалистам».
Большинство находок находятся у Михаила. По поводу перспектив передачи их в музей он сообщил, что музейные работники не выказывают большого желания их брать, требуя в придачу и витрину для экспозиции исторических объектов.
Изменения назрели
Во вторник, 21 мая Госдума рассмотрит в первом чтении проект закона, в котором предполагается существенно ужесточить статьи Уголовного и Административного кодексов, касающиеся нарушений в сфере археологии. Так, например, штраф за незаконную добычу археологических предметов в случае отсутствия специального разрешения для проведения работ может составить до 200 тыс. руб. или в отдельных случаях до 2 лет лишения свободы. Наказание же за проведение незаконных поисковых работ в пределах археологических памятников, в случае принятия законопроекта депутатами, может составить от 400 до 500 тыс. руб. или до 4 лет лишения свободы.
Законопроект, разработанный при участии археологов, был ими безоговорочно поддержан. И это понятно: ведь, работая на древних могильниках и поселениях, ученые видят, с какой быстротой тает археологическое наследие России. За последние десятилетия проблема разграбления национальной истории дошла до точки, за которой у страны, по словам Павла Русакова, может не стать истории.
В ответ на появление этого законопроекта развернулась настоящая война, в которой копателям, число которых, по разным данным, составляет от 20–40 тыс. (по анализу числа пользователей на специализированных интернет-ресурсах) до 1–2 млн человек (по количеству проданных металлоискателей), начали внушать, что законопроект направлен на полный запрет металлопоиска. А т.к. большей частью поисковики работают безо всяких разрешительных документов, сделать это совсем нетрудно. В результате на копательских интернет-форумах, а затем и в некоторых СМИ появились ничем не подтвержденные, по мнению Павла Русакова, обвинения в воровстве самими учеными находок из научных раскопов.
Так или иначе, вне зависимости от аргументов, которые высказывают стороны в адрес противника, изменения в сфере регулирования взаимоотношений любителей приборного поиска, «альтернативных историков», ученых-археологов и государства уже давно назрели. И проблему необходимо решать так, чтобы полученный результат в первую очередь отвечал хотя бы государственным интересам.
Прислушается ли к доводам сторонников и противников законопроекта Дума, покажет время. Ждать осталось недолго.
