— Предыстория этого конфликта такова: при советской власти на территории поселения Габовское располагался совхоз-миллионер «Останкино». В 90-е годы предприятие, как и множество других подобных, акционировали, довели до банкротства и продали. И тут, на наше несчастье, на землях «Останкино» появился новый собственник, возглавлявший крупную корпорацию. Он тут же свернул сельское производство, закрыл все социальные объекты, принадлежащие «Останкино». И начал резко продавать землю. В 2005 году Москве отошли 70 гектаров сельхозугодий. Сумма сделки составила примерно 600 млн руб. — это были огромные деньги. Весь бюджет Дмитровского района равнялся тогда 200 млн руб.!
Участок имел сельхозназначение, поэтому никто в районе не знал, для каких целей предназначен этот надел. Когда люди узнали, что здесь хотят устроить гигантское кладбище с двумя крематориями, это вызвало шок. Возмутило не только то, что уникальный уголок природы, где сейчас отдыхают тысячи людей, в том числе и москвичи, хотят превратить в погост. Но и то, что мнением местных жителей никто не поинтересовался, никто не спросил у них — согласны ли они жить на кладбище? Их просто поставили перед фактом — и все.
Дальше события стали развиваться по нарастающей. Местные жители писали жалобы во все инстанции. Существует несколько инициативных групп, собирающих подписи, но никакого деления среди населения на тех, кто «за», и тех, кто «против», по этому вопросу нет.
Честно скажу, что за все это время я не подписался ни под одним документом, разрешающим строительство кладбища.
Восемь лет идет настоящая война по этому вопросу. С одной стороны «баррикад» — собственник участка, с другой — местные жители, поселковая администрация, районные, а сейчас еще и областные власти. За эти годы мы собрали огромный том документов, доказывающих, что устраивать захоронения в этом месте фактически преступно. Вот наша переписка — это настоящая энциклопедия, мы сами невольно стали экспертами в этом вопросе.
Во-первых, пострадает экология. Участок, на котором собираются открыть кладбище, расположен во втором водном поясе, который снабжает питьевой водой Подмосковье и даже Москву. Здесь находятся три реликтовых озера — это заповедник, как можно тут делать кладбище? Кроме того, земля там заболочена, захоронения окажутся в воде — и продукты распада неминуемо попадут в реки и озера района.
Озеро Нерское — ледникового происхождения, это вообще уникальный памятник природы. По Генплану мы собираемся сделать там первоклассную зону отдыха, но если проект со строительством кладбища будет все-таки реализован, то на этой идее можно поставить крест.
Во-вторых, участок земли, отведенный под кладбище, занимает 70 га. Это уже нарушение всех санитарных норм. Максимально он не должен превышать 40 га, но даже в этом случае санитарная охранная зона должна составлять не менее 500 метров до ближайшего жилого, промышленного или социального объекта. А у нас почти вся жилая застройка села Озерецкое, стадион, две школы, мясокомбинат — все подпадает в черту охранной зоны. Кто будет переселять людей, переносить предприятия, объекты соцкультбыта? За чей счет? У нас даже водозаборный узел, водоемы, где люди купаются, — все примыкает к границам планируемого погоста.
Жители боятся, что «за деньги» можно все, в том числе и продавить решение о сокращении охранной зоны до 300 метров. Но есть заключение главного санитарного врача России о том, что кладбище размещать на этом участке нельзя. Похоронное предприятие попыталось обжаловать в арбитражном суде это заключение, но иск был отклонен.
В-третьих, существует еще и транспортная проблема. Катафалки поедут по Рогачевскому шоссе, которое и без того крайне перегружено. А после открытия кладбища Рогачевка просто встанет. Как люди будут добираться домой, на свои дачи? Кроме того, мы там планируем построить большой логистический центр. Будет ли кто-то развивать транспортную инфраструктуру Рогачевского шоссе? Сомневаюсь. Например, чтобы добраться на Перепечинское кладбище, которое также расположено на севере области, родственники усопших тратят целый день, а в массовые дни поминовения добраться туда на личном автотранспорте практически невозможно.
Но и это не все. Есть еще один аспект этой проблемы, который для меня лично даже важнее, чем все перечисленные экологические или экономические факторы. Мне кажется, что власть прежде всего должна создавать нормальные, комфортные условия для своих жителей. Это касается всех областей жизни. Будь то захоронения или утилизация мусора.
Люди уже восемь лет живут в напряжении, сколько было митингов, сходов, каждый раз, как только опять возникает эта тема, грозят перекрыть шоссе. Зачем так испытывать терпение своего народа? Если мы не будем прислушиваться к людям, власть потеряет их доверие.
Я благодарен врио губернатора Андрею Воробьеву, что он так быстро вник в проблему и понял: Дмитровский район — это рекреационная зона Подмосковья, поэтому к природе нужно относиться здесь особенно бережно. Не нужны здесь никакие мусорные полигоны и кладбища.
Москва и Дмитров очень тесно связаны между собой. Миллион туристов приезжают к нам отдыхать каждый год, и в основном это москвичи. Мы создали уникальную инфраструктуру туризма: семь горнолыжных курортов, пять гольфполей — такого нет во всей России. Много исторических и культурных памятников — через год Дмитрову исполняется 860 лет!
Кроме того, на территории района расположено 600 садоводческих товариществ — мы проанализировали, получается, что в дачный сезон население района увеличивается еще на 600–700 тыс. москвичей. Людей привлекает красивая природа, чистая экология. И что же получается?
Мне понятна озабоченность московских властей: им необходимо решить проблему с поиском места для новых захоронений, но стоит ли зарывать в могилу такую роскошную зону отдыха.
Отношения между Москвой и областью — давняя и очень непростая проблема, и с этим ничего невозможно поделать — это жизнь, но если каждая из сторон будет думать не только о приоритетах, но еще и стараться сохранить добрососедские отношения, то уверен — от этого выиграют все. Да, столица — собственник этого участка земли, никто этого не оспаривает, мы лишь просим прислушаться к разумным доводам и отказаться от ошибочного проекта, который нанесет урон людям, природе, экономике региона.
