«Плодитесь и размножайтесь!»
20 лет научная работа волоколамского питомника была скрыта от глаз. Расположившись подальше от столицы — в 100 километрах по Новорязанскому шоссе, это учреждение заняло 200 гектаров земли, чтобы животные чувствовали себя привольно. Здесь нашли свой дом ни больше ни меньше чем тысяча представителей 160 видов фауны. И у каждого обитателя есть то, что напоминает ему о родине. У козлов — горы, у овцебыков — пастбище, у ястребов — небо, а у гепардов — необъятная степь в границах вольера.
Этот многоликий пейзаж нужен для того, чтобы, освоившись, звери и птицы были готовы продолжать свой род. Ведь основная задача зоопитомника — восстанавливать популяцию редких и исчезающих видов животных. Одним словом, сохранять уникальный генофонд. До сих пор с ней не мог в достаточной степени справиться ни один зоопарк мира. А наш зоопитомник — смог! И сейчас это «кузница кадров» для всех зоосадов мира. Детеныши, рожденные здесь, обретают прописку в Европе и Азии, Северной и Южной Америке, Австралии и Африке. Причем всего-то благодаря трем факторам: комфортному проживанию, до мелочей продуманному меню и профессионализму персонала.
Признаться, отправляясь в Волоколамск, я думала, что здесь в распоряжении зоологов находятся передовые технологии генной инженерии. Ну, раз им удается получать потомство от животных, которые в неволе не размножаются, тут должен быть какой-то особый секрет успеха. Или, на худой конец, какой-то подвох!
Оказалось — ничего подобного.
Все, что нужно животным для продолжения рода, — это пресловутая иллюзия свободы, кормушка, наполненная полезной едой (которая позволяет не зажиреть, а почувствовать в себе энергию), и грамотный уход.
Удовлетворять аппетиты своих подопечных зоологи научились блестяще. Хотя зачастую они дают животным то, что те у себя на родине не нашли бы, даже забравшись на склад продуктового магазина. Например, белый мишка на Севере питается в основном ластоногими. Но в Волоколамском районе неоткуда взять моржей и тюленей. Вот и состоит рацион белого медведя из 20 (!) блюд, где есть все что угодно, кроме тюленьего мяса. Здесь белому хозяину Севера нет нужды бесконечно пополнять жировые запасы. В этом климате мишка помимо мяса и рыбы с удовольствием уплетает клюкву, дыни и арбузы, чтобы получать необходимую порцию витаминов.
Для лесного северного оленя, который на родине питается ягелем, тоже приготовили многосоставное меню. В его суточном рационе ягеля не больше 2 килограммов. Все остальное — овес, отруби, комбикорм, морковь, хлеб, сено, морская соль и... мел.
И такое меню из десятков блюд предусмотрено практически для каждого животного.
Свобода, равенство и братство!
Свободы у зверей хоть отбавляй! Гепард, например, гуляет по вольеру площадью более 100 квадратных метров. Смотрю на него и понимаю, что нас разделяет всего лишь двухметровая сетка. А над головой — чистое небо. Еще секунда, перепрыгнет и сожрет!
— Это единственная кошка в мире, которая не умеет прыгать, — смеется главный хранитель фондов зоопитомника Александр Перфильев, — поэтому у нас она не под крышей. Все остальные — рыси, тигры, леопарды — в закрытых вольерах. У медведей вольер тоже открыт, но сверху пропущен электрический ток.
— Пока здесь установлены не совсем безопасные ограждения. Если какой-нибудь ребенок на экскурсии просунет палец, останется без руки. Поэтому будем заказывать новые заборчики или делать ров, чтобы животное не могло приблизиться к решетке.
Почувствовать свободу, когда ты закрыт, очень тяжело. Но зоологам питомника удалось создать эту великую иллюзию. Во-первых, они позволили хищникам вспомнить, что они охотники.Для этого на территории завели целую перепелиную ферму. И представители семейства кошачьих, например, прежде чем растерзать свою жертву, долго за ней гоняются.
Для активного образа жизни животных предусмотрены даже «игрушки»: мячи, колеса, пластиковые бочки.
Птенцам белохвостых, белоплечих и белоголовых орланов сконструировали своего рода «детскую». Зоологи между собой называют ее «разлеточный вольер». Туда помещают птенцов, которым всего несколько месяцев от роду. И там на манеже под сетчатым куполом они учатся вставать на крыло, набирать высоту и кружить, как их предки кружили над горами. Забавно, что даже в годовалом возрасте белоплечих орланов практически не отличишь от белохвостых и уж тем более белоголовых. Они все одной масти. И только через пару лет белизна начинает выступать на определенных участках тела.
— В 2012 году у нас появилась первая пара орланов, — рассказывает Александр. — Они сделали кладку, мы обрадовались и стали ждать потомство. Однако яйца оказались «пустыми». Чуть позже нам привезли еще одну пару. Самец и самка тоже сделали кладку, и история повторилась. Мы были в замешательстве. А потом поменяли местами самцов, и в скором времени птенцы появились и в первой, и во второй семье. У птиц, оказывается, все как у людей. Есть пары, которые по каким-то одному богу известным причинам не подходят друг другу.
Наука — дело тонкое!
— Как будет работать сафари-парк, что необходимо уже сейчас знать его посетителям? — этот вопрос мы задали Александру Перфильеву.
— Разумеется, сюда не хлынет толпа людей, как в столичный зоопарк в погожий субботний день. Трех-четырех экскурсионных автобусов в неделю будет вполне достаточно, чтобы не утомить животных и приоткрыть дверцу в их жизнь. Тут основополагающим должен стать принцип «не навреди». Ведь питомник поистине уникальный. Даже не для России. Без преувеличения — для всего мира! По территории и многообразию видов ему нет аналогов ни в Европе, ни в Штатах. Кстати, раньше на этом месте велись разработки по добыче песка. Когда ресурсы были исчерпаны, осталась только растерзанная земля. Сейчас же на месте карьеров холмы, равнины, леса и озера. Центральное озеро, кстати, размером с весь Московский зоопарк. Немножко истории: зоопитомник был создан в 1994 году по инициативе тогдашнего директора столичного зоопарка Владимира Спицина. Земля была выделена приказом Ельцина, потому что Москва и Московская область — разные субъекты Федерации, и только на государственном уровне можно было решить этот вопрос. Основная функция питомника — природоохранная. Мы сохраняем генофонд редких и исчезающих видов животных. И снабжаем все зоопарки мира редчайшими экземплярами. То есть мы — живая научная лаборатория.
— Похоже, у вас достаточно успешное «брачное агентство»! Расскажите, пожалуйста, о последних достижениях зоопитомника.
— В 2016 году мы добились того, чего не удалось сделать пока ни одному зоопарку. Впервые в неволе развелись дальневосточные аисты. Чуть раньше у нас начали размножаться бараны Марко Поло. Регулярно наши серпентологи выводят новые линии змей.
— Как вы взаимодействуете с другими зоопарками?
— Варианты сотрудничества разные. Мы можем подарить, обменять, передать во временное содержание... Главное, чтобы выполнялось основное требование: зоопарк, принимающий животное, должен иметь все условия для содержания этого зверя. И потом, не мы решаем, для кого растим своих питомцев. Все наши животные включены в международную программу сохранения редких видов. У каждого вида есть свой куратор, который может жить в любой точке мира. Он следит за своими подопечными, и только он решает, кому размножаться, а кому нет, исключает близкородственные связи и распределяет детенышей по зоопаркам всего мира. Вот, например, по решению куратора, который занимается белыми медведями, 5-летний самец из нашего питомника сегодня уехал в Ижевск, а самка, его сестричка, ночью улетает в Ганновер. Но скоро у нас будет новое пополнение «из природы». Привезут девочку прямо с Крайнего Севера. Она составит компанию двум нашим новым жильцам-медвежатам, которые по воле судьбы стали отказниками. Малыши родились в зоопарке, но уже через два месяца мама их бросила — заболела. Их привезли сюда, и мы начали этих карапузов выхаживать. Видите, как они целуются? Думаете, это нежности? Нет, это просто сосательный рефлекс в действии. Ведь медвежата до полутора-двух лет с мамой ходят, пьют ее молоко.
— Чтобы увеличить рождаемость, вы занимаетесь гормональной стимуляцией своих питомцев?
— Нет, конечно. Мы создаем им условия для комфортной жизни. Мало посадить самца и самку в один вольер. Важно еще понять, чего им не хватает для семейного уюта. Для птиц иногда приходится переделывать вольер, переносить место гнездования. Мы создаем и предлагаем пернатым разные варианты гнезд и даже «брачного ложа». Это могут быть присады (ветка, «растущая» из стены), камень, полочка, бревно на цепях, пластиковые коврики... И как же приятно, когда понимаешь, что птицы оценили твои старания.
— К вам только белые мишки попадают из природы?
— Не всегда. Вот недавно к нам приехал леопард Николай. Его подобрали пограничники на российско-китайской границе. Видимо, зверь попал в капкан, где потерял 2 пальца. Животное выходили, но вернуться в природу он уже не смог. Вот живет у нас. Надеемся, будет производителем.
— Наверное, совместить работу сафари-парка, зоопарка и научную деятельность сложно, ведь животным нужен покой.
— Мы будем показывать не все и не всегда — например, беременных животных и детенышей укроем от любопытных глаз. Маршруты для зоопарка обязательно продумаем. Что касается сафари-парка, то он будет строиться отдельно. Там не будет клеток. Проезжая на автомобилях, люди смогут любоваться из окна и на хищников из семейства кошачьих, и на копытных. У нас есть даже идея устроить змеиный сафари-парк. Представьте себе, стоите вы на мостике, а под вами кишат змеи разного размера и окраса. С потолка к полу будут аккуратно спущены лампы. Пресмыкающиеся постараются улечься именно под ними, и при ярком свете вы сможете каждую из них разглядеть. А над головой в этом помещении можно будет создать стеклянный купол. Через него можно наблюдать за змеями, которые будут лежать на ветках под потолком.
— Удивительно! А много у вас змей?
— Сотни. А знаете, из 60 вариаций узорчатых полозов 40 вывели именно мы! Но не подумайте, что мы идем против природы. Мы помогаем разным видам раскрыться во всей своей многогранности. Эти красавцы с невероятными узорами — результат селекции. Кстати, буквально вчера на моих глазах произошло первое в мире спаривание псевдоксенодонов. Мы долго за ними наблюдали, а самец и самка жили так, как будто нет их друг для друга. И вот свершилось...
