— Сначала хотела Михаилу Задорнову письмо отправить, а потом решила в «МК».
85-летняя жительница Ногинска, инвалид 2-й группы Юлия Николаевна Федорова заглядывает в прейскурант, во сколько ей обойдется доставка авоськи с продуктами. Тарифы новые, действуют неполные два месяца, к ним еще не привыкли. Да и вряд ли привыкнут. Вот, пожалте, 78 «рубчиков» — это целых два литра молока и батон хлеба. Сравнительно недавно за такую «посылку» платили 11 руб. 30 коп. Услуги подорожали в семь раз.
— За все нужно платить, — вздыхает ветеран. — Даже ритуальные услуги ногинская соцзащита включила в реестр. Я потому Задорнову и хотела писать. Это же смешно: покойник еще «до того» должен внести деньги в кассу? Но сейчас рубль вон как падает, вдруг подорожает?..
По новой разнарядке один час скорбного мероприятия чиновниками соцзащиты оценен в 471 рубль. Но за час, утверждают знающие старики, похоронить нельзя: «Кладбище у нас далеко, пока процессия до него доберется, потом отпевание, панихида… Все это часов на восемь. И за какой конкретно последний сервис в этой жизни мы должны уплатить соцзащите?..»
Юлия Николаевна заверяет, что часть ее коллег по несчастью, ногинские старики, по причине «грабительских тарифов» отказываются от помощи соцзащиты.
Вместе смотрим прейскурант: вынуть газеты из почтового ящика — 78,57 руб., доставить лекарства из аптеки — 117,86… Во столько же обойдется старикам просьба опустить в почтовый ящик письмо? Деньги необходимо платить сразу по получении услуги — таковы правила.
В перечень гарантированных государством услуг пожилым гражданам, нуждающимся в помощи, включены все случаи жизни, кажется, ничто не забыто чиновниками. За «содействие» в помывке головы — 235 рублей (им самим бы намылить головы, говорят старики), в оплате услуг ЖКХ — 117,86, посидеть-поговорить с подопечным (бла-бла-бла) — 157,14. Даже отправка в больницу на неотложке обойдется больному небесплатно — 235,72 руб.
Таких денег у подмосковных пенсионеров и инвалидов нет, они явно не готовы к таким тарифам.
Уход за пожилыми людьми по линии соцзащиты и в советское, и в постсоветское время осуществлялся бесплатно. Правда, и обязанностей у «нянечек» было раз-два и обчелся: принести, унести. Поборы начались пять-шесть лет назад, когда ведомство расширило перечень гарантированных услуг, хотя цены держались на символическом уровне, особых нареканий не вызывали.
Ногинск — город небольшой, здесь все друг друга знают. Часто случается так, что за бабушкой ухаживает сотрудница соцзащиты, чья мать — подруга этой самой бабушки. Ну как тут что-то требовать? Да и стыдно брать у одинокой старушки деньги за то, что вытащил из почтового ящика «письмо счастья» — квитанцию по коммуналке. Или черкнул с ее слов коротенькое письмецо дальним родственникам: с 1 ноября эта услуга стоит почти 80 рублей.
Так было раньше — в некотором смысле полюбовно и по-домашнему.
Но теперь ситуация в корне изменилась.
— Нам в ногинском управлении соцзащиты говорят, что наш должностной оклад государство будет оплачивать на 70%, а остальные 30% мы должны зарабатывать сами, оказывая дополнительные услуги, их ввели в марте прошлого года, — рассказывает одна из соцработниц. — Обещали, что 70% от этой суммы будет оставаться нам. Но платят только 30%.
Короче, сами соцработники тоже «горят» на таких реформах, простите, методах пополнения бюджета управления. До введения допуслуг у каждой был план: в месяц необходимо было оказать на своем участке (8 подопечных) в общей сложности 200 услуг. Это было, конечно, много. Бабушки наши вниманием не избалованы, дорожат каждой копейкой, и на деле получалось, что соцработница в основном приносила «подшефному» продукты и лекарства, платила за ЖКХ. Чтобы дотянуть до плана и получать премию, шли на невинные приписки. В отчет включались работы, которых не было, но за них из своего кармана платили сотрудницы соцзащиты — благо стоили они копейки.
В минувшем году областные чиновники решили, что глубокие старики мечтают содержать свои квартиры в образцовом порядке и готовы платить за то, что соцработница, допустим, отмоет за 108 рублей кухонную плиту или помоет окна за 287 рублей. И ввели оказание дополнительных услуг. Если на гарантированные «опции» действует система льгот, в зависимости от размера пенсии, то за допуслуги следует платить по полной программе, 100%.
Среди них: влажная уборка квартиры, мытье одинарных и двойных дверей, проклейка оконных рам бумагой — все это, разумеется, тоже за деньги. Например, прикрепление (снятие) одной портьеры к карнизу чиновниками оценено в 54 рубля, подметание пола (сухая уборка) — 36 рэ, разморозка холодильника — 215 рублей и т.д., и т.п.
Кто будет заказывать такие допуслуги при своей, прямо скажем, нищенской пенсии? Никто. Большинство клиентов уверены: государство за ними должно осуществлять бесплатный уход! Возможно, они такую честь действительно заслужили!
— Переговоры с начальством, что этот сервис не будет востребован клиентами, что они не станут платить, ни к чему хорошему не привели, — вспоминает соцработница по обслуживанию на дому, теперь уже бывшая. — Нам вообще заявили, что мы теперь не соцработницы, а поставщики услуг. Мол, исходя из этого и нужно строить работу.
— С нас требуют постоянно расширять перечень дополнительных платных услуг, — добавляет еще одна бывшая. — За каждое движение следует брать деньги. Доставка из магазина трехлитровой банки молока — гарантированная услуга. А вот если бабушка попросит разлить его по маленьким банкам и поставить в холодильник — извини-подвинься, это уже дополнительная платная опция…
Чтобы активизировать «поставщиков услуг», спустили план: 2 тыс. руб. в месяц с участка. Сегодня «госзаказ» составляет уже 5 тыс., а с нового года, говорят, будет все 10 тысяч рублей.
Понятно, что самим соцработницам платить за мнимые услуги ради получения премии, как раньше, теперь невыгодно. Во-первых, потому что она непонятно как назначается. А во-вторых, гарантированные государством услуги заметно выросли в цене, их уже накладно оплачивать из своего кармана, чтобы уложиться в норму.
В общем, планы они дружно проваливают и так же дружно остаются без премий.
— Нам говорят, что мы ленимся дополнительно зарабатывать, — продолжает сотрудница. — Что вместо того, чтобы помыть раковину на кухне или люстру в комнате и взять за это живые деньги — смываемся домой, чтоб сидеть там и ничего не делать. То есть лишение премии не наказание рублем, а законная плата соцзащите по покупке собственного свободного времени. Бред какой-то! Как объяснить, что мне стыдно брать деньги со старушки, если почистила ей пять картофелин!.. А с нового года нас хотят сделать еще и сиделками, чтоб мы оказывали первую медпомощь, ставили уколы. Какие из нас медсестры?
Микрорайон, где проживает Юлия Николаевна Федорова, считается спальным, там достаточно дорогие магазины. Многие ветераны преклонного возраста живут в этой части города. Если соцработницы решат побаловать стариков чем-нибудь подешевле и повкуснее, то вынуждены отправляться в дальние магазины или на рынок. Но делают это на свой страх и риск. Ведь в перечне оговаривается и такая услуга: приобретение продуктов в дальних магазинах. И стоит это удовольствие уже не 78, а 275 рублей. Экономишь на дешевой «социальной» колбасе, но теряешь на доставке.
В соцзащите признаются, что по большому счету им и некогда заниматься «дополнительным сервисом». Одна ставка — это участок в 8 человек, оклад — около 13 тыс. рублей. Что это за деньги по нынешним временам? Женщины стараются работать на полторы или две ставки. Но после штрафов за невыполнение плана никакого выигрыша в зарплате не получается...
Череда увольнений из соцзащиты главу ногинского управления Ольгу Гамагу вроде бы не тревожит.
— Идите на все четыре стороны, — напутствует женщин их родная контора. — У нас сюда очередь, и конкуренты не вам чета. Молодые, с машинами и планшетниками. Они будут работать, выполнять план!
По правде говоря, от такой позиции даже немного страшновато за стариков. Пока еще за ними ухаживают женщины «советского периода», к ним в сердца стучится милосердие. А что будет завтра, когда на смену придет нынешняя молодежь? У нее с совестью, можно предположить, не очень. Стакана воды не подадут, не получив оплату.
85-летней Юлии Николаевне Федоровой в этом плане относительно повезло. В годы войны ее семья была эвакуирована из Ногинска в Алтайский край, 11-летний подросток наравне со взрослыми воплощала девиз «Все для фронта — все для победы». Поскольку Федорова является труженицей военного тыла, то имеет льготу — платит только 10% от стоимости услуг. Те, кто не имеет статуса труженика тыла...
— Помыть тарелку или чайную чашку — 14 рублей, — возмущаются недееспособные старики. — Если за неделю у меня на кухне скопилась гора грязной посуды, мне это обойдется в 600 рублей!
Одна бабушка рассказывает, что ее соседка по лестничной площадке подрабатывает посудомойкой в ресторане. До полуночи драит там ложки, вилки, тарелки, ей за «сеанс» платят 500 рублей. А тут… откуда такие цены?!
Неудивительно, что люди преклонного возраста отказываются от такой «заботы». «Принести буханку хлеба — 12 рублей. Он сам по себе сегодня дорогой, так еще и за доставку заплати. У меня не то что на хлеб — на соль денег не останется…»
И хотя Юлия Николаевна Федорова имеет льготы, она старается не обременять просьбами свою социальную помощницу. По части почты у нее проблем никаких. Этажом выше живет почтальон — настоящий, в синей форменной фуражке. Он и газеты приносит, и письма отправляет. За спасибо.
В городе ширится тимуровское движение. Школьные учителя, да и местные власти воспитывают детей в духе помощи больным людям. Той же Юлии Николаевне стоит подойти к окну, позвать играющих во дворе мальчишек — 5–6 подростков тут же появляются у двери. И мороженое принесут, и мусор выбросят.
Ногинские дети, эти самые тимуровцы, изрядно портят финансовые планы ногинской соцзащите, поскольку лезут не в свое дело. Ведь за все нужно брать мзду, нести ее в кассу. А глупые школьники все это делают совершенно бескорыстно, одним словом, молодо-зелено. Им и говорить что-то бесполезно. А вот стариков в службе занятости стыдят. Мол, не совестно ли эксплуатировать детский труд?!
О новациях в ногинской службе соцзащиты населения (а скорее всего и в других районах области, ведь тарифы разрабатывало региональное министерство) Юлия Николаевна написала письмо губернатору Подмосковья Андрею Воробьеву.
Может, в ценообразование вмешается власть и установит настоящую социальную справедливость?
P.S. Мы попытались получить комментарий в Ногинском управлении соцзащиты населения, но никто из сотрудников в отсутствие начальника разговаривать с журналистом не рискнул. Начальник на связь с «МК» так и не вышел. Но мы надеемся, что в ответ на эту публикацию Ногинское управление все-таки сообщит нам свою точку зрения, с которой мы обязательно познакомим наших читателей.
