«Я один сельхозпроизводитель на 50 квадратных километров вокруг»
У Александра Почепцова — обширное хозяйство, в аренде — более тысячи гектаров. Фермы стоят в Клинском районе, под Серпуховом, на Владимирщине и Карачаево-Черкесии. В активах: 50 дойных коров, 250 овец куйбышевской породы, 250 коз, 70 бычков, 500 кур-несушек.
— Приезжайте в деревню Кореньки. Тут рядом Истринское водохранилище, у меня лоси из леса вместе со скотиной пасутся, — напутствовал нас Александр.
Ферма стоит на пригорке, обнесена добротным забором.
Ворота открывает сам хозяин. Крепкий, круглолицый, в льняной рубахе и просторных шароварах. Надеть бы сверху суконный сюртук да картуз — и портрет купца 19-го века готов.
Ассоциации понятны. У Александра Почепцова в роду общие корни с династией Морозовых. Его прабабушке принадлежал двухэтажный дом в Замоскворечье, у метро «Добрынинская», где сейчас расположен «Макдоналдс».
И подворье Почепцова явно не из нашего времени. Рубленые постройки, приземистые утепленные сараи, широкие лавки… Все чинно, основательно.
А в трехстах метрах стоят развалившиеся коровники. Это уже наше время.
— Раньше в округе было 7 тысяч коров. За последние 6 лет закрылись 3 колхоза. Я тут один сельхозпроизводитель на 50 квадратных километров вокруг, — говорит хозяин. — Те крестьяне, кто родились и живут на этой земле, ходят в магазин за яйцами с птицефабрики. При этом у них у всех есть сараи и бабушки, которые могли бы присмотреть за птицей. Отговорки как под копирку: «Работаем в Москве. Как ухаживать за курами, уже не знаем». Главное — и знать не хотят. Им проще купить за 50 рублей десяток яиц в магазине. Вот такая философия!
Говор у Почепцова чисто городской. Мысли излагает коротко, логично. За его плечами — военное училище, где получил специальность программиста–аналитика, служба в войсках ПВО и эмиграция… В 1989 году, заработав небольшой капитал на торговле компьютерами, он уехал в Чехию, где прожил 11 лет. За эти годы в доле с друзьями открыл два ресторана. Работал европейским корреспондентом российских СМИ, дружил с Артемом Боровиком. Когда бизнес был отлажен, пошел стабильный доход, Почепцов… заскучал. Решение продать свою долю и вернуться в Москву объясняет «зовом предков».
Нельзя русскому человеку без васнецовского леса, старых елей с мшистыми стволами, зарослей бузины, рыбалки на излучине тихой реки…
В России вместе с партнерами открыл ресторан. Чтобы на кухне всегда были парное мясо и свежие молочные продукты, на границе Клинского и Истринского районов решили организовать подсобное хозяйство.
— Шесть лет назад здесь стоял разрушенный телятник, не было ни крыши, ни воды. Были отрезаны провода, долг по электричеству составлял два миллиона рублей. Люди, которые в свое время скупили земли развалившегося колхоза, собирались продать их под дачные участки. Тут была свалка. Мы отсюда вывезли тридцать шесть грузовиков всякого добра. Вымостили подъезд к ферме бетонными плитами.
Хозяйство требовало немало вложений, но особенно — моральных сил. Помимо овец на ферме вскоре появились свиньи, козы, утки, куры… Производили только экологически чистую, натуральную продукцию, которая отвечала всем самым строгим стандартам.
Через год из шести предпринимателей остался один Почепцов. Под разными предлогами партнеры вышли из проекта. А его земля «притянула», да так, что пошел учиться в Тимирязевскую академию.
За шесть лет хозяйство приросло еще тремя фермами. На это ушло около 15 млн рублей — собственных средств и прибыль. Кредитов Александр не брал. Вел строгий учет и контроль, записывая все расходы. Мы видели эту потрепанную «амбарную» книгу, в которой — вся история сельхозбизнеса Почепцова. При этом хозяин подчеркивает: «У меня не массовое производство. У меня другая ниша, я экопродукцию произвожу».
«Животные должны жить в естественных условиях»
Вся живность у Александра Почепцова — на свободном выпасе. По широкому подворью под присмотром петуха важно расхаживают куры.
— Девочка моя, — наклоняется к одной из несушек хозяин. И уже нам говорит: — Посмотрите на этих кур, они живут в естественных условиях, сами выбирают то, что им нужно. Требуется кальций — вот тут насыпан ракушечник. Нужно искупаться, избавиться от блох — рядом насыпан песок…
Еле успеваем за хозяином, который спешит в курятник. Удивительно, но в помещении, где обитают несушки, нет никакого запаха. Пол засыпан опилками. У одной из стен — стеллаж. В многочисленных ячейках устроены гнезда.
Вытащив из соломы пару еще теплых куриных яиц, хозяин предлагает нам разбить их и тут же выпить.
— Эти яйца можно пить сырыми! Это очень полезно, поднимает иммунитет.
Видя наше замешательство, смеется:
— Привыкли к яйцам из супермаркета? Все, что там продается, это чистой воды бизнес. Нормальной еды там нет. Ко мне приходит девочка-ветеринар брать кровь у кур. Она работает на большой птицефабрике и может там бесплатно брать и кур, и яйца, но не делает этого, а покупает их у меня, правда, со скидкой…
Кредо Александра Почепцова: животные должны жить не в тесных клетках, а в естественных условиях.
— Почему на птицефабриках-миллионниках птиц поят антибиотиками? Там скученность птиц огромная. Если одно животное заболеет — заразятся другие, начнутся эпидемия и моментальный падеж. Химпрепараты и стимуляторы роста значительно удешевляют продукт. Бройлеров реализуют в рознице по цене от 105 рублей за кило.
У фермера — никаких комбикормов и пищевых добавок. Понятно, что куры, выращенные на пшенице и овсе, и стоят дороже. Своих кур, в зависимости от упитанности и возраста, Александр Почепцов продает за 350–400 рублей за килограмм.
В отдельном помещении со стеклопакетами на ферме обитают кролики. Есть маточное поголовье и роддом.
— Кроликов выращиваем на мясо. Шкурки сейчас никому не нужны. Выделать их стоит дороже, чем потом можно за них выручить.
Ни одно животное у Почепцова не привито. Он противник всяческих прививок.
— Просто не надо пускать в вольеры посторонних людей. У меня на всех порогах — ямы с дезинфицирующим раствором. Заходишь и обрабатываешь ноги.
Работают у фермера только местные жители. Он сознательно дает работу только тем, кто живет по соседству. Максимальная зарплата — 15–20 тыс. рублей. Для села это нормальные деньги, желающих хоть отбавляй.
— Хорошо, что многие трактористы удержались здесь. Ведь ментальность людей, которые родились в деревне и работают на земле, — она совсем иная, они чужды городу, чужды бешеному темпу…
Мы сидим, беседуем за большим деревянным столом; рядом двое рабочих ремонтируют трактор.
— Вся эта техника собиралась из брошенных колхозов. Своими силами мы приводили ее в порядок. Сейчас покосили — коса сломалась, налетела где–то на камень. Стоит она 200 тысяч рублей, новую купить я не могу; надеюсь, что мои «кулибины» ее отремонтируют.
«Теленок становится бычком через полтора года»
Почепцову звонят. Кто–то хочет купить гусиный жир. Фермер переспрашивает: «Сколько вам килограммов? 100 грамм, ожоги?.. Приезжайте, мы бесплатно дадим!»
Когда речь заходит о введенных Россией санкциях, фермер говорит:
— Это шанс для нашего сельхозпроизводителя. Главное, чтобы государство сейчас правильно откликнулось на этот запрос.
Александр знает что говорит. До своего фермерства он 11 лет жил в Чехии.
— У меня в Праге были рестораны, я закупал продукцию у фермеров и знаю, как они с нуля начинали свой бизнес. Схема там такая: ты приходишь и заявляешь, что, например, хочешь заниматься кролиководством. Там тебе на это дают грант. Эти деньги фермер получает от государства безвозвратно. При определенном контроле государство готово идти на риск. Далее фермеру выделяют специалиста, который подбирает ему необходимую технику. Его опекает зоотехник, который подсказывает: вот эти кролики хорошо растут в наших условиях, а вот эти — плохо. Государство «ведет» этого фермера. К нему по графику бесплатно приезжает ветеринар.
А что у нас? Приезжает ко мне ветеринарная служба, какие–то прививки они готовы сделать бесплатно, но в основном все идет на коммерческой основе. Их приезд обходится мне в 40–50 тыс. рублей. У меня овцы племенные, я должен как минимум два раза в год сдавать все анализы. В результате стоимость мяса животного кратно возрастает.
— Какие из продуктов, что попали под санкции, сложнее всего будет заместить?
— Мясо крупного рогатого скота. Еще после революции у нас скот делили на тот, кто дает молоко, и тот, кто идет на мясо. И только 8–10 лет назад у нас частники стали разводить коров именно на мясо. Я считаю, если бросить все силы, то в течение 5 лет мы процентов на 60–70 перекроем потребность населения в этом мясе. Это процесс не быстрый. Теленок становится бычком через полтора года, это еще телятина. Корова становится взрослой через 2,5 года. А доить ее можно только через 3,5 года.
В загоне бьет копытами черно–белый великан. Кажется, что вот–вот снесет жерди рогами.
— Гулять хочет, — объясняет Александр. — Смотрите, какая мощная шея, — это бык на мясо. У молочной породы совсем другая анатомия тела. До революции в России славились быки породы лимузин. У меня есть метисы лимузинов, каждый из которых весит тонну. Быков выгодно выращивать до года и 7 месяцев, а у меня — трехлетки, растут без препаратов ускоренного роста, — это же совершенно другое мясо! Оно уходит по 250–270 рублей за килограмм при себестоимости примерно в 200 рублей.
— Что скажете насчет свинины?
— У нас от атипичной чумы свиней погибло очень много животных. Территория, где был падеж свиней, огромная. Это и Липецкая, и Воронежская, и Волгоградская области. И вдобавок монополисты, понижая цены на свинину, продолжают выбивать мелкого производителя. На откормочных комплексах за короткий срок бизнесмены стараются получить максимальный привес. Там мясо другое, я по волокнам вижу, у них структура другая. Откуда мясо — можно понять даже на ощупь.
У меня свиньи даже зимой питаются сеном и зерном, пополам-напополам. По нескольку часов пасутся, в это время кто–то объедает кустики, кто–то обдирает кору, кто–то находит червячка. При этом они проходят по 5–7 километров, а не сидят в клетушках.
«Лучше 100 фермеров, чем одно большое предприятие»
Министр сельского хозяйства Николай Федоров констатировал, что на полное импортозамещение потребуются порядка 3–4 лет и 137 млрд рублей дополнительной господдержки.
— Есть у России потенциал, чтобы накормить себя качественной едой?
— Можно работать даже на экспорт. Но для частных предпринимателей должно быть создано юридическое сопровождение, бесплатная ветеринария. Корма должны быть за приемлемые деньги. Трактор стоит около 700 тысяч рублей, весь набор техники — еще столько же. Должна быть беспроцентная ссуда на технику плюс подъемные на развитие. Также нужно выстроить логистическую сеть от производителя до покупателя. И, конечно, должны быть справедливые цены на продукцию.
Например, в колхозе сейчас покупают молоко за 7–11–15 рублей за литр. Это несправедливо. Меньше чем 20 рублей за литр молоко не может стоить априори. Я продаю по 70. А себестоимость моего молока — около 25–30 рублей за литр. Тут в расчет идут натуральные корма, выпас и так далее.
Если наше государство готово тратить на вышеперечисленное силы и средства, через 3–5 лет мы можем вообще отказаться от ввоза мяса и молока из–за границы.
— Большинство наших птицефабрик работают на импортном сырье. Из Европы, в частности, из Голландии, в Россию фурами везут сотни тысяч яиц куриных кроссов американского происхождения. Здесь их инкубируют и выращивают протеиновых бройлеров-монстров. Может, стоило тогда уж запретить ввоз яиц из–за границы?
— Надо создавать материнское поголовье у нас в стране. Но это работа, которой мы последние 30 лет не занимались. Настало время, есть шанс, предпосылки и желание, чтобы все это было. Этим надо заниматься — или вообще плюнуть и забыть, что у нас кроме газа, нефти и леса есть и сельское хозяйство…
Александр Почепцов считает, что лучше пусть будет 100 фермеров, чем одно огромное предприятие.
— Фермер — он всегда откликнется на чаяния покупателя. Например, наши работники не очень аккуратно обрабатывали куриц для ресторанов, оставались синяки, это некрасиво. Сейчас они тратят на обработку птицы на десять минут больше — и нет никаких пятен. Наши покупатели требуют высокое качество продукции. И мы стараемся.
В Пущине на берегах Оки, на заливных лугах, фермер выращивает овощи. Пропалывают грядки на его фермах вручную, так же борются с насекомыми-вредителями. В Кореньках, в Клинском районе, на прудах у него плещутся гуси и утки. В Карачаево-Черкесии у него бродят на пастбищах бараны и овцы. В Ковровском районе организовано охотхозяйство. И везде есть фермы. За год Александр Почепцов производит около 70 т свинины и говядины, 20–30 т птицы.
Со сбытом проблем нет. У фермера свои постоянные покупатели. Остальное забирают рестораны, больницы, интернет–магазины.
Многие покупатели приезжают, чтобы собственными глазами увидеть, в каких условиях содержатся животные.
При нас на «БМВ» приехал мужчина за тремя десятками яиц. Выйдя из машины, попросил: «А можно я сам эти яйца соберу?» Почепцов дал ему корзинку и отправил в курятник.
Бывает, что на ферму приезжает сразу несколько семей, чтобы выбрать на всех бычка.
— Люди вправе знать, из какого мяса они варят бульон, — говорит хозяин.
— Что пользуется наибольшим спросом?
— Свежая молочная продукция. Например, мы подоили корову в восемь вечера, а в двенадцать люди на ночь хотят выпить стакан свежего молока. Стандартный же набор на семью состоит из курицы, яиц, молока, масла и творога. Средняя цена в зависимости от количества — 5–10 тысяч рублей.
Развозить заказы фермеру помогает сын. Для этого есть специально оборудованная машина с холодильником.
— В Москве днем пробки, он раньше 12 ночи из дома не выезжает. И люди готовы ждать качественные продукты и до 2 ночи, и до 3.
■ ■ ■
Фермер считает, что Россия может стать по экопроизводству №1 в мире. У нас более строгие ветеринарные службы. А те же американцы, например, в своих стандартах допускают ГМО-производство.
— Москва с пригородами уже достигает 20 миллионов человек — это же безумие! Надо создать необходимые условия, и я уверен, что 15% населения больших городов готово будут переехать в деревни. После того как в 90–е годы развалились колхозы, земля у нас очистилась от всякого химического воздействия, «отдохнула», сейчас почти вся — «эко». Ждет только добрых рук. Есть кому еще помочь: остались специалисты из числа бывших председателей колхозов…
По мнению фермера, уже сейчас наметилась тенденция: москвичи сдают свои квартиры, переезжают жить за город, обзаводятся хозяйством, держат пару свиней, курочек.
— У нас же здесь красота, ребята утром сено косят, видят, как лисы мышкуют, они подкармливают «рыжух» сухарями. Верю, что грядут времена, когда муж будет спрашивать у жены: «Что тебе подарить на День ангела?» А она ему в ответ: «Купи мне корову». Это и есть настоящая жизнь.
