С воспоминаний об Играх-80 и началась наша беседа с Людмилой Кондратьевой.
— Людмила Андреевна, после великолепной 100-метровки вы больше не вышли на старт Игр, хотя планировали выступить и на дистанции 200 метров, и в эстафете 4х100 метров. Причина тому травма, полученная в победном финале. Переживали, конечно же, страшно?
— Разумеется, рассчитывала бежать по полной программе. Имела все шансы выиграть не одну медаль, а все три. В середине финала на 100-метровке вдруг почувствовала, что в левой ноге что-то схватило. Но мысль о травме отогнала мгновенно. Олимпиада! Я чувствовала, что лидирую, что могу победить, поэтому думала только о том, чтобы добежать.
На церемонию награждения хромала, но даже не полагала, что все окажется серьезней.
Спустя несколько дней вышла на разминку перед квалификацией на 200 метров. Вроде все нормально. Но, как встала в колодки, поняла, что не смогу бежать. Расстроилась жутко…
Но мне было 22 года. В молодости всегда кажется, что все еще впереди, поэтому постаралась недолго горевать, пошла на трибуну. И тут меня позвал в комментаторскую кабину Александр Александрович Курашов. Он выходил на связь с космонавтами, которые в это время находились в полете. Так я в прямом эфире общалась с Виктором Горбатко. Было очень волнительно и радостно.
— В мировую элиту вы ворвались стремительно. В 15 лет стали мастером спорта, в 20 — двукратной чемпионкой Европы. А в юности вы на кого-то хотели быть похожей из великих спортсменов?
— Валерий Борзов! Вот он мой кумир. Я видела победы Борзова в Мюнхене-72 и «заразилась» его великим бегом, захотелось тоже стать олимпийской чемпионкой. В детстве я была быстрой, подвижной девочкой. Но когда из Шахт переехала в ростовскую спортшколу, тренер Валерий Петрович Соковнин стал кардинально менять мне технику. Образцом служила техника Борзова, она во всем мире считалась идеальной. Мы изучали видеохронику мюнхенских финалов, фотораскадровку бега Борзова в журнале «Легкая атлетика». Потом на стадионе по сто тысяч раз повторяла упражнения. Так Валерий Борзов помог мне выиграть олимпийское «золото». (Улыбается.)
— После Олимпийских игр-80 кое-кто ставил под сомнение весомость вашей победы. Мол, в Москве из-за бойкота не бежала рекордсменка мира американка Эвелин Эшфорд…
— В год московских Игр я была объективно готова бороться за золотую медаль. В июне на соревнованиях в Ленинграде пробежала стометровку за 10,87. Это было высшим мировым достижением на тот момент. (ИААФ — Международная ассоциация легкоатлетических федераций — официально не утвердила этот результат в качестве официального рекорда. — «НП».) Если же говорить об Эшфорд, а к ней я всегда относилась с огромным уважением, то всем было известно, что она в то время переживала последствия тяжелой травмы. Даже если бы американцы не бойкотировали Игры, вряд ли Эшфорд приехала бы в Москву. Золотая медаль олимпийской чемпионки 1980 года у Людмилы Кондратьевой. И что на эту тему долго рассуждать?..
— Согласен. Ваша олимпийская дуэль с Эшфорд могла состояться спустя четыре года в Лос-Анджелесе. Однако те Игры бойкотировал уже Советский Союз. Вы испытали шок, когда узнали о решении Кремля или верили коммунистической пропаганде о том, что русским в Америке создадут невыносимые условия, даже опасные для жизни?
— Никакой пропаганде я уже давно не верила. Первая моя поездка за границу была именно в Америку. В Остин, это штат Техас, где проходил матч легкоатлетов СССР и США, его еще называли «матч гигантов». Мне было 17 или 18 лет. Ехала с настороженностью, ведь советским людям внушали, что Америка — наш враг. Но, прилетев в Штаты, забыла про всякую «холодную войну». Принимали как в сказке. Шикарный отель, столы ломились от еды. Американцы то на концерт какой-нибудь тащили, то на танцы (слово «дискотека» мы еще не знали), то на какой-то карнавал. Кругом праздник, и никто ни к какой войне не готовится. Дарили нам подарки, сувениры и дефицитную тогда в СССР жвачку. Однажды к отелю приехала фура, и из нее стали выгружать джинсы. Оказывается, специально для русских легкоатлетов привезли. Выбирайте любые, какие нравятся!..
О том, что Игры-84 в США пройдут без нас, я узнала в Болгарии, где команда СССР проводила сбор. Сидела в номере, готовилась к вечерней тренировке. Слышу, в коридоре ребята шумят, мол, бойкот, бойкот, на Олимпиаду не едем. Я вышла к ним и даже пристыдила: хватит ерунду болтать. Но тут пришел массажист и подтвердил, что да, СССР бойкотирует Игры. Потом слушали радио, смотрели телевизор. Бойкот — это слово по тысяче раз звучало на дню. По-моему, после горького известия напилась вся наша команда.
Стимул тренироваться во всю силу сразу пропал. А ведь подходила к Лос-Анджелесу в отличной форме. Эшфорд в отсутствие мое и немецких бегуний выиграла 100-метровку на Олимпиаде с результатом 10,97. Для спортсменов социалистического лагеря устроили альтернативные соревнования «Дружба-84». Марлис Гер победила со временем 10,95, а я была второй — 11,02. И это на фоне физического и психологического спада. Легкоатлеты соревновались в Праге. Прилетели туда всего на три дня. Никаких ярких впечатлений от «Дружбы» не осталось.
— Венгерским спортсменам, не участвовавшим в Олимпийских играх-84, правительство в 98-м выплатило компенсацию за моральный ущерб…
— Да?! Здорово! Я бы тоже от компенсации не отказалась.
— Кстати, помните, как потратили премию за олимпийское «золото»?
— На руки с вычетом получила 3300 рублей. На «Жигули» не хватило бы. Купила в лучшем ростовском ювелирном магазине золотые серьги и кольцо с бриллиантом. Как видите, олимпийцы моего поколения не шиковали. Правда, надо отметить, что получила бесплатно квартиру в Ростове.
Очень гордилась орденом Дружбы народов. Мне его вручал Андрей Громыко. Почему не Брежнев? Не знаю. Громыко был министром иностранных дел, членом политбюро ЦК КПСС. Большая фигура. Помню, как волновалась в Георгиевском зале, какое громадное впечатление произвел Кремль...
Мы жили иными ценностями. Конечно, о деньгах думали, но не они были главной мотивацией в спорте.
— Вторые Олимпийские игры в вашей жизни состоялись в Сеуле-88. Домой вернулись с бронзовой наградой в эстафете 4х100 метров. Но «бронза» та была с золотым отливом. Так?
— Да, к тому времени я стала мамой, родилась Ксюша. Уходить с беговой дорожки не хотелось. И вскоре после родов начала тренировки. Было чувство, что еще не набегалась. Пусть на прежний уровень результатов мне уже не удалось выйти, но в эстафету меня всегда включали.
В Сеуле-88 у нас подобралась хорошая четверка. Помимо меня в эстафете бежали Галина Мальчугина, Марина Жирова и Наталья Помощникова. Три этапа преодолели отлично, Помощникова вылетела первой на финишную прямую. Но ближе к финишным клеткам мы поняли, что с ней случилось что-то серьезное. Наташа дернулась, сбилась с шага, по лицу пробежала гримаса. Травма! Сначала подумала, что Наташа не добежит до финиша, сойдет с дистанции. Но она молодчина! Дотянула на одной ноге до финиша и до бронзовой медали.
У нас сохранились теплые отношения с девчонками из той эстафетной команды. Очень радовались за Галю Мальчугину, когда ее дочка стала олимпийской чемпионкой в эстафете спустя двадцать лет после нашей «бронзы» в Сеуле.
— Напомните, чем вы занимались после завершения карьеры спортсменки?
— Работала сначала тренером в московской Федерации легкой атлетики, потом во всероссийской. Отвечала за резерв многоборья. Несколько лет назад уезжала по контракту в Индонезию. Сейчас тренирую детей в СДЮСШОР имени братьев Знаменских.
— Предстоящий чемпионат мира в Москве вы ждете по понятным причинам с особым волнением, ведь в нем готовится выступать ваша дочь. Какие задачи поставлены перед ней на вашем «семейном совете»?
— Оксане — 28 лет. Но чемпионат мира — это первый крупный турнир в ее карьере. Она в детстве перепробовала чуть ли не все дисциплины и в итоге остановилась на метании молота. Долгое время я была ее личным тренером. С этого сезона Оксана представляет в сборной России подмосковный Центр легкой атлетики. Здесь она тренируется у Николая Николаевича Белобородова, в группе у которого готовится и олимпийская чемпионка Татьяна Лысенко. Условия Оксане создали замечательные, результаты стали расти — Белобородов умеет развить в спортсменах лучшие качества. На Мемориале братьев Знаменских в Жуковском Оксана метнула молот на 77 метров 13 сантиметров. Это личный рекорд. Если на чемпионате мира в «Лужниках» сможет послать снаряд не хуже, чем в Жуковском, то сможет претендовать на медаль. Сейчас дочь на сборе в Новогорске, мне постоянно звонит. Мы с Оксанкой очень близки…
— Извините, быть может, за неудобный вопрос. Оксана общается со своим отцом, двукратным олимпийским чемпионом в метании молота Юрием Седых?
— Нет. Они не знакомы.
— Как?! Когда ваш брак распался, сколько лет было дочери?
— Три. Не знаю, помнит ли Ксюша что-нибудь об отце... Считаю, можно уверенно говорить, что она с отцом не знакома. Хоть и выросла без него, но ничем не была обделена. С его стороны попыток к общению никогда не было.
Знает ли Оксана, кто такой Седых? Конечно.
— А вы с Юрием, если встретитесь, поздороваетесь?
— Мы прожили в браке восемь лет. До Седых два года была замужем за своим тренером Валерием Соковниным. Почему я не могу с ними поздороваться? Мы все из легкой атлетики, бывает, что где-то пересекаемся…
— У Седых от брака с другой олимпийской чемпионкой, толкательницей ядра Натальей Лисовской, тоже родилась дочь, Алексия. Ей сейчас 20 лет, и она тоже метает молот, выиграла первые летние юношеские Олимпийские игры в Сингапуре в составе сборной Франции. На чемпионат мира в Москву Алексия не отобралась, но в будущем, скорее всего, сводные сестры могут встретиться в одном секторе…
— Да, такое может быть. И что? Вы хотите спросить, будут ли они общаться в секторе и вне его? Не знаю. Со своей стороны никогда не чинила Оксане препятствий для общения с отцом, не собираюсь этого делать и по отношению к сестре. Это было бы просто глупо и смешно. В конце концов моя дочь взрослая и сама решит, что ей надо, а что нет.
