Почти сорок лет прожил на бульваре, в доме под двойным номером 4—6, известный технолог стекла, дважды лауреат Сталинской и лауреат Ленинской премии Исаак Китайгородский. Его сын Александр, пока не завел семью, жил с отцом. В 25 лет кандидата физико-математических наук Академия наук СССР удостоила премии Д.И.Менделеева, представлять которого не надо. Вторую награду академиков пришлось ждать долго: в 53 года профессору вручили премию имени академика Е.С.Федорова, ректора Горного института в Петрограде, которого называют кристаллографом, геометром, петрографом, минералогом и геологом. Эту премию присуждает РАН поныне. Китайгородского называют физиком, педагогом, публицистом, популяризатором науки и борцом с лженаукой.
Многими талантами обладал лауреат Федоровской премии 1967 года, не получавший, как отец, государственных наград, очевидно, потому, что его открытия с военными не соотносились. По двум учебникам А.И.Китайгородского физику проходили студенты университетов Советского Союза. Его учениками считают двух академиков, десять докторов и десятки кандидатов физико-математических наук. Одиннадцать названий книг, и это далеко не все, сопровождают биографическую справку о нем в «Московской энциклопедии». Одной из них, под названием «Реникса», что значит «Чепуха», в справке нет. Я ее купил давным-давно, когда она вышла, в 1967 году — и с тех пор храню. В ней Александр Исаакович развенчивает героя моей публикации, по его словам, «артиста МХАТа» Карла Николаева, и считает бредом все, что я писал о нем за год до выхода книги.
Мы встретились с ним на Пушкинской улице, ныне Большой Дмитровке, в доходном доме, перед которым стояла его отслужившая в правительственном гараже черная «Чайка». Карл Гурвич под псевдонимом Николаева играл не во МХАТе, а в Московском областном драматическом театре, выступал с очерками в журналах и поражал тем, что называется телепатией. Вот что я написал после встречи с ним:
«Что за сила заставляет человека, повернувшегося ко мне спиной, двигаться по комнате так, как я ему мысленно приказываю: идти в тот угол, где стоит стол, обогнуть его, приблизиться к лежащему на краю стола журналу, снять с обложки квитанцию и раскрыть журнал на шестой странице. Рука Карла Николаева как магнит льнет к листу, на обратной стороне которого напечатана статья «Нефть в Москве», именно та, что я хотел увидеть». Потом мысленно ему внушал: «Потушить сигарету!» Он, заядлый курильщик, нехотя подошел к мраморной пепельнице на столе и дымящуюся сигарету горящим концом воткнул в камень».
Вслед за ним я познакомился с обладателем двух дипломов — врача и инженера — Евгением Рогожиным. На шахматных соревнованиях он мысленно подсказывал дочери верные ходы, и она никому не проигрывала. Мне подносил к уху коробку со спичками, встряхивал ее, и я слышал то звон колокольчика, то звук гитары. На моих глазах рубль превращал в сто рублей. Ту же метаморфозу показал действительному члену Академии наук СССР Юрию Борисовичу Кобзареву, который считал, что не поддается внушению. Но и он услышал в спичечной коробке разные звоны и увидел, как желтоватый рубль превратился в красную десятирублевку.
— Хотите покажу сто рублей? — предложил Рогожин.
— Да, — ответил академик, — но, честное слово, я не видел такую купюру, деньгами у меня распоряжается жена.
Еще раз Рогожин свернул рубль, а когда его развернул, я увидел сто рублей, а Юрий Борисович сказал:
— Да, это не рубль. Здорово!
Рогожин у меня дома подносил к пояску от женского платья пламя свечи. Материя загоралась, мы с женой это видели (она в тот миг пожалела свой поясок). Я, протянув к пламени руку, отдернул ее, ощутив сильный ожог. Огонь тушится, летят искры, стелется дым, падает на пол, как снежинки, седой пепел. А поясок-то цел! Держим его в руках, ощупываем, дым в глазах еще не рассеялся, запах паленой материи не прошел, даже проник в другую комнату. Все это было бессловесным «внушением на расстояние», с которым боролся автор «Рениксы».
К «бреду» относил Александр Исаакович и «способность усилием воли» сдвигать с места предметы, то есть телекинез. «Как можно такому вздору придавать хоть сколько-нибудь серьезное значение? — писал он. — Как можно не понять, что если допустим влияние человеческой воли на движение тел, то тем самым зачеркивается все естествознание? И в самом деле, если волей можно повернуть игральную кость или сдвинуть с места носовой платок, то уж совершенно пустяковой является задача сдвинуть с места электрон, который в миллион миллионов миллионов миллионов миллионов раз легче платка».
Как двигает «влиянием человеческой воли» разные предметы и раскручивает стрелку компаса Нинель Кулагина, о которой я рассказал после выхода «Рениксы», профессор не видел. Три дня ее наблюдали на кафедре физического факультета Московского университета (я был свидетелем и одним из устроителей экспериментов). На столе заведующего кафедрой академика Рэма Хохлова под стеклянным колпаком она демонстрировала «вздор» и «бред» — натуральный телекинез. И доказывала, что нитки и магниты отношения к эксперименту не имеют. Нитками и магнитами, спрятанными под одеждой, объясняли телекинез ее хулители. Она, когда стрелка компаса приходила в движение, даже руки прятала под стол, чтобы ее ни в чем не заподозрили. Вертела головой — и стрелка кружилась, как юла.
Жена Виктора Васильевича Кулагина, главного судостроителя Балтийского завода, мать троих детей, не только передвигала, не прикасаясь руками, разные предметы. Она раскручивала стрелку компаса в любую сторону и перемещала по столу сам компас с ремешком. В мемориальном кабинете Менделеева в Институте метрологии увидела настенные старинные часы в деревянном футляре под стеклом. Подошла к ним и на глазах изумленных метрологов раскачала маятник, а потом заставила то ходить, то стоять.
Этот эпизод я увидел в любительском фильме и поспешил в Ленинград, где жила исполнительница телекинеза. Поставил перед ней на скатерти стола металлический колпачок от китайской авторучки, накрыл его граненым стаканом — и увидел, как мой колпачок двинулся в замкнутом пространстве. Все это и многое другое снимали на пленку кинооператоры научно-популярной студии Ленинграда. Публикация о той встрече вызвала шквал звонков, поток писем, реплику в газете «Правда» под названием «Чудеса в решете».
Все описанное объяснялось тем, что Кулагина «проделывала свои фокусы с помощью небольших магнитов, спрятанных в укромных местах (выше и ниже поясницы)». Меня назвали падким на чудеса, а Кулагину обозвали опытной аферисткой, сумевшей совершить аферу на научном поприще. Естественно, опровергнуть ложь органа ЦК партии было невозможно до перестройки. Фильм засекретили, фрагменты из него с моим колпачком я увидел по Центральному телевидению спустя много лет.
Нинель Сергеевна не только передвигала предметы из разных материалов — дерева, металла, пластмассы, стекла. Она, прикоснувшись к коже любого человека, в частности, к руке Иннокентия Смоктуновского, вызывала сильное жжение. На коже оставалось покраснение, ожог, как говорят врачи, эритема. Что самое загадочное: эритема есть, а выделения тепла — нет. Приборы не показывают. Между тем жжение настолько сильное и всепроникающее, что, когда мне поставили на руку холодный чугунный утюг, я через твердь металла почувствовал тепло.
Жжение было целебным. Многим очень помогло. Наши олимпийцы-фигуристы Белоусова и Протопопов, как известно, эмигрировавшие из СССР, прислали из Швейцарии открытку со словами: «В Швейцарии у нас все есть, не хватает ваших рук». Жена моя, Фаина Колодная, задыхавшаяся от астмы, не могла подняться к Кулагиным на четвертый этаж панельной пятиэтажки. Нес ее на руках. Одного сеанса жжения хватило, чтобы на второй день она поднялась по лестнице сама.
В числе первых академиков видел Кулагину заведующий отделением Института радиотехники и электроники — ИРЭ АН СССР, помянутый Юрий Борисович Кобзарев. «Московская энциклопедия» 2008 года пишет о нем: «В 1980 году, заинтересовавшись необычными явлениями человеческой психики, выступил инициатором организации в Институте радиотехники и электроники — ИРЭ АН СССР лаборатории для исследования физических полей и излучений, создаваемых живыми организмами (телекинез, телепатия и пр.)».
Хочу внести поправку: заинтересовался телекинезом Юрий Борисович раньше. Пригласил Кулагину с мужем в квартиру Дома на набережной. Поставил чистый эксперимент, исключавший нитки и магниты, — и убедился, что видит не бред. Этот академик перед Отечественной войной создал первые радиолокаторы, спасавшие нас от бомбардировок. За что удостоился в 1941 году Сталинской премии. А позднее — Золотой Звезды Героя Социалистического Труда, не утратив при всеобщем признании и славе интереса к «очевидному — невероятному».
Лабораторию курировал член-корреспондент академии профессор Юрий Васильевич Гуляев. Он однажды показал мне листок из блокнота, хранимый в записной книжке. На листке я увидел семизначные цифры, номера телефонов и рисунок: кружок с вписанным в него треугольником. Цифры и фигуры, оказалось, начертаны рукой Нинель Кулагиной в ожидании задержавшегося по делам профессора. Когда он появился в лаборатории, Нинель дала ему на память свой листок из блокнота, объяснив, что номера и знаки увидела в его записной книжке. Она проставила перед каждым номером буквы «д» и «р», что значило — телефон домашний или рабочий.
В это можно, конечно, не верить. Но, оказалось, номера телефонов, записанные рукой Кулагиной, совпали с номерами в записной книжке профессора. В ней были кружок и треугольник. На одном своем листке Кулагина поместила номера телефонов и рисунки с разных страниц записной книжки профессора, признавшегося: «К этому мы неизвестно когда и подступим…»
Вот почему в сентябре 1982 года в новую лабораторию на моих глазах первой вошла постаревшая Нинель Сергеевна. Ее поместили ради чистоты эксперимента в изолированную камеру. И она снова продемонстрировала телекинез. В научном отчете, отправленном в Госкомитет по науке и технике СССР, все увиденное в исполнении Кулагиной физики назвали «Феноменом К.». Там же три года они исследовали Джуну и назвали ее необыкновенные способности феноменом «Д».
Поэтому, когда журнал «Человек и закон» обвинил Кулагину в аферах и мошенничестве, состоялся суд. В роли истца выступала Нинель Сергеевна, мать троих детей, бабушка восьми внучат. В роли ответчика — орган Министерства юстиции СССР. Свидетелями истицы выступили академики Гуляев и Кобзарев, директор научно-популярного фильма, сделанного по заказу Японии с участием Кулагиной, и я.
Академик Гуляев на вопрос судьи: «Вы настаиваете, что в опытах с Кулагиной демонстрируется не фокус, а необъяснимое явление природы?» — ответил:
— Я не заметил никаких ниточек, никаких магнитов, о которых можно было сказать, что это явный фокус. Мы видели передвижение предметов.
Академик Кобзарев признал: «Подобных феноменальных явлений, какие может продемонстрировать Нинель Сергеевна, — буквально количественно! — мы не наблюдали ни у кого».
Судья интересовалась, что за человек Кулагина, и от всех свидетелей узнала: она скромна, доброжелательна, ради науки не жалела себя, выполняла бескорыстно все задания. Директор кинокартины сообщила: во время съемок ей платили суточные по 2 рубля 60 копеек, всего получила 15 рублей. Япония заплатила за съемку Гостелерадио 15 тысяч долларов. Мне японцы перед началом съемок презентовали бутылку французского коньяка.
В итоге народный суд Дзержинского района обязал журнал «Человек и закон» опубликовать опровержение. Мосгорсуд оставил приговор в силе.
Я бы не стал в июне 2013 года опровергать автора «Рениксы», который не может мне ответить с того света, и вспоминать о давнем суде, если бы новый председатель комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований академик Евгений Александров клевету журнала не реанимировал:
— Из тех, кто наиболее привлекал к себе внимание ученых, пожалуй, самой знаменитой была Нинель Кулагина. Профессиональная аферистка… Ее муж был инженером и снабжал компактными самарий-кобальтовыми магнитами. Одни Кулагина загоняла в спички, другие под ногти. Или в ботинки. Или закрепляла на поясе.
Значит, она и ее муж — мошенники?!
Хотел бы знать, кто видел эти магниты в спичках, ботинках и на поясе покойной? Будь Кулагины живы, они бы подали в суд на уважаемого академика. Виктор Васильевич Кулагин — честнейший человек, замечательный инженер, строил всю жизнь военные корабли. В книге «Феномен «Д» и другие», составленной мной, изданной «Политиздатом» тиражом 200 000 экземпляров в 1991 году, опубликованы его записки о необъяснимых способностях жены. Она рассеивала луч лазера, засвечивала фотопленки, меняла химический состав воды и так далее. Ее изучали кроме ИРЭ четыре кафедры ленинградских институтов.
Кроме меня на суде в защиту чести и достоинства Кулагиных мог бы выступить свидетелем здравствующий Юрий Гуляев, директор ИРЭ РАН, член президиума Российской академии наук. Прилетел бы на суд из Америки профессор Эдуард Годик, бывший заведующий лабораторией и директор Центра биомедицинской радиоэлектроники ИРЭ РАН, издавший в Москве недавно книгу «Загадка экстрасенсов: что увидели физики». А увидели совсем не то, о чем сообщил народу председатель комиссии РАН по борьбе со «лженаукой».
