— В России в отличие от большинства развитых стран в области построения карьеры почти нет проторенных дорожек, которые бы вели к заведомо понятным результатам. Молодежь, участвующая в эксперименте, станет строить будущее почти с чистого листа — говоря научным языком, преобразуя исходную неопределенность в набор конкретных сценариев, — комментирует руководитель проекта со стороны НИУ ВШЭ Дмитрий Куракин. — Мы хотим посмотреть, как планы москвичей будут трансформироваться под влиянием новых жизненных условий и какие стратегии и способы действия при этом будут формироваться. Понять это можно только с помощью так называемого лонгитюдного исследования. Обычные, «срезовые», исследования оставляют нас в сфере догадок, предположений, гипотез.
СПРАВКА "МК"
Лонгитюдное исследование (англ. longitudinal study от longitude — долговременный) — научный метод, в котором изучается одна и та же группа людей в течение длительного времени. Подразумевается, что за это время в жизни каждого члена группы должны произойти существенные изменения. Лонгитюдные исследования дают богатую и достоверную картину происходящего. Их используют для решения как фундаментальных проблем— что происходит с новым поколением, так и управленческих задач — оценить, как те или иные меры по повышению качества и доступности образования, к примеру, влияют на результат: что работает, что не работает.
Подобные исследования существуют во многих странах. Но в России это на данный момент, пожалуй, единственный социологический проект, который претендует стать летописью поколения. В Высшей школе экономики изучением образовательно-профессиональных траекторий занимаются уже четвертый год, а заказчиком именно этого исследования стал Департамент образования Москвы. И если социологи проводят исследование из академического интереса, то представители городского правительства хотят понять, какую роль сыграют изменения, происходящие сейчас в школьном образовании.
На первом этапе отбираются 4 тысячи московских девятиклассников из более чем 200 школ. Затем каждые два года проходит очередной опрос. «Это не просто опрос общественного мнения. Мы можем зафиксировать, каковы жизненные позиции людей на данный момент, расспросить их про планы, ожидания. И в отличие от обычного опроса сможем посмотреть: если эти планы реализовались, то что этому поспособствовало, а если нет — почему не получилось», — продолжает Дмитрий Куракин.
Анкета состоит из сотни вопросов. Их можно разделить на поведенческие (они характеризуют факты, реально свершившиеся в жизни: какую школу посещает, каким видом спорта занимается молодой человек и как регулярно, есть ли у него хобби) и мотивационные (характеризуют не только планы, но и намерения, суждения, основания, на которых он строит эти планы).
Вот некоторые из вопросов: «Сколько книг у вас дома?», «Каким способом вы добираетесь в школу чаще всего?», «Есть ли в вашем классе ребята, которых можно назвать одаренными?», «Что вы собираетесь делать после 9-го класса?», «Что вы планируете делать через три года?», «Считаете ли вы, что в вашем случае успех в жизни может быть связан со сменой места жительства?», «Если у вас есть любимое занятие (хобби), как долго вы им занимаетесь?», «За последние три года вы придерживались или не придерживались какой-либо диеты?».
— Столичные школьники — особая группа, авангард России, — отмечает Дмитрий Куракин. — У этих людей очень серьезные возможности — в среднем им доступно больше, чем другим россиянам. Интересно, как люди пользуются этими возможностями. Кто-то уже в 9-м классе считает, что пространство выбора весьма невелико и траектория его будущего предопределена внешними обстоятельствами. А есть те, кто открыт всему миру.
На общие вопросы ребята отвечают охотно. А вот любой личной информацией — будь то контактный телефон или никнейм в соцсетях — делиться не спешат.
— Существуют типично российские проблемы, затрудняющие проведение такого рода исследования, — объясняет эксперт. — У нас по сравнению с другими странами (по крайней мере западными) весьма низкий уровень доверия институтам, даже таким почтенным, как Высшая школа экономики и фонд «Общественное мнение». Типичный россиянин не хочет ни в чем участвовать. Для него тот факт, что ученые дотянулись до конкретного школьника, чтобы «предоставить ему голос» и изучать на его примере целое поколение, не является достаточным основанием для участия в исследовании.
Не меньшее опасение иногда высказывают и родители, которые в соответствии с правилами проведения исследования должны дать согласие на участие ребенка в опросе. Еще одна проблема состоит в том, что и опрашиваемые, и их родители молоды, а следовательно, мобильны. Они уезжают, меняют адреса и телефоны, фамилии. Их очень сложно отслеживать. И чтобы найти респондента через 5–10 лет, требуется как можно больше контактной информации о нем: его имя в скайпе, электронный адрес, сведения о родителях. При этом личные данные хранятся в защищенном месте, доступ к которому закрыт даже для аналитиков, и используются с единственной целью: найти участников эксперимента в будущем. «Аналитики видят вместо идентификационных данных условный номер. Если бы не необходимость находить исследуемых, мы бы вообще не спрашивали личные данные. Когда проходил процесс обсуждения этого проекта, никто не подозревал, что будут такие трудности со сбором персонализированной информации. Мы даже не могли предположить, какой это будет барьер», — говорит координатор проекта фонда «Общественное мнение» Лидия Лебедева.
Первые результаты исследования будут известны уже весной.
СПРАВКА "МК"
Примеры интересных лонгитюдных исследований можно встретить по всему миру. Специалисты фонда «Общественное мнение» рассказали «МК» о проектах, которые смело можно назвать «самыми-самыми».
Одно из наиболее продолжительных социологических исследований — Wisconsin Longitudinal Study: оно началось в 1957 году и длится до сих пор. Первоначальной целью проекта было изучение планов выпускников Университета Мэдисона. Впоследствии предметом исследования стали в том числе вопросы, связанные с карьерой, здоровьем, старением. Сейчас социологи продолжают следить за судьбами вдовцов и вдов участников, а также их детей.
Самое масштабное лонгитюдное исследование выпускников университетов одной страны — новозеландское The Graduate Longitudinal Study New Zealand. В нем приняли участие 8600 студентов последнего года обучения. Основная задача — выявить факторы, определяющие жизненный успех выпускников. Опрос состоялся в 2011 году, следующие волны пройдут в 2013, 2016 и 2021 годах.
Британский проект Understanding Society («Понимая общество») — один из крупнейших в мире. Он нацелен на выяснение социально-экономического положения людей в 40 тысячах британских домохозяйств и в общей сложности охватывает около 100 тысяч человек.
В одном из самых многонациональных лонгитюдных исследований — The Children of Immigrants Longitudinal Study (США) — приняли участие дети 77 национальностей, у которых хотя бы один из родителей не является гражданином Америки.
Самое обширное исследование по количеству стран-участников — Luxembourg Income Study («Люксембургское изучение доходов»). Этот некоммерческий проект, названный в честь расположения штаб-квартиры исследователей, начался в 1983 году. К 2006 году удалось собрать микроэкономические данные по 30 странам на 4 континентах.
У нас самым крупным лонгитюдным исследовательским проектом было всесоюзное, а позднее международное исследование «Пути поколения». Оно проходило с 1983 по 1999 год под руководством эстонского профессора Титмы в городах России, Белоруссии и Латвии. Ученые изучали жизненные пути людей в советском, а затем и постсоветском обществе.
