Откуда ноги растут
Найти в Москве уличного чистильщика обуви — все равно что искать иголку в стоге сена. Нет, еще труднее — в стоге сена иголка есть хотя бы гипотетически. А вот увидеть на тротуаре мужчину с деревянным ящиком и щетками невозможно — такие люди просто «вымерли» как динозавры. Правда, услуги ручной чистки в городе все-таки действуют. Например, чистильщик имеется в штате сотрудников одного из пятизвездочных отелей на Тверской улице. Но в основном его работа походит на труд швейцара. Проще говоря, ему приходится почти весь день стоять на ногах — так как чистильщик должен с почтением встречать всех потенциальных клиентов. Сесть разрешается лишь во время чистки, которая, как правило, занимает всего
Для того чтобы встретить хоть одного настоящего (уличного) чистильщика, мне пришлось отправиться в Ассирийскую церковь, что на Дубровке. Туфли, кстати, там у всех чистые и блестят, как новенькая
Приучило ассирийцев к этой профессии несчастье. Они попали в Россию во время Первой мировой войны. После ухода русских из Персии и Османской империи ассирийцы бежали вместе с нашими соотечественниками. Их приняло советское правительство. И это только сейчас многие ассирийцы известные врачи, ученые, писатели. А тогда они элементарно не знали русского языка. И конечно, работу себе найти не могли. Так они и освоили специфический бизнес — чистку обуви.
В Москве нет настоящего гуталина
Пропал гуталин с прилавков еще в
Но хорошо будет совершить и еще кое-какие приготовления. Открыть настежь окна и отправить гулять детей — запах будет очень резким.
Варить гуталин можно в простой кастрюле. Для этого необходимо выдавить в нее тюбик воска для натирания полов (примерно
Кстати, если черного гуталина окажется слишком много, его цвет можно и изменить. Старый крем нужно опять поместить в кастрюлю, а во время варки добавить скипидара и охряной краски — тогда гуталин станет коричневым.
Многие кустарные чистильщики не чужды и некоторого эстетства при готовке гуталина. Так, они любят придавать средству для чистоты «муар» — кольцеобразный рисунок на поверхности крема. Для этого нужно просто пустить в баночку с гуталином воздух. Например, приоткрыть ее и положить между оконными рамами. Тогда рисунок обязательно появится.
Для своей работы я приобрел некоторое подобие гуталина — плоские емкости с черной мазью, по 30 рублей каждая. Разумеется, синтетического состава. Но не все оказалось так просто.
По совету бывших чистильщиков, пришлось купить одну жесткую щетку (по типу одежной, ей наносится гуталин на обувь), две мягкие щетки из конского волоса (для равномерного распределения по коже черной мази) и бархатную ткань — ей нужно обрабатывать ботинок после всех процедур. Тогда гуталин ложится на обувь ровно, а кожа приобретает презентабельный вид. Как на прилавке.
И смех и грязь
Неуютно — первое, о чем думаешь, когда садишься на хилый раскладной стульчик в подземном переходе. Вокруг торопятся люди. Лес ног поднимает с гранитного пола мелкий сор и пыль. Вся эта пакость летает перед твоим носом. Негде помыть руки. А значит, нельзя и перекусить — после обработки щетками, тряпками и гуталином нескольких замызганных пар обуви брать пищу этими руками, мягко говоря, брезгуешь. А если попытаться представить, по каким дорогам ходили эти ботинки и во что они могли наступить, и вовсе становится тошно. Хочется одного — уюта. Помыться, поесть, поспать.
Правда, если посмотреть на старые фотографии, особенно сделанные в те времена, когда советская власть еще не окрепла, а услугами уличной чистки уже пользовался каждый второй, чистильщики сидели прямо пятой точкой на камнях, не сильно заботясь о последствиях. Сегодня, сядь чистильщик на асфальт по-турецки, к нему вряд ли кто-нибудь подойдет. Время не то, да и крохотный дачный стул может позволить себе купить почти каждый.
Первым местом, где я испытал ремесло чистильщика, был подземный переход у Московского зоопарка. Как только я там расположился, сразу объявился охранник. Объяснил, что коммерция в этом месте запрещена. Пришлось несколько минут убеждать его, что я собираюсь чистить обувь совершенно бесплатно. Предлагал и ему. Но он оказался бывшим моряком — сам умеет.
За час появился всего один клиент — женщина, продававшая в киоске напротив воздушные шары. Сказала, что очень удивилась. А последний раз сама видела уличного чистильщика лет 20 назад. Денег с нее я брать не стал, потому что работу выполнил некачественно — запачкал ее чулки. Во-первых, из-за своего неумения. А во-вторых, по причине скудости столичного обувного рынка. Раньше даже чистильщик с
В Африке чище
Бизнес в переходе не окупался, большинство прохожих тихо смеялись и улыбались, когда я предлагал почистить им обувь. Молодежь снимала меня на видео. Многие говорили, что чистят обувь дома и моего гуталина боятся. Поэтому я решил сесть рядом с метро — там много приезжих, народ неприхотливый...
У станции «Краснопресненская» объявился второй клиент, мужчина лет пятидесяти. Он признался, что в Союзе пользовался такими услугами почти каждый день. И спросил, буду ли я здесь сидеть завтра. Ему я носки уже не запачкал. И он щедро отстегнул мне полтинник.
Правда, после первого заработка сразу появился полицейский. И потребовал исчезнуть с площади возле метро. На мой вопрос, по какой причине я должен ретироваться, он ответил: «мешаете проходу пассажиров». Сидел я, кстати, в углу. В таком углу, в который не то что люди не заходят, но и бычки бросают редко.
Пришлось ретироваться. Я сел в парке, через который снуют люди, работающие на набережной. Тогда возник и третий клиент. Он, кстати, направлялся в Дом правительства. Правда, был чернокожим.
Клиент рассказал, что сам родом из Сенегала. В Москве работает в посольстве. Когда я ему пожаловался на полицейского у метро, он удивился. И сказал, что такой бизнес у них в Сенегале процветает. А уличные чистильщики помогают полицейским ловить бандитов — являются осведомителями. И получают за это деньги.
Но в Дакаре в отличие от меня бархатом чистильщики не пользуются — не по карману. А стирают мазь более простыми материалами. Например, льном.
В длинном подземном переходе возле метро «Улица 1905 года» произошел курьезный случай.
Расположившись в углу, я, не стесняясь, предлагал почистить прохожим обувь бесплатно. Решив узнать реакцию людей на шутки и выявить в толпе политизированных, я предлагал почистить обувь бесплатно: «За Путина» и «За Навального». Люди еще больше улыбались, но подойти и поставить ногу на ящик так никто и не решился.
Через 10 минут из стенной двери появился охранник. Сказал, что мне надо собирать вещи и покидать переход. Я ответил ему, что не беру денег за свою работу. И прекрасно осведомлен, что подобная коммерция в переходе запрещена. Охранник нахмурился и сказал, что не может постоянно следить за моей работой и проверять, беру ли я деньги. А потом признался: полицию вызывать не будет. «Я бы лично решил с вами этот вопрос», — сказал охранник, хитро улыбаясь и явно намекая на нечистое общее дело. Но платить барыш мне было не с чего — 50 рублей, заработанных за пару часов, его бы вряд ли обрадовали.
Вот и выходит, что чистильщики обуви еще нужны некоторым горожанам, а властям нет.
Один из руководителей ассирийской общины рассказал, что раньше в Москве было более тысячи уличных обувных мастеров. Сидели они в людных местах и всегда имели немалый доход, так что кормиться было можно. Но оказалось, что есть вещи более ценные для города, чем услуги чистильщиков, — продажа пива и сигарет.
Естественно, такого вида коммерция приносит больше денег предпринимателям. И, конечно, дает большие поступления с налогов в городскую казну. В
Но случались и более неприятные истории.
Наследство Яши из Хамовников
Многих чистильщиков москвичи раньше знали в лицо. Были их постоянными клиентами и даже ревновали к ним случайных прохожих. Одна из таких бывших московских знаменитостей — чистильщик Яшка. Он проработал чистильщиком 35 лет. И по-другому его никто не называл.
Долгое время после распада СССР он продолжал трудиться в Хамовниках. Правда, деревянный ящичек ему пришлось сменить на палатку — по новым правилам уличной коммерции. И заниматься пришлось не только чисткой, но и починкой обуви и продажей сопутствующих товаров: стелек, шнурков, гуталина. Палатку на оживленной площади он отдавать категорически не хотел. И законно отобрать ее было нельзя.
Тогда к Яшке наведались несколько приезжих из южных республик. И, зайдя в палатку, отметелили его так, что сам добраться до дома он уже не мог. Яшка, как и все столичные чистильщики, ассириец. В
От запугиваний и от бесконечных перемещений его палатки с места на место у Яшки сильно испортилось зрение и развился сахарный диабет. Недавно он умер. Теперь палатка перешла вдове. Только вот собственность на нее наследница оформить не смогла. И работать в ней тоже не может — ей отключили свет. Зато каждый год она получает квитанции. Вроде как за аренду. Приходится платить пенсионерке по 18 тысяч рублей в год. Что делать — неизвестно. В управе говорят: собственности на место у вас нет, а значит, работать вы в Хамовниках не можете. Но деньги, пожалуйста, заплатите. Да и сразу отказаться от места трудно — для родственников это память об обувном мастере, отдавшем 35 лет жизни за чистую и опрятную обувь.
Собянин, помоги!
Кстати, представители ассирийской общины «Хаядта» просили помощи у столичного мэра Сергея Собянина. Они направили ему письмо с просьбой защитить обувные палатки от аукционов, на которых чистильщики не выдерживают конкуренции, и сохранить все существующие палатки как социально значимые объекты. Ведь речь идет о качестве ремонта обуви и, следовательно, об опрятном внешнем виде москвичей. А равнять это с городской прибылью от аукционов, считают они, просто глупо. Однако городские законы менять не стали. И обувные палатки (в основном они расположены на Садовом кольце) продолжают исчезать как ненужные атавизмы.
Кроме того, говорят ассирийцы, бояться обувных мастеров не надо. А у некоторых есть по отношению к ним комплекс: маргинальная профессия, могут обмануть, пьяницы. На самом деле люди они тихие, и среди них много интеллигентов. Об этом знают не только коренные москвичи, но даже иностранцы.
Несколько лет назад к ассирийскому чистильщику подошел немец. Во время рабочего процесса чистильщик ловко разговаривал с ним на немецком, шутил и даже читал стихи. Причем на таком архаическом диалекте, который в современной Германии сохранили лишь единицы. После удивительной встречи немец привел к чистильщику целую делегацию соотечественников, которые платили за чистку, чтобы услышать в Москве родную речь. Сейчас этого человека, разумеется, не встретишь. На том месте стоит другая палатка. С более популярными среди горожан товарами.
