Кассиров нет, но вы держитесь
Очереди за едой и товарами первой необходимости — самое неприятное, что вспоминают люди, говоря о советском быте. Если видим «хвост» — закрадывается жуткое подозрение: что, опять началось?.. Однако, как объясняют психологи, именно паника и формирует некоторые стихийные очереди — или, проще говоря, стадный инстинкт.
В преддверии Нового года пользователи российских социальных сетей оживленно обсуждали несколько фото- и видеосюжетов, демонстрирующих очереди в магазинчики, торгующие красной икрой, в разных районах Москвы. По словам очевидцев, возле крыльца собиралось по 30–50 человек, причем дело было не 31 декабря и не вечером, а за несколько дней до праздника, в будни. Комментарии доморощенных аналитиков и злопыхателей в соцсетях представляли калейдоскоп общественного мнения.
«Народ что, икры целый год не ел?», «Ну, значит, не окончательно еще обнищала страна», «Она там действительно сильно дешевле? Или устроили флешмоб?» — изощрялись наблюдатели за действом.
Длинный «хвост» за каким-то продуктом (а ведь красная икра для многих россиян продукт сакральный!) сразу навевает мысли, будто еда может кончиться, на всех ее не хватит, а больше не привезут...
— Здесь как раз не стоит вспоминать «проклятый совок». Суть была в том, что дорогие продукты, вроде икры и крабовых клешней, и так продавались, особенно в центре Москвы. Только никто за ними в очередь не вставал и вообще мало кто покупал, потому что слишком уж дорого было, — поделился с «МК» впечатлениями Андрей, историк и коренной москвич.
Однако, впрочем, как признаются взрослые горожане, слегка пугает другое — сам факт очереди за едой, причем не той, насчет которой висит предупреждающая табличка на кассе супермаркета: «Если перед вами более четырех человек, позвоните по этому номеру». Кстати, практической пользы эта табличка не несет никакой — звонок по указанному номеру напоминает скорее экспресс-сеанс у психотерапевта, чем реальный способ решения проблемы.
Суббота, вечер. Крупный сетевой супермаркет в густонаселенном районе. Десять касс. Работают из них пять. Народ — с тележками, набитыми снедью: на всю семью, на всю неделю... Несколько несчастных, кого угораздило заскочить за кошачьим кормом да бутылкой минералки, нервно переминаются с ноги на ногу. Достаю мобильник, набираю указанный номер.
«К сожалению, у нас нет возможности сейчас открыть больше касс. Не хватает кассиров. Но мы учтем ваше обращение», — отзывается милая девушка в ответ на замечание о том, что передо мной в очереди гораздо больше четырех человек.
Кассиров нет, но вы держитесь... Еще хлеще оказывается на распродажах в магазинах одежды: когда во-о-он та кофточка с перламутровыми пуговицами осталась одна, а желающих приобрести ее обладательниц 46-го размера — много... Да и касса работает одна, в лучшем случае — две. Тут бы в обморок случайно не упасть в зимней духоте и не выпустить из рук драгоценную тряпочку за 999 рублей!..
Тем не менее паниковать и дискутировать о «жутком советском наследии» не стоит и здесь. Как объяснил «МК» социолог Виктор Вахштайн, даже в идеальном мире, где каждому будет дано «по потребностям», вряд ли это будет дано всем одновременно.
— Нельзя объяснить стояние в очереди молодых людей «генетической памятью предков», поэтому не стоит и грешить на пережитки советского прошлого. На самом деле феномен очереди — это непреднамеренные последствия преднамеренных действий. Каждый может действовать вполне рационально, но на выходе мы получаем многочасовые очереди, а также давку в метро и пробки. Просто потому, что так устроен социальный мир, — рассуждает социолог.
Действительно, не стоит считать людей глупыми из-за того, что все они решили приобрести нужную вещь с хорошей скидкой в тот день, когда на это есть все шансы, а не ждать «конца суеты», чтобы только подобрать никому не понравившиеся остатки. Однако гораздо больше интереса в современном мире вызывают «хвосты» не за оставшимися уцененными товарами, а за новенькими — с пылу с жару! — только поступившими в продажу.
Например, минувшей осенью почти нарицательным понятием стала «очередь за айфоном» — толпа молодых и не очень людей, которые не в силах были ждать снижения ажиотажа и отправились за новым сотовым телефоном известной фирмы в первую же ночь его продажи. Тогда также нашлось значительное количество людей, желавших позлословить — вот, мол, растет благосостояние нашей страны: деды стояли за колбасой, а внуки — за модными гаджетами!.. Однако, как отметил в диалоге с корреспондентом «МК» историк московского быта Алексей Митрофанов, суть происходящего изменилась не так уж сильно: очереди за «статусными» престижными вещами существовали всегда, и единственное отличие тут в том, что айфоны (в отличие от дефицитных купальников сорок лет назад) никуда не денутся. Поэтому стоять за ними готовы те, кому принципиально стать обладателем новинки в числе первых.
— В большинстве прочих случаев могу сказать, что очередь возникает в жизни человека, когда его желания расходятся с его ресурсами. К примеру, в очередь за одеждой на распродажах встают те, кто не может позволить себе купить ее за полную стоимость в течение года. Точно так же, как в советскую эпоху за импортными «дипломатами» вставали те, кто не имел возможности пойти в «Березку». Глобально ничего не меняется, — добавил Алексей Митрофанов.
Продажа новой книги как повод постоять три часа
Еще одно новое прочтение советских реалий, удивляющее непосвященных, — появившиеся снова очереди в кафе и рестораны, часто даже в те, что работают в режиме самообслуживания.
— В последние годы мы привыкли немного к другому формату. Если в каком-то кафе битком набито, мы просто идем в другое — благо Москва позволяет... Выстаивание очереди можно объяснить двумя вариантами: либо человеку принципиально попасть именно сюда по соображениям престижа и статуса, например, если недавно была хвалебная рецензия, либо просто нравится, как готовят еду именно здесь, — рассуждает Митрофанов.
Посмотреть на покорных очередников отправляемся в небольшое «крафтовое» кафе. Ничего особенного — сытные бургеры, вкусные соусы, три сорта пива на выбор. Снова суббота, снова вечер. Мест нет не только за сидячими столиками, но и за стойкой с высокими табуретами — однако «хвост» тех, кто стремится добраться до кассы, не сокращается. И в нем не только стильные-модные-молодежные, но и вполне консервативно выглядящие люди всех возрастов. Правда, что ли, так вкусно?..
— Как считаете, может, не надо стоять? Вокруг харчевен мало, что ли? — завязываю разговор с одним из покупателей после дежурной фразы: «Вы последний? Я за вами». Толпа, душно, потом не сесть никуда...
— Ну да, — пожимает плечами собеседник. — Но я дочке обещал сводить ее именно сюда, день рождения отметить. Подросткам-то все равно, очередь или не очередь... В их круге вроде как место считается крутым, ну мне не жалко постоять.
— А я специально сюда пришла: вкусно тут. Обидно теперь уходить из-за шести человек передо мной в очереди... Хотя, если бы знала, что будет аншлаг, пошла бы в другое место, — включается в беседу молодая девушка.
Возвращается и другой феномен — очередь как место для обмена актуальной информацией и встреч с единомышленниками. Как объясняют специалисты, любая концентрация людей в одном пространстве, когда технически невозможно уйти, стимулирует общение — потому что молчание в российской культуре расшифровывается как напряженность и агрессия, а доброжелательность требует непринужденного светского разговора либо злословия в адрес общего противника. Поэтому людям, оказавшимся в одной очереди, почти никогда не нужно искать повод для беседы — то, что их собрало, поводом и является.
Кроме того, сами очереди, по мнению социолога Елены Джанджугазовой, следует считать в некоторой мере прообразом современных социальных сетей — для нескольких поколений людей именно очереди были тем местом, где узнавали новости и обсуждали наболевшее. Это пространство, где не только передается существующая, но и генерируется новая информация.
Еще одним примером, всколыхнувшим народ и спровоцировавшим бурное обсуждение в соцсетях, стал феномен «очереди на Серова», иначе говоря, ситуаций, когда люди готовы по нескольку часов стоять, чтобы получить возможность прикоснуться к искусству. Именно они противопоставляют себя «айфонофилам» и не устают напоминать — даже в европейских странах нет ничего страшного в том, чтобы отстоять какое-то время в очереди в Музеи Ватикана или в Нотр-Дам. Хотя для многих из них обязательный пункт «очередной» программы — селфи на фоне длинного «хвоста».
Отдельная категория, вызывающая смесь недоумения и уважения, — те, кто выстраивается в очередь, чтобы в числе первых стать обладателем новой вышедшей книги. «Через три часа начнут продавать. Здесь уже народ ждет. Встать или все-таки домой идти?» — кинула клич в социальной сети москвичка Евгения вечером, накануне начала продаж новой книжки о приключениях повзрослевшего Гарри Поттера. И сама же себе ответила некоторое время спустя: «Подожду. Иначе до утра прокручусь, не зная, чем все кончится».
Пассажиры автобусов становятся культурными
После неожиданного скачка валютного курса в конце 2014 года в российский быт вернулось то, о чем, казалось бы, мы не вспоминали со времен 98-го — «хвосты» в окошки обмена валюты. И казус даже не в том, что сейчас все как будто перешли на безналичные расчеты — нет, просто происходящее слишком уж сильно напоминает цепную реакцию.
— Мне кажется, сейчас народ успокоился. Помню, последний раз «хвосты» у меня тут выстраивались прошлой осенью, когда очередной скачок был. Но вообще меньше стало людей: все пользуются карточками, обмен валюты у них на экране компьютера. Все-таки сейчас не 98-й год, хотя паникеров тоже хватает, — поделилась впечатлениями операционистка кассы обмена валюты на Пятницкой улице.
По ее словам, «виноваты» тут не сами по себе скачки курса, а истерики в социальных сетях из-за них — если кто-то разразится постом о том, что скоро начнется хаос и разруха, то остальные тоже кинутся запасаться на черный день...
Однако социологи советуют быть корректнее и аккуратнее с руганью насчет нарушителей комфорта.
— Нам естественным образом кажется, что есть очереди как необходимое зло и очереди как результат человеческой глупости, консерватизма или «стадного чувства». Однако на самом деле, с социологической точки зрения, нет разницы между «случайными» очередями и «неслучайными». И в том, и в другом случае очередь не случайна: идет ли речь об очереди к Мавзолею или к кассе супермаркета в «черную пятницу». Это просто самый простой пример самостоятельной организации людей, и нет ничего удивительного, что разные люди в одной ситуации думают одинаково и предпринимают одинаковые действия, — объясняет социолог Виктор Вахштайн.
Позубоскалить насчет «приметы нового времени» остряки-москвичи получили возможность в декабре, зайдя случайно в арбатские переулки. На благотворительную рождественскую ярмарку, организованную посольством Италии в резиденции, вытянулся «хвост» длиною в три-четыре часа. Стояли «те, кто сидит в Фейсбуке» — молодые, продвинутые, со смартфонами и в шубках. Стояли за сыром, вином, колбасами — то есть за всем тем, что стало недоступно после введения экономических санкций. «Соскучился народ по запрещенке!», «Ну вот, прощай, молодость, снова за колбасой стоим!», «Замерзнут, но пармезана схватят!» — пестрели комментариями соцсети. Однако — что свидетельствует о коллективном бессознательном! — участники очереди на самом деле просто хотели получить немножко новогоднего настроения.
— Мне подруга рассказала, что будет такое мероприятие. Я решила приехать, не ожидала, что будет такая толпа. Но уходить жалко теперь... Думаю, может, мир не без добрых людей? Может, кто-нибудь пропустит пораньше? — поделилась впечатлениями девушка по имени Элла.
Однако надежда «на добрых людей» — прямое нарушение концепции очереди как таковой, то есть концепции равноправия...
Кроме того, как обращают внимание сами москвичи, периодически очередь возникает там, где люди оказываются перед необходимостью получить то, без чего никак не обойтись. Например, в январе 2017 года социальные сети всколыхнули «репортажи» из очередей, которые собираются возле отделений службы судебных приставов. Люди приходят, чтобы обжаловать ошибочно выписанные штрафы: а куда деваться, если не хочешь оказаться невыездным?..
Долгое время притчей во языцех для московской действительности были очереди в поликлиниках и банках, однако это удалось победить — внедрением электронной системы талончиков; хотя, по мнению социолога Вахштайна, разницы как таковой нет (все равно человек занимает очередь). В этом году новшеством стали очереди на автобусы, которые выстроились на остановках после отмены маршрутных такси — по словам историков московского быта, именно это и стало причиной для возобновления дискурса о феномене очереди как таковой. Ведь на остановке теперь никто не толкается, не работает локтями — люди чинно ждут, гадая, удастся ли втиснуться хоть в третий автобус?..
