«Главное требование: улыбка в душе и на лице»
Компаний, набирающих промоутеров (от англ. promote — «продвигать, содействовать, активизировать»), на рынке пруд пруди. Звонок по одному из объявлений, где требуются активные, бодрые и доброжелательные женщины и мужчины от 19 до 60 лет. Главное требование: улыбка в душе и на лице.
На том конце провода интересуются: есть ли у меня российское гражданство? Узнав, что я москвичка, студентка 4-го курса института, рассказывают о графике работы. Можно работать 5 часов в день и 8. Зарплата — 250 рублей за час работы. Особых требований к внешности нет — главное, чтобы человек выглядел опрятным и говорил правильно по-русски.
— Стажировка предусмотрена? — интересуюсь я.
— Да, полтора часа, — отзывается менеджер. И сходу предлагает: — «Человеком-бутербродом» готовы работать? Там платят больше — нужно ходить с сэндвич-панелью и четко произносить промо-текстовку.
— Со мной будет заключен договор?
— Если вы проработаете больше двух месяцев — будет, если меньше — нет.
— Где гарантия, что мне заплатят?
— Во-первых, наша компания давно работает на рынке. Во-вторых, где у нас гарантия, что вы выйдете на работу или, простояв пару часов, не покинете свое рабочее место?.. — спрашивает в свою очередь менеджер. В его голосе чувствуется заметное раздражение.
— При работе на сильном морозе надбавки к зарплате будут?
— Чувствую, вы не хотите работать… На улице надо не просто стоять, а активно трудиться. А кричать целый день — это занятие не для каждого. Молодежь у нас долго не задерживается.
— А компенсация на случай, если я пострадаю?..
— До свидания, девушка, вы нам не подходите.
Два года проработавший промоутером Валерий поделился с нами накопленным опытом:
— Промоутеров чаще всего нанимают для проведения конкретной акции. Работники класса «уличное промо» обычно распространяет листовки у станций метро, а также в автомобильных пробках и получает 250 руб. в час. Если на улице сильный мороз или изнуряющая жара, ставка может вырасти до 280–300 руб.
Промоутер с громкоговорителем и «человек-бутерброд» получают 350–400 руб. в час. Правда, за мегафон и «сэндвич» обычно берут задаток. Столько же получают в среднем и промоутеры класса «GOLD». Это, как правило, молодые люди и девушки, которые работают на дегустациях и выставках. Там надо иметь санитарные книжки. Чтобы работать промоутерами класса «HoReCa», уже надо иметь модельную внешность. Они участвуют в промо-акциях премиум-класса, в имиджевых мероприятиях, проходящих в элитных ночных клубах. Там за час работы уже платят 600–800 рублей, ночью — 1000, плюс оплачивают такси.
Сам Валерий, набегавшись за два года, теперь работает супервайзером, контролирует работу промоутеров.
— Я своего рода «тайный покупатель», — рассказывает Валерий. — Приезжая на точку, наблюдаю издалека, как работает раздатчик листовок или человек с рупором. Фотографирую их. Потом беру листовку, начинаю расспрашивать об акции. Смотрю, насколько человек может мотивировать покупателя. За каждую точку мне платят по 350 рублей, за смену обычно охватываю 5–6 точек. Я еще учусь, это неплохая прибавка к стипендии.
А я тем временем продолжаю поиски работы. В одной конторе, которая специализируется на активной раздаче листовок и голосовой рекламе с рупором, молодость оказалась не плюсом, а минусом:
— У нас серьезная компания, нам требуются зрелые люди, нацеленные на результат, — говорит суровый мужской голос. — Приезжайте, будем говорить.
В девять утра я предстала перед глазами Вадима Анатольевича.
— Москвичка?.. — с подозрением изрекает работодатель. — Ну-ка, повтори: «Что душа твоя желает — все на ярмарке найдешь! Гляди, не моргай, рот не разевай! Ворон не считай, товар покупай!»
Повторяю несуразицу. Вадим Анатольевич хмыкает: «Надо же, с первого раза запомнила… Но разухабистости и задора не хватает». Обойдя вокруг меня, он выносит резюме: «И вроде не худосочная, крепкая. Может и задержишься, если деньги очень нужны».
Во второй половине дня мне предлагают поработать с напарником.
— Это — стажировка. Никаких денег сегодня не жди. Ты посмотришь, как мы работаем, а мы посмотрим на тебя, — говорит работодатель.
«Русское ухо слово «промоутер» воспринимает как ругательство»
В 16.00 мы собираемся с напарником Никитой на работу, как в дальний поход. Мне выдают фуфайку, промо-форму пока не доверяют. На напарнике — желто-красный костюм, под который он надевает свитер и горнолыжный комбинезон. Прежде чем надеть ботинки, Никита обертывает каждую ногу целлофановым пакетом. Внутрь шапки-ушанки у него вшита металлическая пластина.
— Защита в нашем деле не лишняя, — говорит Никита. — У нас граждане нервные — бывает, что сбрасывают с балконов и доски, и горшки с цветами, и банки с остатками варенья…
По дороге напарник рассказывает о себе. Ему 58 лет, работал учителем географии, приехал с женой к дочери и внуку из Пензенской области. Все вместе они снимают квартиру в Долгопрудном. Два через два дня он работает вахтером, а в выходные — подрабатывает промоутером. В уличной рекламе — уже два года. За это время рекламировал ярмарки, магазины секонд-хенд, юридические конторы, стоматологические клиники, эконом-парикмахерские.
— Землякам говорю, что раздаю рекламу. Русское ухо слово «промоутер» воспринимает как ругательство, — смеется Никита. — Я-то уже привык ко всем этим «лайт-боксам», «сэндвичменам», «сэмплингам» и «лифлетингам». Сейчас мы с тобой, например, будем участвовать в промо-акции. Одна из компаний арендовала подвал в жилом доме и распродает по бросовым ценам пуховики. Нам нужно, чтобы об этом узнало как можно больше жителей спального района…
Никите приходится тащить на себе тяжелую сумку с рекламными листовками. За три дня ему нужно раздать 15 тысяч рекламок. Мне доверили нести громкоговоритель.
Около метро стоит «стена» из раздатчиков листовок. Пассажиры отмахиваются от промоутеров, как от мух.
— Здесь отдачи не будет. Мы для начала встанем около подземного перехода, — говорит напарник.
Три «стратегические» точки были оговорены с заказчиком заранее. Все они расположены не далее остановки от торговой точки.
Вторая половина дня в будний день для промо-акции выбрана не случайно.
— Утром люди спешат на работу, летят как угорелые, а вечером идут уже не спеша и более восприимчивы к информации, — говорит Никита.
Напарник проводит инструктаж: «Листовки бери сразу в обе руки. Но не стой как дерево. Нужно быть подвижной. Повторяя речёвку, делай шаг навстречу прохожему — тогда ему некуда будет деться. Не хочет, а возьмет листовку, а там, глядишь, и жену приведет в магазин».
Сам же Никита уверяет, что может в толпе точно определить людей, готовых к контакту, а также тех, кто ни при каких обстоятельствах не возьмет рекламу.
— Труднее всего работать с «меломанами». Надев наушники, они отгораживаются от внешнего мира. На нас смотрят как на орков. Пойди достучись до них, — делится наболевшим напарник. — Самая благодатная аудитория — женщины среднего возраста. Те берут рекламки из любопытства, практичности, а порой — из сострадания к промоутерам…
Никита, взяв громкоговоритель, начинает кричать: «Пуховики на любой вкус — в 10 минутах ходьбы! Скидки от 50 до 70%!»
Тетка в шали, торгующая с ящика квашеной капустой, восклицает: «Ну все, пришел глашатай, теперь все мимо понесутся, торговли не будет!..»
Прохожие на самом деле стараются ускорить шаг, чтобы быстрее скрыться в подземном переходе.
Одна из женщин, обвешанная пакетами, на воззвания о пуховиках обкладывает Никиту матом. Тот и ухом не ведет, отшучивается: «И вам, дамочка, хорошего дня!» И уже мне объясняет:
— В чем фишка речевой рекламы? Ее слышат все проходящие мимо, слова откладываются в подсознании…
Никита снова берется за громкоговоритель. Продавщица в газетном киоске плотнее закрывает окошко. Парень, разговаривающий по мобильному телефону, прикрывает ухо и пытается перекричать мегафон.
Присутствующие явно испытывают психологический дискомфорт, но напарник, прокричав речовку, через минуту повторяет ее с еще большим воодушевлением.
Я располагаюсь метрах в двадцати от своего «гуру». В голове стучат три важные составляющие: «Юмор. Напор, не переходящий в навязчивость. Индивидуальный подход к каждому». Человек должен почувствовать, что я протягиваю листовку персонально ему, и только ему.
Бубня рекламную речовку, делаю шаг навстречу мужчине с «дипломатом» — он машинально берет листовку, бросив на нее взгляд, тут же бросает в урну. Следом женщина, получив рекламу, рвет ее на части.
Вскоре пространство около мусорного бака было засыпано моими рекламными листовками.
Выявилась некая закономерность. За минуту я раздавала примерно 4–7 листовок. Прохожие, увидев протянутую рекламу, засовывали поглубже в карманы руки, смотрели вдаль мимо меня или вовсе меняли траекторию, чтобы обойти и не встретиться с листовкой.
Через час я сократила речовку до трех слов: «Пуховики со скидками». У меня просто не ворочался язык. Еще через час у меня уже не было сил улыбаться.
Я услышала в свой адрес немало «лестных» слов, самое безобидное из которых было «кобыла». Воображения прохожим было не занимать. Я удивилась, как много в ходу у наших людей синонимов к слову «отстань»…
Никита пытается вдохновить: «Не стой неподвижно, ты же не муха в янтаре. Надо успеть «поймать» прохожего и словом, и жестом».
Напарник предлагает мне вспомнить одно из самых знаменательных событий в моей жизни.
— Представляешь, что тебя распирает от радости, и ты хочешь поделиться подробностями с каждым встречным. С этим настроем и нужно предлагать рекламу.
Широко улыбаясь, я шагаю навстречу даме в шляпке. Женщина, часто моргая, шарахается в сторону, едва не упав.
В последующие 15 минут я просто протягиваю листовку и говорю: «Пуховики».
Одна из пожилых женщин интересуется: «У вас там есть календарь?» Я качаю головой, и она проходит мимо.
Подошедший на перекур Никита подтверждает, что листовки на самом деле охотнее берут, если на них напечатан календарь или схема метро. При этом выигрывают и заказчики: у прохожего остается реклама с нужным номером телефона и схемой проезда.
— Красавица, возьмите купон на скидку! Есть отличные пуховики, прямо под ваши васильковые глаза! — говорит Никита, протягивая прохожей рекламу.
«Красавица» 60-го размера с внушительным носом опускает листовку в карман.
— Из ста, кто взял листовку, до магазина дойдут от одного до десяти человек. И это уже хорошо! — говорит неунывающий Никита.
— А разве наша реклама является купоном на скидку? — недоумеваю я.
— В какой-то степени — да! Главное, чтобы человек дошел до магазина. А там скидки на самом деле от 50 до 70%, — не моргнув глазом, говорит наставник.
Мы тем временем перебазируемся на вторую «точку» — к супермаркету. Тут рядом жилые дома. Никита как опытный промоутер располагается под козырьком.
— Однажды я встал на место, не успел поработать и десяти минут, как на меня кто-то сверху вылил ведро воды. Благо это был июль… Оказывается, на фасаде магазина до моего появления был установлен уличный громкоговоритель. Звуковая реклама, действуя на нервы жильцов, работала с 10 до 20 вечера. Они жаловались, вызывали стражей порядка. И организаторы ярмарки пошли, что называется, навстречу: убрали громкоговоритель и поставили человека с мегафоном. Правда, меня предупредить об этом забыли. С тем работодателем пришлось расстаться…
— Приходится работать под палящим солнцем, в дождь и мороз, а плюсы-то есть в работе промоутера?
— Бывает, что подкармливают. Зазывал как-то в рупор покупателей в фирменный павильон колбас и деликатесов — в конце рабочего дня кроме зарплаты мне выдали полбатона колбасы. А на ярмарке со скидкой отпускали овощи.
Вспоминая былое, Никита перечисляет:
— Петрушкой и скоморохом был, в виде гигантского зуба по площади ходил. Морковкой перед воротами рынка сидел. Яркие костюмы сами по себе привлекают внимание прохожих.
— Не опасаетесь за свою жизнь? Недавно, например, девушку-промоутера за назойливую рекламу расстреляли из охотничьего ружья…
— Меня подвыпившие граждане два раза сбивали с ног. Хорошо, что я был в костюме ростовой куклы… А работа с мегафоном — это всегда риск. Тут нужно иметь «толстую кожу»: чего только не услышишь за смену! Я наших граждан стараюсь лишний раз не раздражать. Например, никогда не ставлю громкость на мегафоне на максимум и постоянно меняю точки дислокации. И еще — никогда не стою около пешеходных переходов, оборудованных устройством для подачи специальных звуковых сигналов, предназначенных для слабовидящих.
«Как местные жители терпят это зомбирование?»
Тем не менее соцсети пестрят воззваниями: «Рядом с домом находится рынок, и каждые 5–15 минут с утра до вечера уже второй месяц по громкоговорителю объявляют об открытии ярмарки. Я не могу больше слышать: «Уважаемые москвичи и гости столицы…» Подскажите, что делать?»; «А ведь специально выбирают места массового скопления людей и начинают изводить рекламой»; «Я работаю дома на компьютере. Из–за визгливого голоса из громкоговорителя не могу сосредоточиться»; «У метро постоянно кричат в матюгальник: «Деньги до получки без поручительства…» Пока ждал автобус, пришлось зажимать уши. Только диву даюсь, как местные жители терпят это зомбирование?»
Как показал последний трагический случай — не терпят и могут дойти до крайности: как известно, Сергей Галахов, житель дома на Совхозной улице, потерявший работу и пребывающий в запое, не выдержав громкой и навязчивой рекламы, взял охотничье ружье и застрелил молодую девушку, которая с рупором зазывала покупателей в магазин «Меха».
Трагедии можно было избежать, если бы в апреле 2014 года Госдума приняла поправку в Закон «О рекламе», которая запрещает звуковую рекламу на улицах и в помещениях метрополитена.
Мы связались с автором законопроекта — депутатом Дмитрием Литвинцевым, который в свое время убеждал, что звуковая реклама, которая транслируется с использованием громкоговорителей и звуковоспроизводящих устройств, негативно влияет на здоровье граждан, находящихся вблизи этих устройств, поскольку уровень шума превышает допустимые значения.
— Эта поправка не прошла. У нас никто не хочет думать на шаг вперед, поэтому и получили такую трагическую ситуацию, — говорит депутат. — Я считаю, что у нас достаточно средств агитации, есть наружная реклама, бесплатные потребительские газеты. Люди в больших городах устают от многочисленных шумов: тут и большие автотранспортные потоки, и строительная техника работает, и многочисленные промпредприятия. Люди и без того раздражены. Да еще добавляется агрессивная реклама. Промоутер стоит и кричит над ухом. Причем настраивает звук так, чтобы его было хорошо слышно на фоне всех остальных шумов. А прохожие и местные жители не имеют возможности ни выключить громкоговоритель, ни регулировать или дозировать прием информации. Им попросту навязывают рекламу. При этом получается, что рекламщики ничего не нарушают. Можно ходить и кричать в мегафон до одиннадцати вечера. А люди готовы выйти и побить зазывалу палками. Промоутер, к сожалению, оказывается крайним. В нем люди видят источник всех своих проблем.
Надо было вовремя корректировать Закон «О рекламе». Я предлагал запретить звуковую рекламу — как на улице, так и в метрополитене. На транспорте такая реклама запрещена по закону, но эскалаторы метрополитена почему-то не попадают под этот закон: считается, что это не транспорт, а «машины и оборудование». Метро между тем и так является источником повышенного шума, а когда к этому еще добавляется и звуковая реклама, люди перестают разбирать слова. Слышат один общий гул. В случае возникновения какой-то аварийной ситуации большинство пассажиров просто не услышат оповещения. Они будут воспринимать его как шум.
Тогда не прислушались к моему законопроекту. Теперь, когда трагические случаи будут только повторяться, предложение поступит от правящей партии — скажут, что это своевременная и нужная мера…
«Обращайтесь с жалобами в прокуратуру»
Те, кто считает, что бороться с распространителями чрезмерно громкой звуковой рекламы равносильно тому, что воевать с ветряными мельницами, неправы.
Звуковая реклама на улице законом разрешена. Вопрос другой: в каких пределах и в какое время суток?
Согласно санитарным нормам, максимальный уровень звука на рабочих местах, в помещениях жилых, общественных зданий и на территории жилой застройки в период с 7 утра до 23 часов вечера не должен превышать 55 дБА, в период с 23 ч. до 7 ч. утра — 45 дБА.
Но, например, у громкоговорителя, выданного моему напарнику Никите, уровень чувствительности — 104 дБА.
Можно, конечно, самостоятельно провести замеры уровня шума. Бытовой шумомер, например, стоит 3–4 тысячи рублей, но он дает погрешности, а профессиональный прибор и вовсе «тянет» на 150 тыс. рублей. Поэтому лучше измерения доверить профессионалам.
Если вы считаете, что ваши права нарушаются, обращайтесь с жалобами в Роспотребнадзор, прокуратуру, Федеральную антимонопольную службу (ФАС) или напрямую в суд.
И прецеденты с положительным результатом были. Например, благодаря Ульяновской ФАС, которая посчитала, что были нарушены санитарные нормы предельного уровня громкости звуковой рекламы, в Димитровграде было возбуждено дело против одного из обществ с ограниченной ответственностью. В результате было вынесено решение о признании звуковой рекламы «ненадлежащей» и выдано предписание о прекращении нарушения.
Если подобное предписание не исполняется, на должностных лиц может быть наложен штраф в размере от 12 до 25 тыс. рублей, на юридических лиц — от 300 до 500 тыс. рублей.
…Мы же с напарником, отработав без происшествий «супермаркет», перемещаемся к автобусной остановке. Итог — честно розданные все до единой рекламные листовки. И не наша вина, что большинство из них потом перекочевывает в мусорные баки.
— Тут работает закон больших чисел. Вот напечатает заказчик 100 тысяч листовок, какая-то их часть все равно сработает, а значит, будет отдача, — философствует Никита.
От холода у меня распух нос, сапоги от снежной каши увеличились, кажется, на пару размеров. В них хлюпает вода.
Я прикидываю, что за 5 часов работы я получила бы 1250 рублей.
— Ну что, придешь работать? — спрашивает Никита.
— Нет, — признаюсь я, отдавая фуфайку. — Поднимать кассу магазина и «раскручивать колесо продаж», делясь радостью со всем миром, — это не мое.
— Ну, бывай, — говорит напарник, нисколько не удивившись моему ответу. — И уважай труд промоутеров — бери впредь рекламные листовки!
От метро я теперь отхожу с полными карманами рекламы. А тем, кто кричит в рупор, говорю: «У вас есть выбор. Убавьте громкость».
