Лет 100–150 назад за состоянием мостовых и тротуаров зимой следила многотысячная армия дворников, а кроме того, им помогали еще и специальные бригады рабочих. Однако уровень механизации этого процесса даже в начале ХХ века оставался весьма примитивным. Кроме лопат, метелок и скребков к услугам «чистильщиков» была техника на конной тяге — огромные щетки на тележных колесах, в которые впрягали одну-две лошади. Помимо этого чуда конструкторской мысли иногда дороги очищали от сугробов и с помощью другого гужевого агрегата. Он представлял из себя большую треугольную раму, сбитую из прочных досок. Когда лошади волокли подобную конструкцию по снежной целине, треугольник, словно нос ледокола, разгребал снег в стороны, оставляя за собой торную дорожку. (Для лучшего эффекта треугольник-плуг должен был как можно более плотно прилегать к мостовой, и потому требовалось его дополнительно утяжелять. Ради этого сверху, на специально положенные доски садился сам возница, а кроме него и еще один-два человека «поувесистее».)
Конечно же, чтобы выросшие на обочинах центральных улиц сугробы не мешали проходу и проезду, требовалось их вывозить. Для этого приходилось приспосабливать обычные конные сани или телеги, поставив в них специально сколоченные большие деревянные короба. Но куда же вести снежные «излишки»? В Москву-реку или в Яузу их ведь не сбросишь — московские водные артерии в прежние годы благополучно замерзали! Вот и придумали наши предки строить особые печи-снеготаялки, которые устанавливались поблизости от самых оживленных мест Первопрестольной. О том, как выглядели подобные объекты, сообщал один из московских хроникеров, опубликовавший заметку в газете «Московский листок» за 8 февраля 1913 года:
«На Красной площади с момента наступления снежного времени творится нечто невообразимое. На середину площади из разных мест свозятся сотни возов снега. Для уничтожения его возведены две громадные снеготаялки. И вот с утра до позднего вечера Красная площадь окутана смрадным дымом от тающего снега и горящих дров в топках снеготаялок...»
Тут следует отметить одну пикантную особенность, связанную с уборкой сугробов в старой Москва. Вывозимый с улиц снег оказывался весьма далек от природной девственной белизны и обладал вполне ощутимым «ароматом». Ведь такая каша была обильно приправлена конскими испражнениями. Согласно данным статистического отчета, изданного в последнем году уходившего XIX века, десятки тысяч лошадей, возивших по Москве кареты, телеги, брички, розвальни, на славу удобряли городские мостовые, вываливая на них до 160 тонн навоза ежедневно! И значительная часть этого пахучего «субпродукта» отправлялась в жерла снеготаялок, распространяя при этом характерное амбре. А образовавшаяся после растапливания снега жижа стекала ручьями либо в канализацию, либо на пустырь, либо в ближайший овраг, ручей, реку. Об экологии никто не заикался, чего там: натурпродукт!
По рассказам московских старожилов, малогабаритные печки-снеготаялки имелись и для обслуживания отдельных больших домов в центре города. Например, во время нашего разговора с ним Рафаил Григорьевич Кофф, живший в 1930-е годы с родителями в одном из элитных «домов старых большевиков» рядом с Покровскими воротами, вспоминал, как регулярно играл со сверстниками во дворе возле установленной там снеготаялки, к которой дворник Рустам подвозил на санках все новые порции снега, собранного при расчистке дорожек и площадок перед подъездами.
Условия, предъявлявшиеся к результатам работы таких, как Рустам и его коллеги по работе, были в старину весьма высокими. Оказывается, принимаемые нынешними столичными властями нормативы и инструкции во многом повторяют документы, подготовленные еще в дореволюционной Москве. Убедиться в этом можно, пролистав, скажем, «Обязательные постановления по содержанию в исправности и чистоте площадей, улиц и тротуаров», утвержденные городской Думой в мае далекого 1875 года. В те времена бульдозеров, самосвалов и различных снегоуборочных машин, а также специально разработанных антигололедных реагентов еще и в помине не было, однако требования к состоянию мостовых существовали едва ли не более жесткие, чем сейчас. Читаем:
«Зимою сметание с тротуаров снега, скалывание льда и посыпание тротуаров песком должно быть производимо ежедневно... В случае выпадения снега или метели в течение дня сметание снега должно быть производимо и по нескольку раз в день так, чтобы проход по тротуару был всегда свободен и расчищен... Сметаемый с тротуаров снег и скалываемый лед запрещается сваливать на улицу. В продолжение всей зимы ухабы на улице должны быть разравниваемы, а обочины около тротуаров и лотки очищаемы от рыхлого снега... Снег и лед, грозящие падением с крыш, должны быть немедленно сбрасываемы. При очистке крыш улица и тротуар перед домом должны быть загораживаемы в предупреждение проходящих и проезжающих. Очистка крыш должна оканчиваться к 10 часам дня, сбрасываемый же с крыш снег и лед должны быть убираемы немедленно...
Обязанность очистки улиц и тротуаров лежит на владельцах домов и земель, к коим примыкает улица и тротуар... Пространство замощенных или незамощенных улиц, переулков и тротуаров, подлежащее обязательной очистке, для каждого домовладельца определяется: в длину — пространством владения по улице, а в ширину — половиной ширины улицы... Владельцы домов, выходящих на площади, обязаны очищать тротуар и улицу в ширину на 7 1/2 сажен...»
Впрочем, существовали в «доисторической» Москве и свои особенности зимнего содержания городских дорог по сравнению с нынешними временами.
Например, было категорически запрещено полностью соскребать весь слой снега и льда с мостовых «до самой земли». Такое правило узаконили ради удобства езды по зимней Москве: ведь большинство конных экипажей тогда «переобували» с колес на полозья. Чтобы саням было легко скользить по мостовой, иногда — скажем, в случае затяжной оттепели — приходилось даже брать снег из сугробов, остававшихся во дворах, и рассыпать его по улице, прикрывая образовавшиеся проталины.
