Организаторы рассчитывают, что найденный архитекторами современный образ храма не в последнюю очередь позволит снизить градус социального напряжения, которое можно было наблюдать, например, в московском парке Торфянка этим летом, а еще в Тольятти, Новокузнецке, Белгородской области, Хабаровском крае... Мол, одно дело — корявая «ретрореплика» под окнами многоэтажек, совсем другое — мини-шедевр зодчества.
— Земли в городе мало, появление нового храма может быть болезненным моментом, — со знанием дела заметил отец Константин Камышанов, представляя конкурс. — Если храмы вызывают споры, архитектор может смягчить конфликт.
По мнению священника, жизнь требует свежих идей, тогда как за последние 20 лет по всей РФ были натыканы «клоны» разной степени несовершенства с собора Василия Блаженного или Успенского собора. «Мы сейчас уходим в какие-то «декорации», — заметил Камышанов. — Но у нас же есть прекрасный старообрядческий модерн, можно использовать нефные конструкции, как в болгарских и сербских церквях». В идеале храм должен органично вписываться в ландшафт парка, архитектуру квартала, вплоть до сочетания с парковками.
«Мы должны как навоз лечь, чтобы через 10–15 лет на нас выросло что-то новое», — образно обрисовал драматичный поиск оригинальных канонов главный архитектор Финансово-хозяйственного управления РПЦ протоиерей Андрей Юревич.
Еще один оратор посетовал, что строители культовых сооружений всегда получают «очень зажатые участки, с ограничениями по коммуникациям», которые сильно стесняют их планы. Но участникам конкурса придется «окунуться в реальность» и настроиться на компактное строительство с ограниченным бюджетом. Новизну идей можно будет проявить как раз в том, чтобы интегрировать нередко разрозненные постройки церковного подворья в единый вертикальный или горизонтальный комплекс. Тем более обычно всего 15–20% такой «инфраструктуры» напрямую относится к исполнению религиозного культа.
Не уступил решимости представителей церкви и председатель совета по архитектуре Союза архитекторов Россия Владилен Красильников. Несмотря на свое символичное имя, Красильников посочувствовал, что события столетней давности заставили страну прервать «очень положительный процесс» по развитию храмового зодчества. Но теперь «наша задача — вернуть храм как ведущий элемент в творчестве архитекторов, вернуть интерес общества к этой теме». Красильников подчеркнул, что доверие к церкви в современной России полностью восстановлено, и пришел черед мастеров дать достойный ответ в виде интересных проектов. Правда, на вопрос «МК», является ли постулат о ведущей роли храмовой архитектуры отныне официальной позицией всего Союза архитекторов, Красильников дал более гибкий ответ. Мол, сам союз по своей сути не такой орган, который может кому-то что-то диктовать, и поэтому, конечно, Владилен Дмитриевич озвучил исключительно личную позицию.
Учитывая, что конкурс храмовых проектов проходит на фоне «оптимизации» столичной медицины и объявления торгов по зданиям экс-больниц, «МК» поинтересовался у представителей церкви, смогут ли архитектурные изыски примирить граждан с такой действительностью? Ведь, как жаловались москвичи в той же Торфянке или Ростокино: «Почему церковь непременно должна находиться так близко, чтобы до нее могли добраться пешком, зато до поликлиники бабушкам предлагают ехать несколько верст на автобусе?» Более того, с присоединением Новой Москва, как признали сами священнослужители, в столице идет речь о постройке уже не 200, а, может, 300 или 400 храмов.
На это прежде всего в оргкомитете заметили, что условия квадратно-гнездового размещения храмов они не ставят, и не надо акцентировать внимание подобным образом, увязывая строительство новых церквей с прочими процессами. Тем более возводят церкви исключительно на внебюджетные средства. Вместе с тем священнослужители согласились, что сейчас создается прецедент — новые комплексы должны будут не только эстетически возвышать городской облик, но им также предстоит стать центром социальной жизни: «Во многих приходах стремятся завести бесплатных юрисконсультов, приходских врачей для первичных консультаций, своих менеджеров, чтобы при храме вместо домов престарелых были свои богадельни, детские сады, свои школы... Это не то чтобы альтернатива тому, что делает государство, но это все равно подспорье. Мы должны искать такие решения, чтобы люди хотели видеть храм под окнами».
Результаты конкурса подведут в конце января. Кстати, как обмолвился один из членов жюри, когда речь зашла о строительных материалах для будущих церковных комплексов, сейчас «в провинциальных епархиях — Рязанской, Самарской — владыка запрещает использовать дерево, потому что храмы сжигают, такая суровая практика»... Тем не менее искусству церкви сохранять на протяжении тысячелетий свой институт можно поучиться, той же РАН, например.
