Была еще одна более веская причина расчистки центра. Правительство Брежнева, с трибуны съезда партии провозгласившего: «Превратим Москву в образцовый коммунистический город!», — утвердило наконец разработанный еще при власти свергнутого Хрущева Генеральный план развития Москва. По очередной утопии (звездообразный центр, хорды, семь планировочных зон, заповедные зоны и так далее) предусматривалось на месте приземистых строений ХVIII–ХIХ веков соорудить монументальные геометрической формы здания, такие, как на Новом Арбате. Поэтому у Кремля пошли под бульдозер Волхонка, Моховая, Манежная. И Знаменка, где возвели белокаменный квадрат Министерства обороны СССР, порушив Арбатскую площадь. На другие грандиозные проекты, как водится, денег не хватило, иначе бы сломали кинотеатр «Художественный» и дома на Арбате.
С тех пор образовался пустырь у Кремля, зеленеющий летом травой и белеющий зимой непорочным снегом: никто Боровицкую площадь не топчет. Конечно, эту прореху необходимо заполнить чем-то достойным заповедного места. Так, известный координатор Архнадзора писатель Константин Михайлов предлагал воссоздать сломанные здесь здания ХVIII века.
Пять лет назад, получив «добро» ЮНЕСКО, необходимое для новаций у Кремля, начали сооружать здание для Оружейной палаты. И ушли, услышав обвинения, что застройка якобы дурно повлияет на вид Пашкова дома. Сейчас снова вдруг заговорили о Боровицкой площади, где хотят установить памятник крестителю Руси. И опять раздались протесты. Мол, пустырь один из прекраснейших городских ландшафтов, который осеняет Пашков дом. А площадь — уникальный, исторически сложившийся ансамбль сооружений. Так оно могло быть, если бы сложившийся ансамбль не разрушили в 1972 году, сломав 3 здания Волхонки, 3 здания Манежной и 2 здания на Моховой. В результате такого вандализма с разных сторон обнажились задворки, слепые торцы стен, не предназначенные для всеобщего обозрения. Образовалось, как верно сказано в справочнике «Москва, которой нет», некое бестолковое пространство, появился открыточный вид на Пашков дом, но площадь площадью все равно не стала.
Я убежден, устанавливать на разваленной площади памятник, высокий, как 8-этажный дом, не следует. Не потому, что будет нанесен непоправимый урон Пашкову дому и прекраснейшему городскому ландшафту, а потому, что монумент поднимется над стенами Кремля. Их высота колеблется от 5 до 19 метров. А рост князя Владимира с пьедесталом — 25 метров. Решить спор просят экспертов Центра всемирного наследия ЮНЕСКО, но и без них ясно: крестителю Руси надо подобрать другое видное место, и композицию на площадях в центре Москвы нигде не следует вздымать так высоко, как хотели на Воробьевых горах.
С Боровицкой площади иду дальше по границе заповедной зоны, попадаю на Воздвиженку. Здесь о каждом строении можно написать книгу, каждое связано с памятью о великих предках. На углу с Моховой в «Меблированных комнатах «Петергоф» в дни Декабрьского восстания 1905 года жил «буревестник революции» Максим Горький с актрисой Марией Андреевой. Их охраняла кавказская боевая дружина. В гости приходил Федор Шаляпин, певший в те дни «Дубинушку», Иван Бунин узнавал новости о вооруженном восстании. А в дальней комнате номера люкс изготавливались бомбы, взрывавшиеся на улицах.
В Москву весной 1918 года переехало правительство Ленина, и улица стала будто продолжением Кремля. Роскошный «Петергоф» превратился в 4-й Дом Советов. В нем поселились вышедшие из подполья и вернувшиеся из эмиграции революционеры. Сюда переехал из Петрограда аппарат ЦК партии. Ленин на Политбюро решения принимал в Кремле, а на соседней Воздвиженке они исполнялись секретарями ЦК во главе со Свердловым, управлявшим заодно ВЦИК, Всероссийским центральным исполнительным комитетом, парламентом советской России.
Когда аппарату правящей партии стало тесно, Центральный комитет перебрался на Воздвиженку, 5, в старинный дом, где заседала Казенная палата, управлявшая финансами города. Сюда 10 апреля 1922 года пришел на службу избранный Генеральным секретарем ЦК партии Иосиф Сталин. Из квартиры в Кремле в Потешном дворце он ходил пешком без охраны, никем не узнаваемый, и тихо брал всю власть в свои крепкие руки. После смерти Ленина многолюдный штаб партии переехал на Старую площадь в гостиницу «Боярский двор».
В начале Воздвиженки, 1, в бывшем доме князя Гагарина, где сейчас кассы Кремлевского дворца, действовал до 1943 года неустанно еще один центр власти — штаб партий всего мира, вставших под знамена Ленина–Сталина. О чем не дают забыть мемориальные доски в честь вождей, после разгрома Германии возглавивших страны союзников СССР в Европе и Азии. Здесь находился Исполнительный комитет Коммунистического интернационала — Коминтерна.
Поэтому Воздвиженку назвали улицей Коминтерна. Забвение истории началось с переименований проездов. Улицей Маркса–Энгельса стали переулки Малый Знаменский и Староваганьковский. Проспект Маркса поглотил Моховую, Охотный Ряд и Театральный проезд. Крестовоздвиженский переулок назвали в честь председателя Московского ревтрибунала Янышева. Манежная площадь превратилась в площадь 50-летия Октября. Знаменка получила имя Фрунзе, сменившего во главе Красной Армии Троцкого. По этому поводу Маяковский написал эпиграмму:
Заменить ли горелкою Бунзена
Тысячевольтовый Осрам,
Что после Троцкого Фрунзе нам,
После Троцкого Фрунзе срам.
Название Воздвиженке дал монастырь Воздвижения Честного Креста Господня, основанный в ХV веке и разрушенный в 1934 году, когда прокладывали первую очередь метро от Кремля к Киевскому вокзалу. Впервые обитель помянули в летописи в 1547 году, когда от нее разгорелся один из самых страшных пожаров в Москве. «И бысть буря велика и потече огонь, яко молния, и пожар силен промче во един час». О пожаре не преминул помянуть в «Истории государства Российского» Карамзин: «Вся Москва представила зрелище огромного пылающего костра под тучами густого дыма. Деревянные здания исчезали, каменные распадались, железо рдело: как в горниле медь текла».
Собор Воздвижения построили в царствование Петра. А колокольню высотой в 52 метра (это отметка 17-этажной башни) воздвигли в середине ХIХ века. На погосте монастыря покоился Василий Яковлевич Левашов. Рядовой кавалерист, отличившийся в сражениях на суше и на море, стал генерал-аншефом. Награжден золотой шпагой с бриллиантами. В 77 лет поставлен наместником императрицы в Москве и Московской губернии. Завершил карьеру «первоприсутствующим» Сената, поражая народ как судья неподкупностью. На Воздвиженке похоронили канцлера России, ведавшего иностранными делами, Михаила Илларионовича Воронцова. Граф возвел на престол Елизавету Петровну. Как друг и покровитель Ломоносова, похоронив его, заказал в Италии надгробие из каррарского мрамора и поручил профессору элковенции (красноречия) составить восторженную эпитафию. На Воздвиженке, 7, когда прокладывали подземный переход в 1979 году, разрушили сохранившиеся монастырские ворота и погост. Как пишет Сергей Романюк в «Переулках старой Москвы», «останки погребенных сгребли в кучу и выбросили».
Кроме монастыря снесли до основания старинную церковь Ирины и здание Главного архива Министерства иностранных дел на Воздвиженке, 3. Теперь это адрес Российской государственной библиотеки, которую начали строить в 1928 году как Публичную библиотеку СССР имени В.И.Ленина. Она мыслилась как памятник основателю партии и Советского Союза, называвшего себя журналистом, неустанно писавшего статьи и книги. На отделку громадного здания не жалели мрамора. Оно единственное в Москве со множеством статуй на крыше и горельефов на фасадах. Для их отливки сбросили и переплавили колокола восьми церквей.
Потерять Воздвиженка могла бы гораздо больше, пол-улицы, если бы воплотилась директива сталинского Генерального плана — проложить из центра на запад проспект. Ради него улицы «путем выпрямления и расширения соединяются в единую магистраль… улица Коминтерна шириной в 22 метра расширяется до 40 метров, проезжая часть — 30 метров, тротуары по 5 метров с каждой стороны за счет левой нечетной стороны». Тогда бы недосчитались мы Музея архитектуры, усадьбы князя Волконского и других зданий до Арбатской площади. Ради этого проспекта с отступом от красных линий сооружалась библиотека имени В.И.Ленина.
Не случись война, Дворец Советов со стометровой статуей Ленина подняли бы до небес. К нему устремлялся на планах Москвы еще один «проспект, идущий прямой широкой улицей от площади Дзержинского (Лубянской. — Л.К.) к Дворцу Советов в Лужники и эстакадой через Москву-реку на Ленинские (Воробьевы. — Л.К.) горы в новый юго-западный район». Его называли проспектом Ильича и проспектом Дворца Советов. Самая высокая в мире башня, как постамент статуи Ленина, монтировалась ударными темпами. На пути магистрали снесли бы все дома Манежной и Моховой, включая Манеж, иначе бы не образовалось «прямой широкой улицы».
К западу от Кремля в пределах объявленной охранной зоны владели усадьбами самые влиятельные и знатные фамилии империи. На Воздвиженке и в ее переулках жили Шереметевы, Нарышкины, Волконские. Во дворце на углу с Романовым переулком самый богатый жених России граф Николай Шереметев жил, обвенчавшись с крепостной актрисой, дочерью кузнеца Парашей Жемчуговой. Свадьба состоялась в сохранившемся доме с ротондой на углу с Романовым переулком, где находилась усадьба бояр Романовых.
Другой дворец графа Шереметева, что в переулке во дворе Кремлевской больницы на Воздвиженке, не менее славен. Им владел Кирилл Разумовский, в детстве пасший волов на Украине. Его младший брат Алексей Розум, певчий придворной капеллы, очаровал Елизавету Петровну, вышедшую за него замуж. Милости посыпались на обоих братьев. Научившись в Европе танцевать, говорить по-французски и по-немецки, Кирилл в 22 года стал президентом Академии наук. В 26 лет избран гетманом Украины, а когда с гетманством Екатерина II покончила, возвела в генерал-фельдмаршалы.
Соседом Шереметева на Воздвиженке, 9, был князь Николай Волконский. Его дочь Марья вышла замуж за графа Николая Толстого, и таким образом князь стал дедом Льва Толстого. Внук увековечил деда в образе князя Болконского в романе «Война и мир». Дом деда с угловой башенкой Льву Николаевичу не нравился, он назвал его в романе «Война и мир» словами: «Старый мрачный дом на Воздвиженке». Теперь это памятник архитектуры ХVIII века, и его недавно не дали надстроить.
Именем князя Волконского названо кафе в сохранившихся кельях монастыря, о котором напоминает Крестовоздвиженский переулок. В его большом доходном доме 2 жил приват-доцент Московского университета философ Иван Ильин, чьи мысли в публичных обращениях не раз цитировал Президент России Владимир Путин. (Философ презирал западные демократии, не сумевшие противостоять фашизму, как сегодня агрессии воинствующего исламизма.) Как пишут, Владимир Путин помог вернуть прах Ильина из Швейцарии в Россию, заплатил за надгробный камень, посетил могилу в Москве и возложил цветы. Ивана Ильина в 1922 году арестовали в доме в этом переулке. И выслали навечно без права возвращения на родину под страхом смертной казни со многими русскими философами, учеными, литераторами, не признавшими советскую власть.
За высокой оградой в Крестовоздвиженском переулке высится фасад Министерства обороны России. Это лебединая песня главного архитектора Москвы Михаила Посохина, больше всех построившего в ХХ веке в столице. Напротив министерства — торец старого жилого дома 4, натуральная трущоба. Краеведы обходят ее стороной. Полумертвая четырехэтажная коробка со ржавыми балконами поражает запустением. Войдя во двор дома, попадаю на пространный пустырь, заставленный машинами, простирающийся до Староваганьковского переулка, где виднеется высотное книгохранилище РГБ. Там — культура, архитектура, искусство — дом Валентина Серова, где великий художник жил и умер. Он создал изумительные портреты многих современников, включая образ Николая II в шинели полковника, поражающий безграничной скорбью. Серов словно предчувствовал трагическую гибель императора.
А здесь во дворе на бугристом пустыре под ногами дикая земля с рытвинами и ухабами. Железные коробки, служащие жильем. Свалка мусора, брошенные бутылки, битый кирпич. Над всем непотребством высится разваленный дом без крыши. Руины не разбирают, очевидно, в надежде восстановить эти стены — памятник архитектуры. Все это уродство у Музея архитектуры существует в охранной зоне памятника всемирного значения — Кремля. Я фотографировал здесь пять лет назад. Ничего к лучшему не изменилось.
О Староваганьковском переулке пишут, что это один из самых замечательных переулков старой Москвы, где почти каждый дом памятник. Да, это так. У ворот Пашкова дома восстановленный маленький древний храм Николы. В нем молился Гоголь. В глубине двора дома 15 видны руины палат конца ХVII века, принадлежавшие Василию Яковлевичу Левашову, помянутому выше воину и градоначальнику.
Сохранились в начале переулка палаты Государева аптекарского приказа и рядом с ними палаты, принадлежавшие Успенскому монастырю города Александрова. Им сотни лет. Во дворе Музея архитектуры столь же давние «Дом садовника» и «Корпус служб» усадьбы тайного советника и камергера Александра Федоровича Талызина, отца двух сыновей и двух дочерей. В историю вошел его младший сын генерал-лейтенант командир Преображенского полка и командор Мальтийского ордена Петр Талызин. В его квартире в Зимнем дворце собрались офицеры-заговорщики. Выпив шампанского, навеселе, они двинулись с оружием в Михайловский замок, чтобы покончить с Павлом I. Вслед за ними батальон солдат вывел командир Преображенского полка… Зверское убийство царя на Петра Талызина так подействовало, что вскоре молодой генерал, владелец 2000 душ, покончил с собой.
Да, заповедный переулок полон памятников и преданий. Но в его дворы, даже Музея архитектуры, лучше не заходить, чтобы не огорчиться видом свалок мусора вблизи фрагментов разобранной Триумфальной арки с Тверской.
■ ■ ■
В первом хождении по охранной зоне Кремля я увидел 11 пустырей на месте храма Знамения и десяти разрушенных домов. К ним во втором хождении прибавляются еще два. Один на Воздвиженке на месте храма, другой в Староваганьковском переулке. В итоге — 13 хронических ран на теле Москвы. Чем объяснить уникальную особенность нашего центра не расставаться с запустением, расскажу как-нибудь потом.
