6 октября около 22.00 на 02 позвонила консьержка одного из домов по улице Рокотова. Она прогуливалась со своими собаками по дорожке вдоль опушки леса и увидела на склоне небольшого оврага картонную коробку — в такие обычно пакуют бытовую технику. Ни этикеток, ни пояснительных надписей — коробка как коробка, обтянутая прозрачным скотчем. Но из-за дождя в нескольких местах упаковка прохудилась. И даже в темноте консьержка разглядела: в коробке лежало что-то большое, похожее на тело человека.
На место выдвинулась следственно-оперативная группа — сотрудники угрозыска, эксперт, даже спасатель МЧС. Он и вскрыл ножом сверток, который для удобства осмотра был перемещен к дорожке вблизи дома. Внутри свертка находился труп женщины.
На вид ей было около 30 лет. Выглядела погибшая ужасно — синяки, ссадины, выдран клок волос, оторвано ухо... «Маньяк. И думать нечего», — удрученно сказал кто-то из патрульных.
Ни документов, ни мобильного телефона у погибшей не было. Единственное, что нашли, — три окровавленных листочка, вырванных из блокнота. Они-то и заставили оперативников крепко задуматься.
— Записка на месте преступления — это и хорошо, и плохо, — рассуждает мой собеседник, сотрудник уголовного розыска. — Если, как у Конана Дойла, это какая-нибудь бессмыслица типа «знак четырех» — дело скорее всего будет простым. Люди редко употребляют экстравагантные сочетания слов без всякой причины. Значит, кто-то что-то уже говорил, писал, и это явный след. А вот когда в записке много конкретики, лучше заранее насторожиться. След может быть ложным, и велик риск, что ты просто запутаешься, упершись в одну версию.
На одном листке были рукописные заметки и номера телефонов — вроде ничего особенного. На втором — нечто более чем конкретное: рукописное заявление на имя участкового. «Я, Федотова Ольга Михайловна, прошу применить меры к Втулкину Николаю… так как он совершил в отношении меня насильственные действия сексуального характера. ...Я пришла к Николаю за вещами и документами. Втулкин стал приставать. Я убежала в магазин. Там встретила двух молодых людей. Мы пришли с ними, но Втулкин не отворил дверь. Если не будут приняты меры — я пойду выше».
Третий лист — записка: «Я ушла в гости. Вернусь с маленьким человеком. Тамары тут не было». Затем постскриптум: «Буду позже». А дальше — второй постскриптум: «Я тебя люблю! Очень!».
— Именно второй постскриптум нас заинтересовал, — поясняет мой собеседник из оперативно-следственной группы.— Ведь писал их совсем другой человек. В первых предложениях — плавные линии, аккуратное, ровное размещение букв на линии — как будто писала женщина. А вот признание в любви было написано… мужской рукой.
— Вы сразу же поверили написанному в записке №2? Решили, что ее писала погибшая и назвала имя убийцы?
— Знаете, у нас в практике такого не было. Чтобы жертва успела перед смертью написать письмо и указать имя убийцы — невероятно и уж слишком удобно для полиции. К тому же на листе стояла дата 15 августа — сомнительно, чтобы женщина могла предсказать свою гибель за полтора месяца. Но интуиция подсказывала, что все указанные имена и фамилии настоящие.
— Ну Ольгу Федотову найти в Москве тяжеловато. А вот Николай Втулкин— вряд ли таких людей много.
— Конечно. В 23.00 мы начали осматривать труп, в 1.00 закончили, а в 3.00 уже звонили в квартиру Втулкина.
— Что Николай рассказал про Ольгу?
— Он подтвердил, что с Ольгой они знакомы были несколько лет, потом стали любовниками, весной стали жить вместе, но очень быстро расстались. Как познакомились? Да в 17-й больнице, где оба лечились от алкогольной зависимости. Обоих поместили туда родственники. При этом Ольга не опустившаяся алкоголичка, у нее высшее экономическое образование, она знала иностранные языки, работала в НАМИ, была замужем, воспитывала сына. А потом все пропила. Муж ушел, сын переехал к бабушке. Ольга перебивалась случайными заработками, последнее место работы — продавщица в магазине хозтоваров. Но и оттуда ее прогнали. И Николай ей под стать: спившийся интеллигент. Его отец адвокат, сам он закончил юридический вуз, но тяга к бутылке сломала ему жизнь. На момент задержания он нигде не работал, зарабатывал тем, что «бомбил» на машине. С помощью Втулкина мы установили личность погибшей — это действительно была Ольга Федотова.
— В ходе обыска у Втулкина нашли что-то примечательное?
— На журнальном столике Николая, рядом с телефоном, мы заметили блокнот с рукописными записями. Синий, на пружинке. Его листы были идентичны листам, найденным в кармане куртки Ольги. А в блокноте — телефоны, напоминания, указания мест работы, сотрудников отделов кадров, торговых компаний. Было видно, что владелец блокнота активно занимался поисками работы.
— А происхождение записок, найденных у погибшей, он объяснил?
— Да. Он сказал, что они с Ольгой общались с помощью записок, когда не заставали друг друга в квартире. Вот, например, история записки №3. Ольга написала Николаю, которого не было дома, что ее не будет вечером — ушла в гости. Николай, когда вернулся, дописал к посланию свое признание в любви. Он знал, что Ольга прочитает записку, и надеялся, что ей будет приятно. А вот записка №2 — здесь все сложнее. Ольга ушла от Втулкина к другому мужчине. Но тем не менее продолжала периодически навещать Николая. Тот убеждал женщину в своей любви и просил к нему вернуться. «Он меня замучил своей любовью», — говорила Ольга знакомым. И чтобы как-то остудить пыл Втулкина, прямо при нем написала… рукописное заявление на имя участкового. То самое, начинавшееся словами «Я, Федотова Ольга Михайловна...». Потом вырвала из блокнота записку, а заодно — чисто машинально — еще два листа. И засунула все это в карман куртки, после чего ушла.
— И пошла к участковому?
— Нет! И не собиралась даже! Понимаете, она просто хотела попугать Николая. Но так сложилось, что именно эта записка оказалась в куртке, которую Ольга надела в день своей гибели. И Втулкин, конечно же, попал под подозрение.
— Вас убедили заверения Втулкина в невиновности?
— Не то чтобы убедили... Разумеется, Николай утверждал, что все равно очень сильно любил Ольгу, не мог ее убить и так далее. Но дело даже не в этом — у Втулкина было абсолютное алиби. Всю первую неделю октября он был на даче в Московской области, где живут его родители.
Но в ходе допроса Николай упомянул о некоем Сергее — якобы Ольга последнее время проживала с ним. Причем жил этот Сергей на одной улице с Втулкиным и ранее привлекался к уголовной ответственности.
Нашли мы этого Сергея, Козлов его фамилия. 49 лет, 26 из них провел в тюрьме. Освободился в 2012 году, проживал вместе с матерью.
— И что он сказал?
— На допросе он вел себя спокойно. Да, знал такую Ольгу. Познакомились в августе 2012 года. Вместе гуляли в уличных компаниях. Завязались дружеские отношения. Как-то, уже летом 2013 года, Сергей гулял по району и увидел Ольгу. Она стояла в домашней одежде недалеко от мусорных баков с пустым ведром. Была какая-то потерянная. На вопросы ответила, что ей некуда идти и негде жить. Он и позвал ее к себе. Но очень быстро пожалел об этом: Федотова постоянно напивалась, шлялась где попало — словом, вела себя не слишком благоразумно. 26 сентября после очередной ссоры Ольга ушла от Сергея и больше не возвращалась.
— Как же удалось доказать причастность Козлова к убийству?
— Помогла видеозапись из подъезда дома, где он жил. На записи видно, как Козлов и еще один мужчина выносят из подъезда картонный сверток, очень похожий на тот, что обнаружили в Битцевском лесу.
— Козлов все же рассказал правду?
— Да. В тот день Ольга никуда не ушла. Ссора переросла в драку, и он жутко избил подругу, в том числе тростью — незадолго до этого Козлов повредил ногу и купил себе металлическую палку. Потом Козлов лег спать, а когда проснулся, Федотова была уже мертва. Тогда у него родилась мысль избавиться от трупа. Кусок картона светло-коричневого цвета Козлов нашел возле дома — рядом с мусорным контейнером. Днем 27 сентября он упаковал тело Ольги в сверток и обмотал скотчем. Помочь вывезти труп Сергей попросил своего приятеля — тот даже не знал, что везет. Или просто предпочитал не интересоваться. Причем Козлов сначала не думал о Битцевском парке, идея возникла в дороге. На улице Рокотова вышел из машины, достал сверток и толкнул его вниз по склону. А затем они уехали.
— Козлов знал о записках в ее куртке?
— Про сам факт написания жалобы участковому Ольга рассказывала Козлову. Но он, когда надевал на уже мертвую подругу куртку, не проверял карманы и не предполагал, что там есть какие-то записки.
В этом деле главным для следователей и оперативников было не поддаться соблазну и не пойти по ложному следу. Иной халтурщик, каких много и в полиции, и в СК, схватился бы за версию о маньяке Втулкине как утопающий за соломинку. К чести оперативников МУРа, УВД Юго-Западного округа и следователя Черемушкинского межрайонного следственного отдела ГСУ СК по Москве Рамиля Билялова, они смогли распутать этот клубок.
Козлов сейчас ждет суда в следственном изоляторе. Втулкин окончательно спился и на допросах даже не может внятно сформулировать свои показания. Лишь постоянно твердит, что любит Ольгу. И никогда ее не забудет.
P.S. Фамилии героев в тексте изменены.
