— Давайте мы с вами представим, как идет добыча угля на шахте, — говорит один из главных экспертов в области метана, директор научно-технического центра “Промгаз” Ефим КРЕЙНИН. — Вот пласт угля, скажем, высотой (или, как говорят шахтеры, мощностью) 5 метров. Идет комбайн, который стругает этот уголь. По мере откалывания кусков его поднимают на поверхность. Так вот, в каждом таком куске угля обычно содержание метана не больше 25—30 кубометров на тонну. И он там присутствует в трех видах — абсорбированный, свободный (тот, что скапливается в трещинках, изломах) и в растворе (он трудно выделяемый). Скорее всего комбайн напоролся на большой объем именно свободного метана. Может, он скопился в макротрещине (в пласте бывают нарушения, и выявить их практически невозможно). В итоге произошел локальный выброс, в результате которого, скажем, концентрация метана повысилась с 1 до 4% и стала взрывоопасной. А комбайн — это ведь электроэнергия, и тут достаточно одной-единственной искорки.
Что касается следующего взрыва, его могла вызвать пыль, которая после первого проникла через вентиляционные ходы на другие участки. А удар угольной пыли, он страшнее, чем взрыв метана.
Предсказать эту трагедию было практически невозможно, и никакой мониторинг здесь не поможет (в Китае чуть ли не ежемесячно подобные взрывы на шахтах). Есть только один выход — нужна комплексная дегазация шахты. Проводить ее надо в несколько этапов. На первом — еще за 4—5 лет до добычи здесь угля — с помощью новых технических решений (а они в России есть!) извлекается метан. Это позволит уменьшить его содержание в два раза. На втором этапе — примерно за год до начала забоя — проводится предварительная дегазация. В итоге метана в шахте будет мало и трагедий удастся избежать. Но владельцам шахты не хочется вкладывать деньги в шахту еще за несколько лет до начала добычи угля. Надо их обязать это делать.
— Установленную на “Распадской” систему безопасности купили за несколько миллионов долларов, — добавляет кемеровский журналист Василий ПОПОК. — Там все до мелочей автоматизировано. Может, кто-то с ней что-то химичил, скручивал, но я не думаю. Хотя так случилось на взорвавшейся в 2007 году “Ульяновской”. На той шахте местные умельцы перепрограммировали британскую автоматизированную систему. В конечном итоге за это посадили потом начальника смены и начальника службы безопасности и вентиляции. На “Распадской”, на мой взгляд, владельцы шахты сделали все правильно и не экономили. Ликвидировать последствия взрыва и восстанавливать шахту совершенно невыгодно владельцам. А восстанавливать в любом случае придется, так как “Распадская” — стратегически важная шахта и цепочка не может порваться.
Спасатели Междуреченска между тем в частных беседах говорят, что не полезли бы сейчас в шахту ни при каких обстоятельствах. Пожар внутри продолжается, видно задымление, а выхода воздуха как не было, так и нет. Устав горноспасателей запрещает работать в таких условиях и идти в забой без предварительных газовых замеров. Но в инструкциях добывающей компании прописаны совершенно другие меры при подобном ЧП, из-за чего первая группа спасателей и вынуждена была идти в шахту. Ни один из них живым на поверхность не вышел...
Что будет дальше? Скорее всего, говорят местные специалисты, шахту сначала затопят. А это значит, что даже те, кто еще может быть жив, теряют основные шансы на спасение. Но остановить горение другим путем вряд ли получится, как это ни страшно звучит.
Пока же отряд спасателей-разведчиков продвигается внутрь шахты и развешивает самоспасатели, при помощи которых основная группа спасателей сможет дышать, когда будет продвигаться вглубь шахты. Иначе дышать в шахте просто невозможно. Одного самоспасателя хватает на 3,5 часа работы — за это время можно продвинуться примерно на 1600 метров. А всего надо пройти и обследовать под землей 311 километров туннелей шахты...
Тем не менее работы идут постоянно. Периодически на поверхности в здании шахты появляются черные от угольной пыли и ошалевшие от нехватки воздуха люди. Но останавливать работу никто не собирается. Пока есть хоть малейший шанс вытащить товарищей живыми.
КАТАСТРОФА В ЦИФРАХ
В 2 часа ночи 11 мая были подняты на поверхность еще семь тел. Число погибших увеличилось до 39. В пять часов утра родственники опознали 32 тела. В дополнение к 13 горнякам были опознаны 19 горноспасателей. На момент подписания номера было известно о 52 погибших на “Распадской”. Судьба 38 горняков остается неизвестной.
КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ “РАСПАДСКАЯ”?
Собственник самой большой шахты в России — кипрская компания Corber Enterprises Limited (80% акций ОАО “Распадская”), бенефициарами которой, в свою очередь, являются компания Evraz Group и менеджмент “Распадской” во главе с гендиректором Геннадием Козовым и председателем совета директоров Александром Вагиным. Еще 20% акций компании находятся в свободном обращении. Evraz Group — международная металлургическая и горнодобывающая компания со штаб-квартирой в Люксембурге. Основные ее акционеры — кипрская Lanebrook Ltd (72,39%) и BNY (Nominees) Limited (27,61%). Крупнейшими акционерами “Евраза” являются известный бизнесмен Роман Абрамович, а также председатель совета директоров компании Александр Абрамов и ее генеральный директор Александр Фролов.
Проблемы с менталитетом на предприятиях “Евраза”, похоже, хронические. Весной 2007 года погибли 110 человек при взрыве метана на шахте “Ульяновская”. Тогда следствие выяснило, что на современном английском оборудовании, которое фиксирует показатели метана в шахте, были скручены датчики. Система предупреждения не отвлекала шахтеров от выполнения плана. Стоит ли добавлять, что эта шахта также принадлежала “Евразу”. В итоге по делу были обвинены два человека — инженер участка вентиляции и техники безопасности и диспетчер компании “Шахта “Ульяновская”, филиала ОАО “Южкузбассуголь”.
Может, теперь собственников все же заставят следить за концентрацией метана в забоях? Одним из последних специалисты Южно-Сибирского управления Ростехнадзора проверили ООО “Шахта №12” (Киселевск, Кемеровская область). И выявили 344 нарушения. Состояние шахты было признано неудовлетворительным. Общая сумма штрафов составила... аж 270 тыс. руб.! Для сравнения — чистая прибыль “Распадской” за кризисный 2009 год составила $117 млн. (в 2008 году — $531 млн.).
Любопытно, что производственное оборудование и гражданская ответственность угольной шахты “Распадская” не были застрахованы, о чем свидетельствует отчетность компании по МСФО за 2009 год. Как отмечается в материалах, “группа не страхует основное производственное оборудование и гражданскую ответственность”. В документе отмечается, что “группа уплачивает фиксированные взносы в Пенсионный фонд России, в фонды социального и медицинского страхования, а также в фонд занятости за своих работников в размере, определенном действующим законодательством (около 24%), на базе оклада до удержания налога на доходы физических лиц”.
Рынок быстро отреагировал на подземную трагедию. Акции “Распадской” упали на открытии торгов на ММВБ во вторник на 14%. Запасов угля для отгрузки потребителям на “Распадской” хватит на 2—3 дня, сообщал гендиректор “Распадской угольной компании” Геннадий Козовой. После аварии добыча угля на шахте была полностью остановлена. Приостановка торгов акциями “Распадской” может последовать согласно процедуре приостановки торгов при отклонении текущей цены от цены закрытия предыдущего торгового дня на 20%. На 10.42 мск акции “Распадской” теряли на ММВБ 12,2%.
Елена МИШИНА.
