Перед началом заседания Михаил Иванович пожаловался, что на него оказывают давление конвоиры и угрожают расправой.
- Сотрудники СИЗО не давали мне вынести материалы в суд, в том числе газеты. Я ехал один в автозаке, а сопровождающий полицейский высказывал в мой адрес угрозы, в том числе физической расправы. Я написал заявление с целью разбирательства. То есть давление оказывается с требованием оговорить себя и свое руководство, и это продолжается даже во время суда, — пояснил Максименко.
Также он отметил, что уже неоднократно писал жалобы по этому поводу, но они не доходили до адресата.
После небольшого перерыва в суд доставили Никандрова, чтобы допросить его на слушании в качестве свидетеля. Генерала на процесс привели четверо следователей ФСБ. Они по очереди дежурили у клетки-«аквариума». Следователь ФСБ Констанин Гладышко особенно внимательно следил за тем, что говорил свидетель. Кстати, среди слушателей неизменно присутствует еще один чекист, но незамеченным ему остаться не удалось.
На процесс пришли также три адвоката Никандрова. Перед тем как начать выступать, свидетель попросил провести слушание в закрытом режиме. Однако против этого горячо выступили защитники Максименко и он сам. В итоге председательствующий Олег Музыченко отклонил ходатайство.
Свидетельские показания Никандров давал находясь в «аквариуме», который соседствовал с «аквариумом» Максименко. Экс-следователь был в положительном расположении духа, часто улыбался, что ранее за ним замечено не было. Правда, свою речь он построил очень хитро, переложив всю вину на некоторое высокопоставленное лицо, которому он докладывал результаты своей работы. Имя Дрыманова не прозвучало, но с другой стороны, кому еще мог докладывать Никандров как не своему шефу? Похоже, Дрыманов — это некая священная корова, чье имя лучше не вспоминать всуе. На предыдущем заседании прокурор Борис Локтионов заявил, что глава ГСУ СКР по Москве проходит по делу лишь свидетелем.
Отвечая на вопросы гособвиниелей, Никандров заявил, что был хорошо знаком с Михаилом Максименко, их связывали приятельские отношения. «Михаил Иванович был очень влиятельным человеком в СК РФ. В частности, назначение на высокие должности при поддержки Максименко», - пояснил он. Например, Никандров периодически ездил домой к Максименко и докладывал ему о ходе расследования тех или иных дел. После того, как случилась перестрелка у ресторана «Elements» на Рочдельской улице, и были задержаны участки конфликта, делом стало интересоваться управление собственной безопасности СКР. Сам Никандров об этой истории ничего не знал, поскольку занимался преступлениями экономической направленности. Однако в результате ему пришлось заняться этим делом. Свидетель отметил, что старался не вникать в детали расследования, ограничившись только докладами подчиненного Максима Денисова, который пришел к выводу, что сотрудники ЧОПа — Кочуйков и Романов должны обвиняться по статье «Хулиганство», а не «Вымогательство», которое им изначально вменялось.
- В феврале я пришел к Дрыманову и об этом доложил. В его кабинете находился Максименко. Он мне показал видео перестрелки у ресторана, где видно, как Эдуард Буданцев стреляет, и человек падает, потом к нему подбегают другие люди и пытаются оттащить раненого, и тогда Буданцев предергивает затвор и стреляет в них, хотя никакой угрозы для него в этом момент нет, - говорил Никандров.
По его словам, Макименко высказал мнение, что второй эпизод стрельбы — это чистая статья 105 УК РФ «Убийство». Он попросил объективно установить роль каждого участника побоища.
- Через какое-то время мне позвонил Максименко и попросил приехать к нему домой. Там уже был Александр Ламонов (заместитель Максименко — прим. Авт.). Они поинтересовались как идет следствие и попросили поменять следователя, так как тот плохо справляется. Я в дальнейшем навел справки об этом следователе и его начальник мне это подтвердил. Мол, следователь не очень компетентный, и у него семейные проблемы. Поэтому произошла замена, - продолжал Никандров.
Во время следующей встречи Максименко попросил Никандрова сбросить дело в Следственное управление СКР по ЦАО, которым руководил Алексей Крамаренко. Якобы в этом очень заинтересован бизнесмен Дмитрий Смычковский и он сможет договориться обо всем с Крамаренко, поскольку находится с ним на дружеской ноге.
О личности Смычковского Никандрову известно было, что он бывший сослуживец Максименко и одноклассник другого зама Дрыманова — Сергея Синяговского. Никандров периодически не мог попасть в кабинет к шефу, потому что там был Смычковский.
- Особенно я с ним знаком не был, - пояснил генерал. Он утверждал, что вопрос о переквалификации обвинения Кочуйкову обсуждался, но никаких сумм за это ему лично не предлагали. И когда дело попало к Крамаренко, тот выполнил пожелания Смычковского. Никандров к этому отношения не имел. Он отметил, что все следователи признали переквалификацию законной и обоснованной, несмотря на протест прокуратуры. Надзорное ведомство даже пыталось передать это дело в Следственный департамент МВД.
- Мне позже рассказали, что Крамаренко просил Смычковского дать ему возможность заработать: он накупил много недвижимости, но не может платить за нее налоги, - вспомнил свидетель. Кстати, когда произошло освобождение из СИЗО Койчукова, Крамаренко отбыл в отпуск, который проводил на островах.
Никандров также пояснил, что к нему поступало предложение коррупционного характера, но не от сотрудников управления собственной безопасности СК. При этом свидетель не раскрыл имя собеседника. Об этом стоит только гадать. Никандров лишь пояснил, что этот человек занимает серьезное должностное положение в правоохранительных органах РФ.
По его словам, этот человек предложил ему шепотом некую сумму средств за переквалификацию дела Кочуйкова на самоуправство, и при этом заявил, что сам уже согласился на некую сумму. Кроме того, этот высокопоставленный чин попросил Никандрова обсудить денежный вопрос с Максименко после освобождения людей Шакро Молодого. В разговоре особист сказал, что Ламонов уже взял 500 тысяч долларов.
- А то должностное лицо, которое вы не желаете называть, когда-либо упоминало, что Максименко тоже получал деньги?» — спросил у Никандрова служитель Фемиды.
Да, сообщал, - ответил Никандров.
Таким образом, по вверсии Никандрова получается, что действовал он «не корысти ради, а токмо» из чувства благодарности к Михаилу Максименко за успехи в карьере.
В какой-то момент даже захотелось ему поверить.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
