— Я ведь с ней, бывало, пила кофе. Теперь с ужасом думаю, что могла оказаться среди ее жертв. Тома ведь всегда была со странностями, — говорит ее соседка по дому 4 по улице Дмитрова по имени Марина. — Мы живем на первом этаже, окна рядом. Так вот, Тамара любила при открытом окне сидеть на подоконнике. Иногда читала книгу, иногда загорала топлес. Мужу очень не нравилось, что я ей помогаю иногда по дому. У нее постоянно ломались замки. Мне стоило больших трудов упросить мужа вставить ей новый замок. Проходило месяца два, как он у нее снова ломался. Только теперь я стала догадываться, что, уходя из дома, она брала ключи от другого замка…
Марина рассказывает, что Тамара Митрофановна все время опасалась, что ее могут ограбить.
— Она никому не открывала дверь. Меня просила стучать условным сигналом. Днем она редко выходила из дома, в магазин ходила по ночам, в тот, что работал круглосуточно.
Когда соседи засыпали, баба Тома выходила на «охоту». Царапала стены и двери, стамеской пыталась расковырять замочные скважины, а также заглядывала в почтовые ящики. Если замечала оставленные на несколько дней квитанции об оплате коммунальных услуг, могла позвонить в дверь и поинтересоваться: «Почему не платите за квартиру?..»
Мусорное ведро бабушка выходила выбрасывать босиком, даже когда выпадал снег.
— Больше всего с ней намучались соседи, которые жили над ней, на втором этаже, — говорит соседка Людмила. — Она им житья не давала: постоянно стучала по батарее, ей казалось, что их собака громко цокает когтями по линолеуму. Потом она стала утверждать, что соседи грозятся ее убить, режут ножницами ее вещи, крадут ее драгоценности. А они интеллигентнейшие люди, он — подполковник в отставке, она — врач. Сколько доносов Тамара на них написала — не счесть! Даже в Администрацию Президента строчила послания с жалобами на них. Я читала одну из ее депеш и только диву давалась, до чего же грамотно все было изложено. В то время как сама Тамара часто путалась в мыслях, бормотала что-то несвязное. Человек она была скрытный. Тогда из ее послания я узнала, что она в свое время работала в гостинице «Европейская». Когда я ее стала расспрашивать о том времени, она сразу замкнулась.
Я так устала от ее откровений, что была вынуждена даже поменять телефон. Так что же вы думаете? Она узнала мой новый номер! Когда я поинтересовалась: «Каким образом тебе это удалось?» — Тома на голубом глазу выдала: «Он был указан в квитанции, которая лежала в почтовом ящике». Так что в чем-то она соображала очень хорошо! Например, в 90-е годы она вовсю из окон своей квартиры на первом этаже торговала водкой. Мы постоянно видели там мужские силуэты. Потом у нас же на скамейке эти пропойцы все купленное спиртное и распивали. Водка тогда была по талонам, а у Тамары была в магазине знакомая продавщица. На пару с ней они и реализовывали водку.
Тамара Митрофановна постоянно жаловалась соседям, что ей не хватает денег на жизнь. И стала сдавать одну из своих двух комнат.
— Помню, жили у нее девушка с парнем, студенты, потом женщина с ребенком, двое мужчин. Только больше месяца у нее никто из квартирантов не задерживался, — говорит Людмила. — Она мне лично жаловалась: «Представляешь, они хотят пользоваться не только ванной, но и плитой! И все такие грязнули». С кем-то могла и повздорить.
Устав от выходок Тамары Митрофановны, соседи собрали подписи и через суд добились, чтобы ее положили в психиатрическую больницу.
— Только недолго мы радовались: в январе за ней приехали на перевозке санитары, а уже в марте она вернулась домой, — говорит Людмила.
Как появилась в доме Тамара, теперь помнят только старожилы. Одна из них, Анна Федоровна, вспоминала, что квартиру на первом этаже в свою очередь получили родители мужа Самсоновой, а тот потом привез из Москва жену.
— Получилось как в сказке, когда лиса выгнала из дома зайца, который приютил ее в холодную зиму, — рассказывает Людмила. — Тамара тоже часто не пускала в дом своего мужа Лешу. Бывало, он сидел на лавочке до самой ночи. Весь такой жалкий, худой, рыжий, беззубый, с тряпичной сумкой… Потом куда-то пропал. Тамара ходила писать заявление в милицию. Теперь думаем, что Тома сама с ним и расправилась.
О каких-либо ее родственниках никто из соседей не слышал.
— Тамара к себе мало кого пускала, — говорит в свою очередь Марина. — Как-то на Новый год работники собеса принесли ей продуктовый набор. Так и не достучались до нее, оставили пакет у дверей.
«Через жалость свою и погибла»
Совсем другие разговоры — во дворе дома, где жила 79-летняя Валентина Николаевна Уланова. Пока единственная официально подтвержденная жертва Самсоновой.
— Валя была светлым человеком, любому готова было помочь, — говорит сосед Василий. — Бывало, даже мужикам давала деньги опохмелиться.
— Через жалость свою и погибла, — вторит Василию ее подруга Наталья Федотовская. — Приютить у себя на время эту странную женщину, Тамару Самсонову, Валюшу попросила Наташа из собеса. Сказала, что у Тамары в квартире ремонт.
Работница собеса представила Тамару как очень одинокую и несчастную. У нее, мол, в доме нет даже дивана и холодильника. А Валя — душа нараспашку — и согласилась взять ее «под крыло».
Прошел месяц, второй, третий, а Тамара съезжать не собиралась. Ей очень квартира Валюшина понравилась. Валя всю жизнь проработала монтажницей, имела навыки строителя, сделала у себя в доме хороший ремонт.
Валя была блокадницей, дочь репрессированных, отца и мать ее расстреляли, она получала хорошую пенсию. Вот Тамара около нее и пригрелась.
Соседи рассказывают, что сердобольная Валентина приживалку свою и одевала, и обувала. Отдала ей свои почти новые сапоги, говорила при этом: «Тома ведь совсем разутая».
Больше всего Валя боялась, что ее похоронят как безродную. А вышло еще хуже. Та, кого она пригрела, ее отравила, тело распилила и раскидала в пакетах у пруда. Как раз в четверг оперативники нашли голову. Ее Самсонова засунула в большую белую кастрюлю, в которой Валя варила суп…
Именно Наталья Федотовская забила тревогу, когда Валентина три дня не выходила на связь.
— Телефон молчал, я пришла к Вале домой. А там одна Тамара. Рассказывает мне: «Валентина исчезла. А до этого ночью в четверг она изрядно выпила и упала в коридоре». Я знала, что Валя могла выпить стопочку-другую, но не более. Уехать куда-то она не могла. Все документы остались дома, на столе лежали два разряженных мобильных телефона. Еще обратила внимание на странную деталь. Работали сразу два холодильника, в том числе большой. Валя его включала, только когда размораживала свой маленький холодильник. Тогда я не догадалась заглянуть внутрь… Страшно представить, что бы там я могла обнаружить.
Не обнаружив Валентину, я собралась звонить в Полиция, и тут Тамара у меня буквально повисла на руке, говорит: «Не надо звонить».
Мотив этого убийства прост. Самсоновой очень уж понравилась квартира Валюши, в которой она хотела еще пожить.
— Тамара бормотала: «Мне здесь хорошо дышится, тут так спокойно, я так здесь хорошо себя чувствую! Пока Валиных родственников найдут, я бы здесь пожила еще с полгодика». Тут меня как обухом ударили по голове, я спрашиваю: «Так вы что, знаете, что Вали уже нет в живых?..» В тот момент я уже поняла, на кого надо заявлять в полицию.
Сколько еще трупов на совести Самсоновой? То, что написано в дневнике, к делу не пришьешь. А вот убитый квартирант и пропавший муж («МК» рассказывал об этом вчера) — уже нечто конкретное. В ближайшее время следствие намерено собрать улики по этим случаям и предъявить старушке новое обвинение.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Комментирует известный врач-психиатр Александр ФЕДОРОВИЧ:
— Классический маньяк, по описанию специалистов-криминологов, это 35-летний белый мужчина среднего роста с высшим образованием, с большими дефектами в психоэмоциональном воспитании. И вдруг серийным убийцей оказывается старушка. С точки зрения социума это кажется неправдоподобным. Тут мы скорее всего должны говорить о психическом расстройстве шизофренного спектра, можно предположить, что имело место некое бредовое, галлюцинаторное состояние. То есть в сознании этого человека существуют некие силы, которые владеют его волей, его органами чувств, его телом и заставляют выполнять те или иные движения. В какой-то момент эта соседка, с которой она познакомилась, могла в ее сознании, в ее представлении показаться неким исчадием ада, и она с ней расправилась. Здесь идет речь скорее о наличии психического расстройства, а вот суть его, то есть диагноз, я думаю, будут ставить уже клинические психологи.
— Почему соседям пришлось приложить столько усилий, чтобы положить Тамару Самсонову в больницу?
— По Закону о психиатрии человек, даже находящийся в тяжелом психическом расстройстве, должен лично написать заявление, прошение о госпитализации. Это звучит абсурдно, но тем не менее это так, я с этим сталкивался лично. Более того, мы доигрались до того, что даже тот, кто нуждается в госпитализации и сам иной раз об этом просит, уже не может в больницу попасть. Правозащитники встают на псевдозащиту непонятно кого, а мы в итоге имеем целый ряд трагических событий. Это как раз подтверждает тезис о том, что, может быть, в Законе о психиатрии надо что-то пересмотреть и подходить к этому чуть более внимательно. Защищая права одних, мы совершенно не учитываем права других людей.
— Тамара Самсонова вела дневник, где на русском, немецком и английском описывала якобы совершенные ею преступления…
— Могла нафантазировать. Где реальность, а где виртуальность, я думаю, установить будет достаточно сложно. Потому что суть этого психического расстройства как раз и заключается в тотальном расщеплении, и для человека, страдающего им, реальность в какой-то момент сливается с виртуальностью.
