Как стало известно «МК», 16 июня около 23.00 майор полиции Тимур Костылев, по утверждению пресс-службы столичного главка, занимался исследованием снаряда времен Великой Отечественной войны, проходившего как вещественное доказательство по одному из уголовных дел. Отметим, что рабочий день у Костылева к этому моменту уже закончился, и в здании в 3-м Колобовском переулке почти никого не было.
— В помещении, где трудился майор Костылев, раздался хлопок, почти сразу же Тимур Борисович прибежал к своему коллеге из экспертного отдела и попросил вызвать ему «скорую помощь». Руки были у него в крови. К счастью, медики прибыли уже через пять минут, — рассказали «МК» в ЭКЦ.
По словам источника в полиции, Костылев начал работу со снарядом, будучи в полной уверенности, что тот не сдетонирует. По-видимому, его коллеги, приславшие снаряд для исследования, дали неверную оценку опасности содержимого гильзы.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
— Любые снаряды должна уничтожать специальная служба минирования, — рассказал «МК» генерал запаса, доцент, ученый, бывший директор НИИ Министерства обороны Виктор ПОПЛАВСКИЙ. — Никаких исследований со старым боеприпасом, где все могло проржаветь, проводить нельзя. Не бывает ситуаций, при которых полицейский или военный медэксперт исследует старый снаряд. Там нечего искать, кроме смерти и травм. Его можно просто неудачно положить — и будет взрыв. Раньше было правило, что сотрудник-взрывотехник не может работать со взрывчаткой дольше трех лет без перерыва, поскольку теряет страх. Сегодня я знаю, что этим правилом часто пренебрегают — старые снаряды разбирают только для личных целей. В основном для извлечения взрывателя. Это самая ценная часть боеприпаса, из которой получают тротил. Как правило, для довольно банальной цели — глушить рыбу.
