— Эта выставка открылась в одесском Морском музее — как посвящение тому времени, когда я учился много лет назад там в мореходном училище. Представлено более 100 работ. Но главная новость у меня другая — я купил хату на Полтаве.
— Хату? Именно хату? Как интересно, по-гоголевски вы называете…
— Да, хату. И к ней взял в аренду два гектара земли. Тут произошла целая мистическая история, если хотите, расскажу.
— Конечно! Мистические истории всегда любопытны, тем более если с вами произошли.
— В детстве я мечтал об Украине: вот вырасту, куплю там хату, женюсь, заведу гусей… Тогда я как раз Гоголем увлекался. Такие “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Но вот повзрослел… Потом Чернобыль случился, потом советская власть закончилась, да и мысли уже пошли другие, скорее связанные с Италией, Англией, где сейчас живет мой сын от итальянской жены. Но как-то, лет 14 назад, я на “Кинотавре” познакомился с украинской актрисой Раисой Недашковской. Рассказал ей про свою детскую мечту. Она мне говорит: “Так у меня есть такое место под Полтавой, я покажу”. Шло время, мы каждый год с ней на фестивале встречались, она мне все предлагала помочь приобрести дом, но как-то все не складывалось по времени… Недавно, находясь на одном мероприятии в ЦДХ, в перерыве пошел посмотреть выставки, проходящие в здании, и увидел там симпатичную девушку, которая сидит и что-то читает. Спросил ее о книге, как повод познакомиться, что читает. “Я читаю Гоголя, “Миргород”. Я с Украины, живу в Полтаве”. — “А вы знаете, я мечтал когда-то купить там хату…” — “Я вам покажу”.
Она мне нашла десять хатенок в трех деревнях. Я как раз собирался в Симферополь на Украину и решил поехать на два дня раньше, чтобы посмотреть их. Но оказалось все не то. Совсем. Разочаровался и понял, что “Миргород” — это уже не гоголевское, не то, что было раньше… Уже собрался уехать, как один художник из Киева, который имел дом в деревне Шишаки, уговорил меня поехать посмотреть на какую-то плотину. Посмотрел. Ну плотина как плотина. А рядом опушка леса, окраина его завалена мусором, я прошел вглубь… Стояла такая хорошая погода… Вдруг в глубине его, за некой паутиной я увидел полуразвалившийся дом и рядом круглый колодец. Вот это было то, что мне нужно.
— Гоголевское?
— Да. Мы поехали к голове в сельсовет, он посмотрел на нас с Толей Трушкиным, который сопровождал меня в этом путешествии, недолго думая, достал горилку, сало… Этот дом, говорит, принадлежит одной женщине, киевлянке. Стал искать ее визитку. Я взял одну, смотрю, написано: Раиса Недашковская. Я показал ее голове Василию Ивановичу. “Так это она и есть”, — говорит он. Я с ней созвонился, и она уступила мне свою хату. Шишаки — это недалеко от Гоголево. Дом в лесу, такая тайна, такая творческая интимность… Сделка состоялась. А 20 сентября я снова туда поеду — у них праздник Богородицы, я даю денег на восстановление местной церкви Святой Богородицы. Пообещал также написать и подарить икону для церкви в Сорочинцах, где крестили Гоголя. Ей уже 275 лет.
— Что будете с этим домом делать? Лучшего места для уединения не придумаешь.
— Восстановлю дом, буду ездить, писать там картины, приглашать туда своих друзей.
— При вашем ритме жизни? Беспрестанные поездки, выставки…
— Это правда. Я прилетаю, улетаю, делаю в поездках зарисовки и потом уже с них пишу саму картину. Вот после Одессы поеду в Шарм-эль-Шейх, у меня там микровыставка, пять картин. Потом в Лондоне, российском посольстве, у меня выставка работ в созданной мною технике — “дрим вижн”, с которой я, кстати, попал в Книгу рекордов Гиннесса, но пока, правда, российскую. Это как бы размытые картины, в неком стиле импрессионистов. Потом я лечу в Ригу, на юбилей митрополита Рижского и всея Латвии Александра. Буду писать его портрет. Еще недавно написал портрет первой леди Эстонии и два портрета к юбилею Калашникова. Один я ему подарю, а другой мне заказал Ижевский завод.
— В последнее время какая манера живописи, какая техника вам интересна?
— Пишу я много, стараюсь, экспериментирую, работаю в разных техниках, чтобы глаз и рука не остывали и не уставали. Пейзажи, в которые ввожу элементы символизма и мистики, делаю портреты, не забываю и технику “дрим вижн”. Она появилась после того, как я увидел росписи в Помпеях и захотел создать что-то похожее, такое, чтобы выглядело так, как будто это написано 2 тысячи лет назад.
— Это даже не “ноу-хау”, это что-то гораздо серьезнее. Вам не хотелось кому-то ее передать, научить?
— Я уверен, что “дрим вижн” займет свое место в истории мировой культуры. Хороший художник должен чуть опережать свое время. В Бельгии мне предлагали 100 000 долларов за один мастер-класс, чтобы я объяснил эту технику. Я отказался. Я хочу передать ее своему 17-летнему сыну Стефано. После развода с женой Франческой мы не виделись с ним 6 лет. Она ему не разрешала общаться со мной, но сейчас он вырос и сам захотел этого. Мы договорились дружить. Он учится в Королевской художественной школе. Вот ему эту технику я скорее всего и передам.
