Альма-Матерь

Сельские учителя спасли и школу, и приютских детей

Первый звонок сегодня в школе деревни Шатнево Владимирской области прозвенит вовремя. Тридцать девчонок и мальчишек сядут за старенькие, но вычищенные до блеска парты. Но этого могло и не быть… Год назад школу хотели закрыть как малокомплектную. Учителей выбросить на улицу, а детей перевести в соседнее село. Спасительную идею подсказали в районном отделе образования — увеличить число учеников можно за счет приемных детей…

Всего педколлектив взял на воспитание пятерых ребятишек. Двоих пригрела директор, еще одну девочку взяла под опеку семья учителей математики. Последней на усыновление решилась школьная уборщица: долго думала, а потом забрала из приюта сразу двоих мальчуганов. Но на этом педагоги останавливаться не собираются: в местных органах опеки уже образовалась очередь из шатневских учителей, желающих дать кров детдомовским ребятишкам. А заодно спасти от смерти единственную альма-матер в округе.

К педагогам, нашедшим нестандартный путь решения проблемы малокомплектных школ, накануне 1 сентября отправился корреспондент “МК”.

Слухи о том, что среднюю школу в деревне Шатнево закрывают, ходили среди местных жителей уже давно. И родители, и сами педагоги понимали: 22 работника альма-матер на два десятка учеников — перебор. Нерентабельно выходит.

“Жалко учителей-то наших: по двадцать лет у доски простояли, а теперь придется в продавцы или уборщики податься. Работу ведь по специальности они себе в районе вряд ли найдут, — оплакивали еще не закрывшуюся школу односельчане. — Да и детям придется вставать ни свет ни заря, чтобы на автобус не опоздать”.

В 2007 году судьбу альма-матер подтвердили и местные власти.

“Скорее всего школы, в которых учатся меньше 25 человек, в ближайшее время расформируют, — как приговор услышали на очередном сентябрьском педсобрании от главы района учителя да родители. — Единственная возможность сохранить школы — увеличить число учеников”.

“Где же нам взять детей-то? — причитали жители Шатнева. — Не рожать же нам, старикам…”

Идею по спасению альма-матер подкинули здесь же, в райадминистрации: “В районе есть приюты и детские дома. Можно брать детей оттуда: и доброе дело для ребятишек сделаете, и школу сохраните”.

— Мы в тот вечер, возвращаясь с собрания, подумали: “А почему бы нам и вправду не попробовать снова стать родителями?” — вспоминают учителя Шатневской школы. — Наши дети уже повзрослели, больше с нами не живут. А нерастраченная любовь осталась.

Так пятеро обездоленных ребятишек нашли себе новых родителей, а малокомплектная школа — так нехватавших ей учеников.

— Хоть у нас и сейчас в школе недобор, глава районного отдела образования пообещала: “У меня теперь закрыть вашу школу просто рука не поднимется. Вы же почти подвиг совершили”, — вспоминают похвалу-обещание педагоги.

“Можно, мы будем называть тебя мамой?”

Первой показать всем пример, как и положено, решила директор школы Галина Крайнова. 6 марта 2008 года — педагог как сейчас помнит — порог ее сельского дома переступили Алена и Саша Овчинниковы.

— Младшенькому — Сашке — тогда было десять, а Аленке исполнилось пятнадцать. Но за это время им, горемыкам, пришлось помаяться: и по детским домам, и по приютам, и по приемным семьям, — переживает за своих подопечных Галина Николаевна. — Они из детей, потерявших жилье: мама в свое время разменяла московскую квартиру на угол в Электростали, чтобы жить на разницу в цене. Потом и этого стало не хватать: семья переехала во Владимирскую область, в город Никологоры. А три года назад женщина и вовсе исчезла, а ребятишек, как беспризорных, забрали в приют.

— Мама раньше работала продавцом на Арбате, а потом нашла себе нового мужа. Это он ее настроил, чтобы не работать, — перебивает рассказ директора-мамы голубоглазая Алена.

Два письма — единственные весточки, которые за эти три года получили брат с сестрой от исчезнувшей в неизвестном направлении матери. В каждом из них женщина обещала вернуться. Едва увидев на конверте материн почерк, Алена засыпала пропавшую родительницу письмами: “В каждом из них я рассказывала, как подрос Сашка, как мы хотим ее увидеть”. Спустя несколько месяцев пришел и долгожданный ответ. Но только не от испарившейся родительницы, а от почтальонов из Москвы.

— На конверте мне написали, что такой улицы в Москве не существует. Не знаю, как так получилось. Может, она перепутала адрес? — как-то очень по-детски поводит плечами 16-летняя Алена.

Директорская семья — не первая, в которую на воспитание попадают голубоглазые брат с сестрой. До этого их тоже пробовали усыновить. Но через две недели вернули как бракованный товар.

— Сначала нас первая семья взяла: так, попробовать, — вспоминают Сашка с Аленкой. — А потом вернула обратно. Мы им чем-то не понравились. Наверное, они думали, что мы с первого дня будем работать, помогать им. А нам нужно было время, чтобы привыкнуть.

К дому Галины Николаевны ребята тоже привыкли не сразу. То все спрашивали, какое меню у них на обед, то боялись переключить каналы по телевизору.

— Я в первый же день устроила им баню, — вспоминает директор. — Так Аленка ко мне тогда подходит и спрашивает: “Ровно десять минут нам мыться?” — “Почему же десять?” — удивилась я. “А нам столько в детдоме отводили”, — хором ответили ребята. Сейчас они, конечно, адаптировались, но страсть к сладкому и бутербродам, как у всех детдомовских детей, у них осталась. А первые дни они вообще ни крошки от обеда не оставляли. Помню, как в первый день я привела Сашку в школьную столовую. Налила супа, положила второе. И извинилась, что сладких пирожков ему не хватило. “Ну это ничего, лишь бы покушать дали!” — ответил мальчуган.

Зато уже через месяц брат с сестрой зашли в директорский кабинет и осторожно спросили: “Можно мы вас будем мамой называть?”

— Я тогда чуть не расплакалась. А ребятам сказала: “Нет, ребятки, лучше по имени-отчеству. Ведь мама у вас есть, и она обязательно к вам вернется”, — вспоминает Галина Николаевна. — Да мы и сейчас ее ждем: мама есть мама. А вдруг с ней что-нибудь случилось: в больницу попала или в беду какую?

Вся в родителей. Приемных

Второй поддержать коллегу решила учительница математики Алла Курбатова. Муж согласился сразу же: они уже 25 лет работают вместе в одной школе, и во всем привыкли друг друга поддерживать.

— Я еще и раньше хотела удочерить девочку из нашей школы, у нее родители сильно пили. Но муж не разрешил — очень уж много по деревне у нее неблагонадежных родственников, — признается Алла Николаевна. — Да и тогда же нам Светку органы опеки посоветовали. И как угадали — просто диву даемся. Мы с мужем учителя математики, и у Светки недюжинные математические способности. А на деревне так и вовсе говорят, что она на супруга как две капли воды похожа. Будто родная дочь.

14-летняя Света Ястребова — единственная из всех пятерых шатневских приемных ребятишек, у кого действительно нет родителей. Ее мама умерла полтора года назад от туберкулеза.

— Светка у нас семейный ребенок. Все эти два года, пока мать лежала в больнице, девочка жила в санаторной школе — поправляла здоровье. Но она часто ездила к бабушке и родственникам по отцовской линии на выходные, — рассказывает историю своей приемной дочери Алла Курбатова. — Правда, взять ее к себе бабушка не могла: старенькая уже была, да и юридически по документам она ей не родная. Родительница решила записать себя как мать-одиночка. А девочка даже отчество носит не по отцу, а по деду.

В приюте Света почти не жила — уже через шесть дней после того как ее определили на прокорм государству, за девочкой приехала Алла Николаевна. Чтобы забрать ее насовсем.

Первую встречу с приемной дочерью тандем педагогов может воспроизвести с математической точностью. Даже дату помнят — 25 мая 2008 года.

— Она тогда пришла к нам вся заплаканная: мама недавно умерла, да и приютская обстановка была для нее новой. Из приюта я уехала с мыслью: “Скорее бы ее отсюда забрать”. А в середине недели мне позвонили и сказали, что, может, и не отдадут девочку — документов у нее с собой не оказалось. Слава богу, что все быстро удалось восстановить. Уж больно мне ее тогда жалко было.

Дорогу домой Алла Николаевна тоже помнит наизусть.

— Сперва мы с ней ехали в автобусе, и Светка все время рассказывала про свою жизнь с мамой. А потом мы с ней зашли к моей умирающей сестре в больницу. И девочка отдала ей пачку печенья из своего сухого пайка, хотя сама сладости просто обожает. Тогда мне сестра сказала: “Даже не сомневайся, из Светки прекрасная дочь вырастет”.

“Этого возьмем, этого не возьмем? Такого у нас не было”

Последней молодой мамой решила стать школьная уборщица Римма Горбунова. Тридцать с небольшим лет назад она сама закончила Шатневскую школу. А за десять лет работы так и вовсе приросла к двухэтажному кирпичному зданию: выучила здесь каждый уголок.

“Правда, а почему бы и не взять ребеночка? — поддержал идею Риммы Геннадиевны муж. И нам не скучно будет — сын-то наш скоро повзрослеет, уедет из дома. И школе поможем”.

Сначала сговорились на одном ребенке. Но в отделе опеки их огорошили: на примете есть только два брата из соседней деревни.

— У нас ни у кого из приемных семей не было такого, чтобы мы ездили, выбирали: этого — возьмем, этого — не возьмем. Все получилось по первому предложению, — вспоминает Римма Горбунова. — Конечно, мы заранее читали характеристики из их личных дел. Но в принципе у нас с детьми, что называется, любовь с первого взгляда. Вот и младшенький — Сережка — сразу к нам пошел: уже на второе свидание собрал чемодан и перетащил его в машину. А старший — Игорек — еще думал. Но это и понятно: его же два раза брали в приемные семьи.

Рассудительный и по-взрослому спокойный Игорь Бочков и вправду был в приюте нарасхват: его брали, игрались, а потом приводили обратно. Всего за 12 лет Игорь поменял три семьи: одну родную и две приемные.

— Я им всем очень понравиться хотел, а они меня все равно возвращали, — вспоминает 12-летний мальчуган, от скромности зарываясь в ворот оранжевого свитера. — Ничего не говорили, а просто отводили в выходные обратно в детдом. И больше не приезжали.

— А одна семья так и вовсе взяла, как это ни страшно звучит, ребятишек на тест-драйв. Изначально мальчиков хотели усыновить их родственники, но жили они уж слишком далеко. Вот и предложили своим родным, живущим во Владимирской области, взять братьев и посмотреть, как они будут себя вести, — удивляется жестокости взрослых Римма Геннадиевна. — Бывают же такие люди!

И это притом что физиологические папа с мамой у братьев Бочковых есть. Спокойно живут себе в деревне неподалеку, а о мальчуганах даже не вспоминают. Впрочем, и ребята о них — тоже.

— Я первое время все боялась, что они к своим родителям в деревню сбегут. Чуть задержатся на улице, уже переживаю: убежали, — вспоминает Римма Горбунова. — Только мальчишки потом успокоили, сказали, что родителей они даже видеть не хотят. Когда мать на суде лишали родительских прав, Сережка даже не приехал. “Били, говорят, они нас. Особенно отец”… Да и до сих пор, когда мы на машине проезжаем поселок, где живут их родители, братья притворяются спящими. Не дай бог, мы решим заехать к ним на огонек. Хотя я их, наоборот, стараюсь научить любить своих физиологических родителей. Какими бы плохими они ни были.

Здоровье госстандарту соответствует!

Это сейчас, по прошествии полутора лет, учителя-усыновители признаются: “Сама процедура была несложной. Гораздо труднее было морально решиться на такой шаг”. Правда, когда педагоги услышали, сколько бумаг нужно собрать, голова пошла кругом. Первым делом оба родителя должны пройти полную диспансеризацию. “А как еще выяснить, соответствует ли наше здоровье госстандарту?” — шутят учителя.

— Дерматолог, дерматовенеролог, онколог, психиатр, хирург, терапевт, уролог, невролог, инфекционист, — хором перечисляют шатневские учителя. — В поликлинике мы разве что не ночевали. Потом требовалось собрать характеристики с места работы, места жительства и из милиции. Да еще и получить согласие на усыновление от всех родственников.

Все эти бумаги учителя отнесли в органы опеки и стали ждать тестирования.

— В тесте было 560 вопросов, на которые нужно было ответить обоим родителям, — вспоминают педагоги. — А через неделю нам назначили еще и собеседование с психологом. Но если в тесте вопросы были больше общего характера: “Любите ли вы рыбалку?”, “Боитесь ли темноты?”, то психолог копал глубже. Спрашивал, какие мотивы нас побудили усыновить детей, пытался выяснить, не ради материальной ли выгоды мы решились на этот шаг.

Всем опекунам — а именно такой статус имеют шатневские педагоги — по закону платят небольшую “зарплату”: “Первый год — по 6691 рублю выплачивали, а уже сейчас — по 4880 перечисляют”. Но педагоги признаются: этих денег едва хватает, чтобы одеть-обуть ребятишек. Какая уж тут материальная выгода?

— Мою Аленку домой вообще отправили в одних туфлях. И это в начале марта, — удивляется мама-директор Галина Николаевна. — Пришлось еще по дороге зайти в обувной магазин и купить демисезонные сапоги. У Сашки же из верхней одежды с собой была одна джинсовая курточка. С таким гардеробом далеко не убежишь…

— А у малышей с собой и вещей-то почти не было, — перебивает ее коллега Римма Горбунова. — Игрушки, одежду, велосипеды — все мы потом докупали.

“Я боялась, что от меня опять откажутся…”

Знакомство с родителями и первые дни в школе, которую они сами же и сохранили, пятеро ребятишек помнят едва ли не лучше, чем взрослые. Особенно разоткровенничались директорские подопечные.

— Галина Николаевна мне с первого взгляда понравилась: лицо у нее такое доброе, отзывчивое. Мы с ней проговорили целый час. И отпустила я ее только под обещание, что она каждый день звонить будет, — вспоминает Аленка. — Несколько дней я потом продежурила около телефона, а звонка все не было. Здесь и девчонки из приюта начали меня подкалывать: “Не возьмут они тебя, ведь твоя родная мать не лишена родительских прав! Да и взрослая ты уже”. Я тогда чуть ли не расплакалась.

Спустя неделю девчонку вызвали к директору. “Наверное, и правда отказались”, — открывая двери кабинета, думала Аленка. А директор вместо этого протянула ей шоколадку от Галины Николаевны. Так до самого отъезда приемная мама и передавала своим подопечным сладкие подарки — подкармливала.

— А я и вовсе думала, что в Шатневской школе надо мной смеяться будут, — перебивает подругу Света, удочеренная математиками. — Скажут, без родителей, сирота… Но почти со всеми я подружилась уже на следующий день: все моему приезду только обрадовались.

…Эстафету поддержали и другие педагоги сельской школы. Сейчас на очереди в органах опеки стоит учительница русского языка. Они с мужем уже твердо решили: возьмут на воспитание сразу двоих — братика и сестренку.

— А еще учительница начальных классов решилась взять девочку. Так что ждем пополнения, — радуются педагоги. — Только в приютах нашего района ребятишек школьного возраста пока нет: одни малыши остались. А нам же нужно, чтобы они в школу ходили — это единственное наше требование. Так что пока наши коллеги проходят медкомиссию. Но в органах опеки к нам отнеслись с пониманием: пообещали никому подходящих детей не отдавать.

Теперь Шатневская альма-матер стала известной на всю округу. Коллеги из других школ встречают педагогов-усыновителей шутливыми вопросами: “Ну как там, молодые мамашки, справляетесь?”

— Это первые месяцы учителя из других школ удивлялись: “Неужели и вправду решились на усыновление? Уже ведь и не молодые: всем под пятьдесят”, — вспоминает Галина Николаевна. — А недавно я встретила коллегу из другой школы. Она отозвала меня в сторонку и призналась: “Я перед вами преклоняюсь. Вы и свой учительский долг выполнили — не дали закрыться единственной на селе школе. И материнский”…

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру