Телеканал Russia Today был создан для вещания на дальнее англоязычное зарубежье. Тогда многочисленные скептики говорили: “Кто его там будет смотреть?” Прошло три года, и теперь можно точно сказать: смотрят, да еще как! Russia Today набирает обороты, и сомневаться в этом не приходится. С его главным редактором Маргаритой Симоньян мы решили затронуть главную на сегодня и очень больную тему российско-грузинского военного конфликта и то, как он был отражен в СМИ.
— Маргарита, у вас действительно выросли рейтинги за эти три года?
— Международные каналы не меряются по рейтингу так, как это делается здесь, в России, или в любой другой стране. Каналы, вещающие на внешний мир, так замерить невозможно, иначе весь наш бюджет уйдет на измерения. Поэтому мы измеряем два раза в год и в определенных регионах. Также поступают и другие международные каналы. “Аль-Джазира” английская, к примеру, пока вообще не проводила измерений аудитории. Это с их бюджетами. Сейчас у нас сто семьдесят с лишним миллионов абонентов. Это наша аудитория в кабельных сетях, в эфирных пакетах и на спутнике. У нас только в одной России, где мы почти не вещаем, так как у нас нет канала на русском языке, ежесуточная аудитория 147 тысяч. И ежемесячный рост составляет 82%, а ежесуточный — 45%. Это еще до войны. Мы считаем, что это очень хорошая цифра, ведь, наверное, примерно столько людей, в принципе, у нас и говорят по-английски на таком уровне, чтобы с интересом смотреть на нем новости. Причем рост нашей аудитории происходит без каких-либо усилий с нашей стороны, потому что в России мы рекламную кампанию не делаем. Ну а целевая наша аудитория живет в англоязычных странах. При этом, по оценкам независимой медиаизмерительной компании “Нильсен”, в сети Time Warner в Нью-Йорке аудитория Russia Today среди тех, кто получает канал и знает о нем на 11% больше, чем аудитория телеканала ВВС America, и в 10 раз больше, чем “Дойче Велле”. Они оба — в той же сети, и намного раньше там стали вещать, чем мы.
— Станиславский бы сказал: “Не верю!”
— Это очень объяснимо. Russia Today — единственный англоязычный канал, в котором высказывается альтернативная точка зрения. Ведь практически все остальные телекомпании, неважно, британские ли, американские, дают одно и то же.На смотрю CNN International и BBC World я могу предсказать уже часто, что они скажут через минуту.
— Хотите сказать, эти всем известные телебренды похожи на наше брежневское ТВ, типа “Я тебе попереключаю!”?
— Все, что я хочу сказать, это что везде примерно одинаковый набор новостей и одна верстка. Если видишь прямую трансляцию на BBC, то с вероятностью 99,99% это же самое через секунду появится на CNN, на английской “Аль-Джазире” и на “Евроньюс”. У меня в кабинете в день бывает несколько раз, когда половина мониторов становится одинаковыми. Правда, “Аль-Джазира” несколько отличается, но ее нет в Америке, ее туда не пускают. Но у других абсолютно одно и то же, одинаковый посыл, подход. А людям нужна альтернатива. Во время грузинского конфликта в последний день войны мы заняли в YouTube четвертое место по посещаемости среди всех мировых партнеров YouTube. А BBC в этот же день находился на 21-м месте. Все потому, что мы отличаемся, даем другую информацию. А на популярнейшем digg.com, аудитория которого больше, чем аудитория сайта foxnews, так и пишут: “Хотите знать правду про грузинскую войну, смотрите вот этот сюжет Russia Today”.
— Если вернуться к тому, что случилось в Южной Осетии и в Грузии, то все вокруг почему-то говорят, что мы проигрываем информационную войну. Значит, люди не верят той информации, которая идет из России, а, наоборот, доверяют западным СМИ?
— Это не факт. Это просто ненаучный подход. Мне неизвестно, чтобы кто-то уже успел провести нормальную оценку всемирного общественного мнения по поводу этой войны. Скажите, те, кто так однозначно утверждает, давно читали комментарии “Гардиан” или “Дейли Телеграф”? Вот все мы прочитали, что Лавров якобы матом обругал английского министра иностранных дел Милибэнда, а кто-нибудь читал комментарии британцев к этому сливу в “Дейли Телеграф”? Я вот села и целый час читала. Так большинство английских посетителей писали: “Молодец Лавров! Давно пора этому нашему козлу, который весь мир пытается учить, сказать что-нибудь подобное!”
— Но почти все отечественные СМИ соглашаются, что наша интерпретация случившегося на Кавказе для Запада неубедительна.
— Доказательств, что мы проигрываем или выигрываем в информации, пока нет. Чтобы их привести, нужно сделать опросы общественного мнения в разных странах. Большинство тех людей у нас, которые говорят, что мы проигрываем в СМИ, получают информацию об этом, по утрам читая “Инопрессу”. И у них складывается впечатление, что мы все проиграли в общественном мнении. Но это вообще не показатель! Я не могу сказать, проиграли мы или выиграли, пока не увижу цифры, которые это докажут.
— Давайте вернемся к освещению войны в западных СМИ.
— Весь американский Интернет обсуждал, что во время войны CNN вывесило на своем сайте опрос: “Дорогие товарищи, что вы думаете о действиях России на Кавказе? Это агрессивная военная операция или миротворческая?” 72% сказали, что это была миротворческая операция, после чего, как утверждают многочисленные пользователи, CNN удалило это с сайта. И таких фактов множество! Каждый день CNN брало у нас с эфира картинку, даже не парясь, чтобы попросить или купить ее у нас. При этом они почему-то тупо закрывали наши комментарии и логотип черной сеточкой. Мы им звонили, возмущались: “А как же авторские права!? Вы так, пожалуйста, не делайте!”
— Ну, так им же нужна была картинка с информацией, а не ваши комментарии.
— Они не имеют права ничего брать у нас с эфира без нашего разрешения. А уж если они это делают (это вообще у каналов распространенная практика), то должны, как это обычно и бывает, давать картинку полностью, с логотипом. Это я не к тому, что мне хочется обвинить CNN в необъективности.
— Ваш канал не объвиняли в том, что мы проиграли информационную войну?
— Я главный редактор канала, а не пиар-менеджер страны. А насколько мы выиграли или проиграли информвойну, сказать сложно, пока нет соответствующих исследований. На той стороне есть огромная машина с другой точкой зрения, а у нас — только один канал Russia Today, причем наш бюджет 40 млн. долларов, а на BBC, насколько мне известно из открытых источников, — 8 млрд.
— То есть все заклинания о свободе западной прессы — миф?
— Запад очень разнороден, там много стран. И в каждой из них своя ситуация со свободой слова и вообще с тем, как работает журналистика. И на разных телеканалах ситуация тоже разная. Самый рейтинговый новостной канал в Америке Fox News, и разве у кого-то есть сомнения, какой позиции он придерживается? Все знают, что этот канал работает в интересах республиканской партии Соединенных Штатов. Я все время смотрела англоязычное телевидение и видела, что во время грузинской войны оно было отвратительно тенденциозно. Мне звонит уважаемое информагентство и спрашивает, почему на нашем сайте они в данную секунду ничего не могут найти о бомбардировках Гори? А в это время Саакашвили на одном из западных каналов сказал: “Я своими глазами видел, что русские самолеты разбомбили рынок в Гори”. Мы тут же послали корреспондента на этот рынок, там все нормально, никаких разрушений. А весь мир думает, что рынок разбомбили, и никто не дает никаких опровержений. Ни у одного международного канала, кроме английской “Аль-Джазиры”, не хватило приличия послать репортера на другую сторону конфликта. Зато в Тбилиси были толпы журналистов, все самые звезды-перезвезды. А в это самое время десятки тысяч беженцев из Цхинвала с чудовищными сложностями прорывались во Владикавказ. Там хоть кто-то был? Туда что, нельзя было приехать? Можно. Спутниковые тарелки там были. И когда меня спросили, почему у нас нет Гори, я ответила, что, во-первых, у нас в эфире прямо сейчас сюжет из Гори, а во-вторых, вы на свой сайт давно смотрели? У вас хоть слово там есть про Цхинвал? Другими словами, конечно.
— Вы получаете инструкции от кремлевских структур на то, каким образом Russia Today должна подавать эту войну?
— Да не получаю я никаких инструкций! Вы думаете, что, если нам не давать каких-нибудь инструкций, мы вообще работать не сможем? Мы — российский телеканал и, как только создавались, заявляли публично, что будем рассказывать о России и отражать позицию нашей страны о том, что происходит в мире. Именно этим мы занимаемся и тайны из этого не делаем.
— Но пропаганду можно по-разному делать. Можно тупо облизывать Кремль, как это делают некоторые товарищи на наших каналах, а можно давать позицию власти изящно и талантливо. Хотя здесь я сам себя заговорил, потому что из этой логики выходит, что можно изящно и талантливо облизывать Кремль.
— Мы — живые люди и граждане своей страны. Это никакой не пафос, это моя Родина, я ее люблю и за нее переживаю. Во время этой войны каждое новое сообщение о том, что там происходит, я воспринимала так, будто мне только что позвонили и сказали, что у меня мама в больнице. Поверь, во время войны мы не рассуждали, изящно мы чего-то сделали или нет. Мы рассказываем то, что видим, то, что воспринимаем как правду, то, что всерьез считаем важным для нашей страны. Ко мне подходили десятки моих сотрудников, говорили: “Блин, я только что смотрел их канал, я в шоке, как же они так могут, это же такая пропаганда!” И среди них далеко не все были российскими гражданами.
— Вы согласны, что Родина и кремлевская власть — это разные понятия?
— Конечно.
— Ну, так Russia Today создана для того, чтобы выдавать позицию Кремля?
— Мне такие цели создания нашей телекомпании никто не объявлял.
— А что в этом страшного? Почему вы это отрицаете?
— Потому что это не так. Знаете, в каком-то смысле было бы проще, если бы были инструкции. С инструкцией всегда проще. У меня уже язык устал отвечать на вопрос “как часто вам звонят из Кремля?” Я чувствую себя как внучка, съевшая у бабушки варенье и скрывающая это. Почему я должна оправдываться? Мы реально понимаем, что мы делаем, и верим в это. Может быть, не все, у нас работает больше тысячи человек. Но подавляющее большинство уж точно. Прошлой осенью я была на одном очень крупном американском канале и встретилась там с его большим начальником. Спрашиваю у него: “Скажите, вы показывали, какие демонстрации оппозиции происходят в Грузии?” Он отвечает: “Нет”. Спрашиваю: “Что, картинка плохая была?” — “А мы считаем, что Грузия нашим телезрителям неинтересна”. — “Поняла. Но несколько месяцев назад я была в Штатах и много смотрела ваш канал, когда такие же события происходили в Мьянме. Так вы утренние кофейные выпуски начинали с этих событий. У вас эта новость стояла выше, чем Маккейн, Обама, Буш и все вместе взятые. Каждые десять минут только и было слышно: “Мьянма… какой ужас… мерзавцы… недемократичные…” То есть Мьянма была вам интереснее, чем Грузия?” — “Нет, все очень просто: наш госдеп никаких жестких заявлений по Грузии не делал, а по поводу Мьянмы — делал. А мы считаем: то, что интересно нашему департаменту, интересно нашему народу”.
Зато когда несчастный NBC попытался дать слово человеку, который высказал точку зрения, похожую на российскую, все обрушились на этот канал, крича, что NBC — это пятая колонна Путина и как они посмели позвать кого-то, кто посмел предположить, что не Россия напала на Грузию.
— Как патриот России вы согласны, что наше признание независимости Южной Осетии и Абхазии имеют как плюсы, так и минусы и эти минусы идут в ущерб интересам нашей страны? Ваши гости в эфире говорили об этом?
— Мы не указываем гостям, как и что им говорить. Они у нас очень разные. Что касается меня лично, то так сложилось, что у меня в Абхазии очень много родственников, и в детстве летом я много времени там проводила. Никто мне не докажет и не переубедит, что эта история не очень давняя. Я в Абхазии была в советское время, и уже тогда там существовали такие напряги между грузинами и абхазами, что сейчас после всей крови уже невозможно предположить, что в какое-то ближайшее время Абхазия стала бы частью Грузии. Мы Абхазию и Южную Осетию не признавали очень много лет. Значит, на то были причины. Сейчас признали. Наверное, российское руководство посчитало, что другого выхода не было. Если бы мы их не признали, то велика вероятность того, что все это бы повторилось. Хотя и минусы я, конечно же, вижу. Идеальных решений не бывает.
— Ладно, тогда расскажите про вашего английского корреспондента в Тбилиси. Говорят, он ушел от вас в знак протеста, потому что не хотел врать.
— Этот английский журналист Уильям Данбар в течение суток сказал диаметрально противоположные вещи. Когда ночью пришла информация, что Россия начала бомбить Гори, мы позвонили ему с тем, чтобы он тут же вышел в прямом эфире. Но сначала наш продюсер хотел узнать у Данбара, что происходит. На что Уильям сказал: “Я у вас больше не работаю, до свидания” — и положил трубку. А на следующий день он объявил всем грузинским и иностранным СМИ, что демонстративно ушел с Russia Today в знак протеста против действий России. Ну и грузинские СМИ это с большим удовольствием процитировали. Но еще через день наш собкор дал интервью, где сказал, что ушел с Russia Today не потому, что он против России, а потому, что против Russia Today, обосновывая, будто мы его не выпускали в эфир. Но мы же ему позвонили как раз для того, чтобы выдать его в эфир!
— Ну вот, получается картина маслом: почти все вокруг из противного лагеря занимаются пропагандой и только канал Russia Today весь в белом…
— Нет, я так не говорила. Я сказала, что большинство той информации, которая исходит из американских электронных СМИ, немногим отличается от саакашвиливской пропаганды. И я не говорила, что мы в белом. Просто почти у всех англоязычных каналов позиция одна, а у нас — другая. Разница только в том, что мы никогда не скрывали, что наша цель и задача — рассказывать о России и показывать позицию России на то, что происходит в мире. Только вот другие телекомпании так прямо о своей позиции не говорят.
— Вы показывали скандальную историю с интервью осетинской девочки американскому каналу “Фокс-ньюс”?
— Конечно, показывали. Мы одни из первых вообще откопали эту историю. И снимали девочку вместе с тетей, у них дома, писали с ними интервью. Поверьте, они тоже уверены, что “Фокс” не захотел услышать их правду.
— Сейчас в Интернете широко распространена версия, что ролик был перемонтирован российскими телеканалами.
— Это смешно и стыдно — распространять такую версию. Совсем недавно один известный человек, ни слова не понимающий по-английски, с пеной у рта доказывал мне, что “это “Вести” перемонтировали, на самом деле на “Фоксе” все было по-другому”. Интересно, как он “Фокс”-то смотрел, не зная языка?
Я сама видела фоксовское интервью с этой девочкой и ее тетей не в “Вестях”, а на “Фоксе”. И все разговоры о том, что тетю заткнули, как только она начала благодарить Россию, не потому, что ее хотели заткнуть, а потому что у них была рекламная пауза, — это смешные разговоры. Прямое включение началось за две минуты до того, как ушли на рекламу. Спросите любого телевизионщика: так бывает? Чтобы начинали включение с двумя гостями в новостях за две минуты до несдвигаемой рекламной паузы? Больше того, вопрос ведущий задал за 20 секунд до того, как начал нервничать, говорить поверх голоса тети и требовать: “Ничего не могу поделать, у нас реклама”. А нервничать и заикаться он начал ровно на словах о том, что виновата Грузия, а не Россия. Тетя пыталась сказать: “Конечно, вы не хотите это слушать”, — но ее уже было плохо слышно. Какой ведущий будет неспешно и вальяжно задавать вопрос, зная, что через 30 секунд начнется реклама? Теперь говорят: “Но их же вернули в эфир после рекламы”. Конечно, вернули. Иначе был бы совсем позор. Вернули со словами явно раздраженного и злого ведущего: “У вас 30 секунд, чтобы закончить свою мысль, все, осталось десять”. В итоге ведущий перебил-таки гостей на их словах: “В этом виноват Саакашвили, и он должен уйти в отставку”. Ведущий сказал: “Конечно, именно этого и хотят русские”, — и вырубил тетю с племянницей из эфира.
И совершенно очевидно, каким раздраженным и злым вдруг стал ведущий. Особенно если сравнить, каким он был в начале интервью, как он сочувственно и театрально выпытывал про “ужасы”, которые довелось пережить двенадцатилетней девочке”. Просто ужасы оказались не на руку позиции “Фокса”. Это грузинские ужасы оказались, а не русские. Вот их и убрали из эфира.
