Эндрю Дженнингс, писатель, сам себя характеризующий как человека, который зарабатывает на жизнь “преследованием плохих парней”, взялся расследовать коррупцию в Международной федерации футбольных ассоциаций (ФИФА). Появилась книга, открывающая болельщикам глаза на многие запретные ранее темы, название которой можно перевести как “Фол: тайный мир ФИФА”. “МК” выбрал для публикации главу, посвященную заработкам главы мирового футбола Зеппа Блаттера.
Что случится, когда вы спросите ФИФА о вознаграждениях, выплачиваемых ее руководителям? Могут ли держатели акций и болельщики узнать о том, какая часть от тех миллиардов долларов, которые приносит Кубок мира, оседает в карманах ее высокопоставленных чиновников? Сколько зарабатывает Зепп Блаттер?
Об этом нужно спросить Урса Линси, работающего у Блаттера финансовым директором. Ведь он везде трубит об открытости и прозрачности. В январе 2003 года на сайте fifa.com он дал эксклюзивное интервью без запретных тем… пресс-атташе, который работал на него. Оно было озаглавлено так: “Мы должны быть как можно более открытыми”.
Он настаивал на том, что “ФИФА — это здоровая, чистая и открытая организация, которой нечего скрывать”. Позже, находясь в более задумчивом настроении, господин Линси заметил, что “мы должны всегда держать СМИ и общественность в курсе того, что мы делаем. Существует огромный общественный интерес к ФИФА, поэтому мы должны быть настолько открыты, насколько это возможно. Мы будем стараться освещать футбольные вопросы более открыто, с тем чтобы мир мог поверить нам и мог гордиться такой федерацией”.
Я попросил Урса Линси по электронной почте рассказать мне о том, какова зарплата президента, какая у него пенсия, какие у него автомобили, бонусы и другие льготы.
Он не ответил.
Вместо этого представитель ФИФА Маркус Зиглер написал мне: “Дорогой господин Дженнингс, мы можем ответить на ваш запрос следующим образом: вопрос о компенсации (не зарплаты!) президента на этот срок рассмотрен и единодушно решен финансовым комитетом (в присутствии всех членов) на заседании 15 декабря 2002 года в Мадриде. Соответствующий протокол был ратифицирован исполнительным комитетом на его последнем заседании 6/7 марта 2003 года здесь, в Цюрихе. Спасибо за ваше понимание”.
Я ответил Зиглеру по электронной почте. На самом деле я ничего не понял.
Почему он и Линси отказывались обнародовать всего один факт, одну сумму денег, хотя бы крошечную подробность о компенсационном пакете Блаттера? “Мы должны соблюдать внутренние правила и культурные традиции, — объяснил Зиглер. — В Швейцарии зарплаты или доходы просто не публикуются. Кроме того, вы не должны подвергать сомнению приверженность ФИФА политике открытости”.
Маркус, бывший журналист, спросил меня, журналиста: “Ради интереса: а кто хочет знать зарплату господина Блаттера?”
Что ж, общественность, господин Зиглер. Помните про нее?
Об этом же в 2002 году пытался узнать вице-президент Чанг Мон-Джун из Кореи. В письме Джеку Уорнеру он рассказал, что, когда вице-президента Леннарта Юханссона спросили о том, сколько кладет в карман Блаттер, тот ответил: “Вознаграждение президента было установлено комитетом финансов тогда же, когда была ратифицирована (утверждена) компенсация членам исполнительного комитета”.
Господин Чанг отметил: “Это пример высокомерия президента ФИФА. Почему вы думаете, что я не могу получить прямой ответ на этот законный вопрос?” Чанг спросил Уорнера, сколько платят Блаттеру.
Уорнер ответил Чангу, своему сотоварищу по комитету: “Дорогой МЧ, какое-то время я колебался относительно того, следует или не следует удостаивать ваше письмо ко мне ответом. И вот сегодня я решил ответить вам, но только затем, чтобы у вас не создалось ложное впечатление в том, что ваше предательское письмо стоит той бумаги, на которой оно было написано”.
В заключение он написал: “Я сужу себя согласно таким универсальным добродетелям, как честность, порядочность, верность и дружба”.
Зарплата Блаттера остается тайной. Внутри ФИФА говорят, что цифра в 4 млн. франков (приблизительно 1,7 млн. долларов) звучит правдоподобно. И в его секретном трудовом контракте значится пункт о таблетке с ядом. В случае увольнения Блаттера ФИФА обязана выплатить ему 24 миллиона франков. Это почти 11 миллионов долларов. Оплата его апартаментов на крыше в Золликоне, по слухам, обходится ФИФА в 8000 франков в месяц (почти $1000 в неделю), а еще есть новейший “Мерседес”.
А пенсия? Другой секретный вопрос. Вдобавок ко всему этому — еще и бонусы. Но сколько? Он всегда получал бонусы, начиная с самых первых дней в должности генерального секретаря. Было ли прощание Авеланжа, проведенное задним числом, вторым бонусом? Могли ли существовать и дополнительные бонусы, получаемые им за исполнение любых других его обязанностей в ФИФА?
Вне зависимости от суммы, выплачиваемой Блаттеру его друзьями из финансового комитета, ему этого недостаточно. Этого не может быть достаточно, потому что Блаттеру до сих пор нужно присвоить и $500 суточных.
Всякий раз, когда он находится в вашей стране, или произносит речь, или получает какую-нибудь награду за пределами Швейцарии, он присваивает себе $500 в день, как это стало известно Ги-Филиппу Матье, когда он разбирался с оплатой расходов Блаттера.
Обычно он проводит в дороге по крайней мере 150 дней в году, и это обходится в $75 000. В самые напряженные свои годы он мог надеяться на получение $125 000 в дополнение к своей зарплате и другим выплатам — просто за то, что он выходит на свою работу, летает первым классом и ходит по красным коврам, которые ожидают его в аэропортах.
Почетный президент (титул, принятый Авеланжем на его последнем конгрессе в Париже в 1998 году) дает ему пенсию, но ФИФА не называет ее размер. Они не расскажут вам о том, сколько этот бразилец прикарманил в прошлом и продолжает прикарманивать. Считается, что с 1994 года ему платили $125 000 ежегодно. Он много и дорого разъезжает по миру, выполняя то, что ФИФА называет “представительскими обязанностями”, и может взять с собой бесплатно одного спутника. Его водитель появляется со своим “Мерседесом”, когда это необходимо, в любой точке мира, от Бамако до Солт-Лейк-Сити. Авеланж сохраняет и свою кредитную карточку ФИФА.
Зепп Блаттер жил в Цюрихе с 1975 года, но вел свои налоговые дела в другой части страны — в Валэ, кантоне, в котором он вырос и в котором более низкие ставки налогов.
Но однажды он обнаружил налоговый рай. 80 км к востоку от Цюриха — крошечный кантон Аппензел, всего 15 000 человек, живущих в 6 деревнях. Сельское сообщество, не имеющее производств, с которых можно было бы собирать налоги, этот кантон стал заключать налоговые сделки с богатыми людьми. Местные политики посчитали, что немного денег лучше, чем их отсутствие, и если другие кантоны терпели неудачу — слишком плохо для них. Они разрекламировали свой кантон как товар, а налоговый офис — как коммерческий офис, и приглашали людей приехать и заключать собственные секретные сделки по налогам. Они говорили богатым швейцарцам и иностранцам: “Вы не останетесь одни, вы всегда найдете друзей, которые будут на вашей стороне и поддержат вас”.
Бюргеры Аппензела печально известны в скрытной Швейцарии своей неприязнью к открытости в общественных делах. Одно слово их местного диалекта, heimlichfeiss, обозначающее в приблизительном переводе “тайный”, суммирует их оппозицию открытости. Блаттер зарегистрировал свои налоговые дела в Аппензеле и сообщил цюрихским властям, что он является Wochenaufenthalter — жителем, живущим в Цюрихе только в течение недели.
Жить было приятно. И тут осенью 1995 года швейцарский таблоид Blick пришел к Блаттеру по его цюрихскому адресу, чтобы задать ему несколько вопросов. Может ли он назвать адрес, по которому он был зарегистрирован в Аппензеле? Блаттер попытался это сделать и ошибся. Затем он попробовал сделать это еще раз и снова ошибся. В конечном счете репортерам Blick пришлось самим назвать ему этот адрес. Они подсчитали, что Блаттер экономил на налогах по крайней мере 250 000 швейцарских франков ($110 000) в год, и в освященном веками таблоидном стиле они передали свое досье налоговым инспекторам цюрихского кантона.
Блаттер добровольно рассказал свою версию этой истории местной газете Walliser Bote из его родного кантона Валэ. Сначала он попросил своих старых друзей и соседей поверить ему: никакой истории не было. Такой успешный человек, как он, всегда будет мишенью для завистливых и падких на сенсации журналистов. Все это было не что иное, как происки городских пижонов из Цюриха, смотрящих свысока на преуспевшего деревенского мальчика. Возможно, что он стал и мишенью в том, что на самом деле было скрытой атакой на Авеланжа.
