Название Тайницкого сада уже само по себе предполагает массу тайн. Едва начатые весной прошлого года раскопки на территории Кремля в районе сада уже преподнесли много значимых исторических открытий — например, уникальные берестяные грамоты. “МК” удалось узнать, какие планы кремлевских раскопок лелеют ученые в будущем году и что за предметы стали самыми интересными пополнениями археологической коллекции столицы.
По нашей информации, будет произведен по крайней мере еще один раскоп внизу Тайницкого сада и по его верхней границе (ближе к 14-му корпусу Кремля). Эта часть прилегала к Чудову и Вознесенскому монастырям, поэтому археологи и историки уже предвкушают новые находки, относящиеся к XIII—XIV векам. Вполне вероятно, что удастся найти и письменные документы более позднего периода — эпохи кремлевских приказов...
Помойка — рай для археолога
Место, где ведутся раскопки, само по себе удивительно. Здесь с XIII—XIV веков располагались и церковные, и многочисленные гражданские постройки Московского Кремля. А улица, начинавшаяся от Константино-Еленинской башни, называлась Великой. Именно по ней через ворота белокаменной Тимофеевской башни (которая находилась на месте Константино-Еленинской) в 1380 году выезжал со своими дружинами Дмитрий Донской на Куликовскую битву...
А будут археологи работать на территории, где в XVII веке находились помещения так называемых кремлевских приказов — аналога нынешних министерств. Нужность и важность продолжения археологических работ очевидна: эта часть Москвы почти не затронута историческими исследованиями. Управделами Президента и Федеральная служба охраны впервые разрешили столь масштабные раскопки на территории Кремля — поэтому и находки, сделанные здесь, представляют наибольшую историческую ценность.
В самом начале работ одна из организаторов раскопок, Татьяна Костюкова, рассказала “МК”, что Тайницкий сад — очень удачный объект для исследований по еще одной причине. Дело в том, что стоявший на берегу реки Кремль в XV—XVII веках регулярно “тонул” (если не горел, конечно, — пожары в то время тоже были далеко не редкостью). Вода поднималась до двух метров выше основания Кремлевской стены, а всего — на 4—5 метров. С затоплениями удалось справиться после прокладывания Водоотводного, или Обводного, канала (он отходит от Москвы-реки около памятника Петру I и впадает в районе Шлюзовой набережной). Однако задуманная архитектором Василием Баженовым по заказу Екатерины II масштабная перестройка Кремля с возведением грандиозного дворца (который так и не был построен) сильно нарушила местную гидрологию. Нижняя часть Тайницкого сада по-прежнему оставалась очень сырой, хотя наводнения уже не грозили. Зато в такую почву не попадает кислород, и “органика” — скажем, берестяные грамоты или кожаные изделия — прекрасно сохраняется...
Между прочим, именно грамоты — то есть любой документ, даже крохотный обрывок, с письменами на бересте — археологи ценят больше всего. А, например, мелкие желтые бусы, новгородские “лимонки”, которые были популярны в XII веке, — штука попроще, поскольку по ним довольно легко установить исторический период, да и носили их чуть ли не все женщины в то время... Какое-нибудь красивое расписное блюдо запросто может “наврать” про свой возраст. По оценкам историков, культурный слой нарастает примерно на метр в век. Соскользнул осколок такого блюда, разбитого посреди горницы в каком-нибудь семнадцатом веке, в подвал — и вот он уже оказался в пятнадцатом столетии, сбивая с толку современных ученых. Зато грамота, например, с описью имущества, честно рассказывает, что ели, пили, надевали и какие предметы быта использовали люди в ее время.
Кстати, не менее нежно археологи относятся к раскопкам мостовых — помимо того что из людей, ходивших по ним в разные века, просто сыпались кресты, деньги, те же берестяные грамоты, керамика и бусы, сам материал мостовых может поведать о многом: каков был уровень дохода города, климатические условия, обычаи. Но самым любимым местом для раскопок, как удалось выяснить “МК”, у археологов считается помойка. Залежи векового мусора для ученых — просто клад.
“Глухарь” в стиле ретро
На месте раскопок в Кремле находят пушечные ядра и стрелы — скорее всего следы польского присутствия в XVI веке. А вот крестов довольно мало. Для историков это означает, что людей здесь не хоронили — тут были жилые помещения.
Обнаружили и человеческие останки — москвичей, погибших при пожарах. Тела относят к XVI веку — в 1500-е годы Кремль горел довольно часто. Тайницкий сад преподнес и совсем уж детективную историю — криминальный труп начала XVII века. По останкам определили, что мужчина был молод и хорошо развит физически. Последнее означает, что он был не из бедной семьи — мог позволить себе есть мясо, притом что основное население страны в ту пору голодало. Впрочем, хорошая жизнь не уберегла его от плохой смерти: по расположению тела ученые пришли к выводу, что мужчину зарезали — возможно, все те же польские захватчики. Раскрыть преступление за давностью времени и очевидным недостатком улик уже, конечно, не удастся — так что это, как говорят криминалисты, “глухарь”. Четырехсотлетний.
Правда, большинство кремлевских находок все-таки мирные и часто связаны со все той же польской оккупацией.
Например, много керамики — так на сленге археологов называются осколки изделий из обожженной глины. Керамику склеивают — таким образом почти целиком собрали походную флягу для спиртного. У круглой фляги сохранились даже ножки, на которые ее полагалось ставить во время какого-нибудь привала, и элементы растительного орнамента. А вот “ушки” для ремешка, с помощью которого флягу перекидывали через плечо, “обкусаны”. Ученые датируют этот предмет XVI—XVII веками — вполне возможно, водочку из нее попивали все те же поляки.
Но самой удивительной емкостью для горячительного оказалась найденная за Москворецкой башней на многометровой глубине кружка белого металла (предположительно, серебряная) XV — начала XVI века. Эти полтора килограмма потенциального серебра вкупе с исторической значимостью эксперты оценивают в несколько сотен тысяч долларов.
Впрочем, и в своем времени кружка тоже была весьма дорогой — такую штуку, по мнению специалистов, могли себе позволить люди как минимум великокняжеского рода. Этот ценный предмет корреспонденту “МК” даже удалось подержать в руках.
В крышку и дно кружки вчеканены две монеты с распятием — по предположениям историков, авиньонские. А на ручке выгравирован дракон, который отчего-то пышет не пламенем, а... цветами. Правда, вся эта красота сильно деформирована — историки предполагают, что по кружке ударили сверху палашом. Интересно, это какой же силы должен был быть удар, если толстенные стенки неподъемного сосуда местами просто порваны, как бумага! А еще с учетом веса кружки, помноженного на тяжесть содержимого, сразу представился человек, который был способен ее не только поднять, но и, скажем, размахивать во время какого-нибудь пира: такой определенно мог, как в русских сказках, прокладывать в полчищах врага “улицы и переулочки”!
Турабьев и его имущество
При общей сухости московской почвы найти берестяную грамоту — редкость, они просто истлевают в прах. В столице было найдено всего три таких документа. Первый нашли почти на Красной площади — на месте часовни Иверской иконы Божией Матери у Воскресенских ворот.
А во время раскопок на подоле Московского Кремля обнаружили сразу две грамоты. Причем если вторая представляла собой крошечный фрагмент, на котором почти невозможно разобрать буквы, то третью историки называют прорывом — почти целый “лист”, исписанный с двух сторон на старославянском. Представляя в августе 2007 года документ вместе с гендиректором музеев Кремля Еленой Гагариной (все находки за “красной стеной” передаются в ее ведомство), директор Института археологии РАН Николай Макаров отметил, что 52 строки текста в нем написаны чернилами — нечастый случай по тем временам. “Грамота представляет собой опись имущества человека по фамилии Турабьев. В ней перечисляются долговые обязательства, в том числе и денежные”, — уточнил он. Благодаря документу исследователи впервые выяснили, как звали обычных граждан, живших на территории Кремля в XIV—XV веках.
Для работы над грамотой привлекли специалистов из новгородской экспедиции — как самых опытных. Ведь в Великом Новгороде — едва ли не залежи грамот: почва позволила сохранить документы, да и сам город старше Москвы, поэтому археологических ценностей накопилось больше. Но отдали исследователям не сам раритет, а его цифровые фотоснимки — грамоту хранят в специальной холодильной камере, герметично закрытой емкости, иначе от перепадов температуры и попадания световых лучей на грамоту чернила могут разрушиться.
Здесь же, рядом с раскопом, находится другой крупный — в прямом смысле — “клад”, почти полностью сохранившийся фундамент памятника Александру II, вписанный в холм Тайницкого сада. При “жизни” это было, по сути, трехэтажное здание с верхней галереей. Три этажа уходили под землю — их занимали хозяйственные помещения, а “крыша” здания представляла собой площадку для галереи с собственно монументом царю-освободителю. С задней стороны здания, от галереи, шел спуск в Тайницкий сад. Хоть простоял памятник недолго, но был такой же узнаваемой частью Кремля, как сейчас Спасская башня, галерея со спуском к саду была популярным местом для прогулок.
Кстати, это далеко не единственное свидетельство памяти Александра II. Еще в 1881 году Думой была создана комиссия по увековечению памяти самодержца. За один только 1888 год монументы царю-освободителю были установлены в Кремле, Казани, Самаре, Астрахани, Пскове, Уфе, Кишиневе, Тобольске, а бюсты — в Вышнем Волочке, в деревнях Вятской, Оренбургской и Томской губерний. А в 1907 году в Санкт-Петербурге в память о монархе на месте его гибели построили храм Воскресения Христова, более известный как Спас на крови. В советское время большинство памятников было снесено, но сохранились сходные монументы в Софии и Хельсинки. В Болгарии, к слову, великого русского царя-реформатора чтят как освободителя от османского ига, а Финляндия при нем получила некоторое расширение автономии. Но на сегодняшний день ни в Москве, ни в столичном Кремле ни одного прежнего памятника императору не восстановлено.
