Несколько поколений советских детей запомнили его как младшего научного волшебника института ребячьих проблем. Мудрец второго ранга, как подписывался художник-карикатурист Александр Семенов, десятками мешков получал письма от школьников. На страницах суперпопулярного детского журнала “Мурзилка” в рубрике “Разговор по секрету” он решал глобальные ребячьи проблемы: как убедить папу завести щенка, что делать, если разбилась мамина любимая ваза, как подрасти за лето на 10 см…
А журнальный сериал “12 агентов Ябеды-Корябеды” стал литературным детективом с продолжением, и в каждом номере журнала на протяжении почти трех лет Мурзилка, то есть сам Семенов, боролся с их проделками.
Почти 20 лет он писал и рисовал для малышей. И сегодня жизнь Александра Ивановича полностью посвящена детям. Только теперь уже — своим собственным. Потому что на старости лет Семенов стал многодетным отцом-одиночкой.
Все началось еще в середине 60-х, когда в самый популярный детский журнал “Мурзилка”, в котором в разные годы публиковались Маршак, Чуковский, Пришвин и Чарушин, пришел никому не известный выпускник художественно-графического факультета пединститута Александр Семенов. Для начала новичку доверили рисовать картинки и комиксы.
Но однажды, осмелев, художник явился на ковер к главному редактору Владимиру Матвееву со своим первым литературным опусом — детективом с продолжением “12 агентов Ябеды-Корябеды”. Редактор был в восторге и от столь необычного для детского журнала жанра, и от проделок злыдни-волшебницы с помощниками, которых было двенадцать и каждый имел свою кличку: Жадина, Говядина, Соленый, Барабан, Эники, Бэники, Дора-1, Дора-2, Помидора, Коготь, Локоть и Кулак. Главной задачей этой зловредной компании была хулиганско-диверсионная работа: они ссорили детей между собой, ябедничали и сваливали вину друг на друга. А Мурзилка, будучи кумиром и примером для подражания, разоблачал бесконечные проделки негодников в каждом номере журнала.
— Ой, Семенов, как же на тебя взъелись члены Союза писателей, фамилии которых и называть страшно, одним словом — мэтры, — неоднократно вздыхал редактор. — Мол, такой-рассякой, даже не литератор, всего лишь художник, а заполонил своей “Ябедой” весь журнал! Но главное, что дети в восторге, письма приходят мешками. Чтобы эти графоманы сами не ябедничали, прости, но придется уменьшить шрифт, зато содержание не пострадает.
Александр Иванович вспоминает, что особую зависть коллег вызывала его последняя полоса “Разговор по секрету”, где под именем младшего научного волшебника института ребячьих проблем Семенов отвечал на самые сокровенные детские вопросы: как завоевать расположение занудной учительницы Марьи Ивановны, как выклянчить у дедушки армейскую фуражку, в каком возрасте можно жениться на однокласснице… Это была настолько популярная рубрика, что письма доходили без адреса, достаточно было указать на конверте “Москва. Волшебнику”. Почтальоны знали, куда носить такую корреспонденцию, исчислявшуюся десятками мешков.
Перед самой перестройкой “Ябеду-Корябеду” публиковать перестали, ведь столь нравоучительные рассказы перестали занимать умы советских детей. Тогда Мурзилка направил злостных хулиганов “на исправление в лучшие октябрятские звездочки города. Все они в конце концов стали неплохо учиться. Костя Когтев (бывший агент Коготь) даже стал председателем совета отряда…”
Отец-одиночка не пускает детей в школу
Сам Семенов, который всю жизнь творил для детей и был для них главным Мурзилкой, и поныне неразлучен с ними. Теперь все его силы направлены на своих двух сыновей и двух дочерей. Теперь времени для творчества практически не остается. Ведь в свои 66 лет Александр Иванович воспитывает четверых детишек в одиночку, без мамы. Ивану 15 лет, Макару четырнадцать, Марфе одиннадцать и Марии десять. Кстати, он заменил им не только мать, но и школьных учителей.
Чтобы познакомиться с ними, я приехала в подмосковную деревню Алешкино, где семейство отдыхает на даче.
Воспитательный процесс живо напомнил мне собственное пионерское детство.
“Здравствуйте, товарищи дети!” — командным голосом строит перед домом ребятню Александр Иванович. Дети как по мановению волшебной палочки выстраиваются в шеренгу по росту.
“Здравствуйте, товарищ папа!” — дружно рапортует четверка. — За время твоего отсутствия ничего не произошло. Собаки Бим и Бом накормлены, три хомяка и две песчанки спят…”
Ребята получают от отца одобрение и разбредаются по своим детским делам. Теперь мы с Александром Ивановичем можем поговорить “за жизнь”.
— Как же так получилось, что вы заменили детям и мать, и отца?
— Не складываются у меня отношения с женами. От первого брака есть еще один сын, слава богу, ему почти 40 лет. Вторая жена ушла от меня, когда маленькой Машеньке было всего 2 года, а Марфуше 3. Просто ни с того ни с сего жена вспомнила, что она моложе меня на 20 лет, и решила пожить для себя. Видится с детьми 2—3 раза в год, хотя живет здесь же, в Москве.
— И как же вы справляетесь с многочисленным потомством?
— Особенно тяжело было девчушкам. Как только маленькая Маша видела поблизости какую-нибудь женщину, неважно, молодую или старушку, то прижималась головой к ее юбке, плакала и не отпускала. А еще у нас не было стиральной машинки, всю ночь приходилось стирать вручную. Сами понимаете, маленькие дети имеют привычку пачкаться… Мне пришлось бросить работу и уйти на пенсию, иначе не справился бы с детьми.
— По телефону вы говорили мне, что никто из них не ходит в школу. Как такое возможно?
— Мой старший сын Иван всего полгода ходил в школу. Остальные трое детей вообще ни разу не сидели за партой. В современной школе, к сожалению, попадаются дети из разных семей. Общение с ними зачастую не полезно. Я не хочу сказать, что все дети невоспитанные и только мои хорошие, но такие попадаются. Кроме того, я считаю, что домашнее обучение гораздо эффективнее. И учу своих ребят сам. У нас так проходят уроки: все садятся за стол и занимаются, скажем, математикой. Каждый по программе своего класса. А я даю задания, проверяю, объясняю. Результаты радуют: так, моя младшенькая сдала экзамены экстерном за год и перепрыгнула через класс, поэтому догнала сестренку, и теперь они обе в пятом классе. А Макару удалось перескочить аж через два класса!
— Как учителя и директор школы относятся к домашнему обучению?
— Сначала восприняли это настороженно, и нам приходилось каждую четверть сдавать экзамены по всем предметам. Теперь в конце учебного года мы сдаем основные предметы, только те, которые предусмотрены для всех учащихся. По остальным предметам дети сдают конспекты и беседуют с учителями. Мои ребятишки учатся на 4 и 5, поэтому с ними никаких хлопот.
— Сказывается ли домашнее воспитание на их общении со сверстниками? Не чувствуют ли они себя изолированными?
— Их же четверо, и они всегда вместе. Так что общения им достаточно. Кроме того, они общаются с ровесниками в кружках. Одно время мы всей семьей, и я сам, и даже девочки, занимались боксом. А посиделки во дворе им самим неинтересны.
— Возможны ли сегодня в детских журналах литературные сериалы, подобные тем, какие вы публиковали в “Мурзилке”?
— Не думаю, что дети сильно изменились. Вот, например, до сих пор в книжных вовсю разбирают “Дядю Степу”, а ведь сегодня другое время, да и нет тех милиционеров. Все зависит от таланта писателя: Сергей Михалков, Агния Барто... И от воспитания родителей, ведь книги своим детям выбирают именно они. Я не считаю себя профессиональным писателем, но на меня выходило несколько изданий, и за последние 4 года они дважды переиздали мою “Ябеду-Корябеду”. Детворе все равно интересно читать о приключениях Мурзилки. Не так важно, в какое время они живут. А вот в детских журналах уже нет такой обратной связи с читателями.
— Возможно, это потому, что сегодня детские вопросы звучали бы примерно так: что делать, если родители застукали меня за курением? Или: как убедить папу купить мобильный телефон? Если бы вам такие вопросы задали, вы бы на них ответили?
— Непременно. Я бы сказал: “Не кури, юный друг, и не будешь застукан…”
