Канадский сезон на Чеховском фестивале, кажется, блестяще выполнил программу по всем направлениям — драма, опера, танец. Осталось дело за цирком. А он — родимый — тут как тут. И какой! Называется “Элуаз”. Характеризуется как дерзкий, наивный и мокрый.
Цирк из Монреаля выступает на сцене театральной, тем самым сразу давая понять, что границ между цирком и подмостками не будет. А также культивируя актуальную идею “цирк без границ”. Ее и воплощает спектакль “Дождь”, начинающийся без единой капли. Исключительно на ломаном русском — какой-то встрепанный парень читает по бумажке письмо, где есть что-то про дождик, небо, чувства — не все понятно. А рядом в черном трико с энтузиазмом бегают молодые люди, у которых в руках на веревочках болтаются грязно-серые надувные тучи.
Наивная нота задана и будет выдержана до конца спектакля.
— Я не понимаю этот новый цирк, — говорит в микрофон одна дамочка в черном декольтированном платье.
На что ей другая — точно в таком же прикиде — отвечает:
— Цирк — это поэзия, это романтика, это… — дальше переходит на быстрый английский. Дамы ругаются и чуть не вцепляются друг другу в волосы.
А потом выкатят дребезжащее пианино, начнут петь. Из чрева черного инструмента начнут вылезать женщины — то лысая, то лохматая. Лысая станет жонглировать париками, а лохматую в сложенном виде пара крепких парней упакует в рыжий чемодан.
И так у “Элуаза” во всем “Дожде” — ни шага, ни трюка без юмора. Юмора незамысловатого, наивного и трогательного, отчего он кажется старомодным для новой генерации. И тем не менее молодой канадский цирк, родившийся в 1993 году, настаивает на именно такой “упаковке” своего искусства. Впрочем, “искусство” — это не их слово и не их стиль. Все как бы влегкую, вразвалочку, точно отвязная походка морячка. Но цирковые трюки, которые связывают драматургию “Дождя”, совсем наоборот — отточенные и красивые.
Например, как редкий жанр — римское колесо: артист “вписан” в металлический обруч, как звезда, и эта звезда бешено вращается по сцене. Или полеты воздушных гимнасток — они хотя и не такие сложные, без отрыва, но эффектно подсвечены и режиссерски разыграны. Шесть гимнасток, уцепившиеся за полотнища, что свисают с колосников, по очереди летят вниз, резко тормозя на разной высоте от сцены. Ну буквально как старушки Хармса, что “падали и падали из окна”.
В финале все-таки хлынул дождь — и это самая эффектная и сумасшедшая по энергетическому заряду точка спектакля. Три тонны воды вылилось на сцену бурным потоком, и под ним в черных ретро-купальниках до колен резвились канадцы из цирка “Элуаз”. Июльская норма осадков была явно превышена.
