К суждениям харизматичной переводчицы Корана сегодня прислушивается уже не только мусульманский мир, в котором ее имя обладает весьма весомым авторитетом. Религиозные конфликты обостряются, место ислама в России и мире в целом меняется, а потому потребность в правильном толковании Корана стремительно возрастает. Правильное толкование Священного Писания и, соответственно, устремлений всего мусульманского мира становится все важнее. Автор самого востребованного сегодня перевода смыслов Корана и активный проповедник нормативного ислама, участник двух комиссий ЮНЕСКО по диалогу культур и религий высказала в эксклюзивном интервью “МК” свою точку зрения на последние события. В частности, о переговорах российского МИДа и палестинской организации “Хамас”, которые начались в Москве.
— Правильно ли поступил президент Путин, пригласив “Хамас” в Москву?
— “Хамас” избран палестинским народом в парламент. Результаты выборов признаны во всем мире, и мы должны их уважать. Израиль же считает “Хамас” террористической организацией, настаивая на неприятии результатов выборов. России надо опираться на международное право. Требование “Хамас” о выполнении резолюций Совета безопасности ООН вполне естественно. Были же резолюции: Израиль должен освободить оккупированные земли. Но этого не произошло. И международная юриспруденция на эту тему как-то странно молчит.
— Так кому надо помогать: “Хамас” или “ближневосточной четверке” переговорщиков, в которую входит Россия?
— По большому счету, Россия должна держаться в стороне от ближневосточного вопроса. Там абсолютно нет сферы наших интересов. Вернее, весь наш интерес — сугубо рейтинг России на международной арене. Путин сказал, что там много наших бывших граждан, а потому мы должны участвовать в процессе. Я считаю, так рассуждать категорически неправильно. Эмигранты — граждане, добровольно уехавшие из страны. Они уехали на обетованную землю и на этом со своей родиной разошлись. Русские израильтяне для нас должны быть такими же, как палестинцы, то есть — чужими.
— Но участие России неизбежно. Приглашение “Хамас” — идея и инициатива Владимира Путина. Ему придется придумать, как помочь переговорному процессу. Что можете ему посоветовать?
— У “Хамас” нет государственного, мирного имиджа. Надо дать ему время, возможность перестать быть террористической организацией даже в глазах Израиля. Полностью согласна с Кофи Аннаном, который на этой неделе сказал: “Я не понимаю, почему Израиль упорствует в отвержении “Хамас”, если в мире есть множество прецедентов, когда террористические организации, выиграв на выборах, формировали партии, которые прекрасно преуспели в создании стабильного гражданского общества”. От себя добавлю: существовала же чисто террористическая, признанная таковой на международном уровне, израильская организация “Иргун”. Ее активными участниками были премьер-министры Израиля Менахем Бегин и Ариэль Шарон. Кстати, “ФАТХ” во главе с Ясиром Арафатом прошел тот же путь.
И Израиль, и Палестина — не государства, а государства-проекты. Они существуют исключительно на финансировании извне. Один лишь саудовский наследный принц дает палестинцам каждый месяц 20 миллионов долларов. Как только исламское лобби уберет деньги, как только американцы уберут деньги — эти государства-проекты перестанут существовать. Там будет резня, абсолютно нецивилизованная.
* * *
— Война за Иерусалим, за град святой, длится тысячелетия. Ее вели еще крестоносцы и войско Салауддина. В другой, более изощренной форме она идет и сейчас. Но многие люди в мире говорят, что в борьбе за камни мы потеряли чувство ответственности за тех людей, которые на этих камнях проживают.
— Оберегая жизни, мы должны все же понимать, что Иерусалим — центр всех монотеистических религий. Безусловно, его святыни тоже необходимо оберегать от военных действий любого масштаба, избавить Иерусалим от любого противостояния.
— В таком случае, каким должен быть статус Иерусалима?
— Иерусалим не должен принадлежать никому. Город — мировая святыня, центр трех религий. Надо поднять вопрос о статусе Иерусалима как о свободном городе, который должен принадлежать всем — и никому.
— Получается, необходимо в первую очередь не религиозное, а политическое решение.
— Когда был взрыв в нью-йоркском торговом центре, американцы указали на конфессиональную принадлежность террористов, то есть это сделали мусульмане. Когда же в Оклахоме был совершен столь же дерзкий теракт, они сказали: это сделали американцы. То есть если в первом случае был повешен конфессиональный ярлык, то во втором — национальный. Странная избирательность, не так ли? Здесь очень ясно просматривается связь религии и политических интересов.
— Василий Аксенов фактически говорит о том, что терроризм идет из мусульманского мира: “Не все мусульмане — террористы, но все террористы — мусульмане”.
— Прямая калька арабского слова “мусульманин” — “человек, предавшийся Богу”, то есть верующий. А потому фраза “все террористы — мусульмане” — филологическая абракадабра. Террорист не может быть ни иудеем, ни христианином, ни мусульманином. Пророк Мохаммед сказал: “Как только вы убили одну невинную душу, вы уже выбыли из нас”. Человек взорвал дом, где ночью погибают сотни ни в чем не повинных людей, — о каком исламе здесь идет речь?
— Речь, видимо, идет о невежественных трактовках ислама. Это настоящая проблема. Многие считают, что одна часть мира живет в XXI веке, другая — в Средневековье.
— Ортодоксальность в религии — всегда плохо. Например, в Саудовской Аравии налицо жесткая дискриминация женщины, которая одета с ног до головы в черное с прорезями для глаз. Это не имеет ничего общего с кораническим: “Рядитесь в украшения и самые нарядные одежды”. Исламу чужды и паранджа, и чадра.
Человек — любимое творение Всевышнего. В Коране звучит: “Кто наложил запрет на те прекрасные дары, которые я вам предоставил”. Кадис говорит, что лицо женщины должно быть полностью открыто. Но ислам безумно отягощен национальными традициями, темпераментом, менталитетом, степенью образованности восточного мужчины-собственника.
* * *
— Что говорит Коран о джихаде?
— Сначала скажу, что говорит о нем Папа Римский. В 1972 году Иоанн Павел I на втором Ватиканском соборе сказал: “Наконец-то я понял, что такое джихад. Это усилие на Господнем промысле”. Папе Римскому смысл джихада донес муфтий Ахмед Кефтару, доктор богословия, непререкаемый авторитет в мусульманском мире.
Существует понятие “джихад кабир”, “великий джихад” — борьба с неверием внутри себя, открытие внутреннего зрения. Что касается “военного джихада”, он именуется в исламском богословии как “малый джихад”, навязанный со стороны. Точнее, как ответ на агрессию. Так, пророк Мохаммед, вернувшись с военного похода, сказал: “Мы совершили маленький джихад, чтобы здесь и сейчас совершить великий джихад”. То есть чтобы согласно кораническому учению построить богоугодную общину, которая живет по заповеданным нравственным нормативам.
“Военный джихад” объявляется только правителем. Муфтий не может его объявить. Ни в коем случае не дозволителен “военный джихад” за пределами страны. Когда муфтий Талгат Таджуддин объявил джихад американцам, это было абсурдно, особенно для мусульман. Джихад объявляет только правитель. Когда есть угроза — причем только военная.
— В Саудовской Аравии Усама бен Ладен объявил джихад американцам, указывая на угрозу военных баз на этой территории, а значит — на интервенцию. В Чечне были те же доводы.
— Они могут объявлять джихад сколько хотят. Но это не значит, что это отвечает исламской юриспруденции. Я говорила в Чечне с Джохаром Дудаевым о джихаде: вы как правитель суверенной страны можете объявить джихад. Лишь отделившись от России, создав суверенное государство и дождавшись интервенции, объявляйте джихад.
— Как звучит в Коране мотив об объявлении войны?
— Коран гласит: “Сражайся за Господне дело лишь с тем, кто борется с тобою. Дозволенного грань не преступай… А если враг твой прекратил войну, оружие сложи”. Когда дозволено воевать? Меня спросили как-то: в Коране же написано — “Хватайте их и убивайте”. Но нельзя вытягивать строчку из контекста. Ну давайте я выдерну строчку из Иисуса: “Не думайте, что я принес мир на землю, но меч”. Текст в Коране звучит так: “Зовите к Богу мудростью и красотой вещанья и убеждайте несогласных мягкостью речей. А коль они вас не поймут, скажите “мир” и уходите”. И дальше: “А коль они вас не поймут, вам мира не предложат и не удержат рук от вас, хватайте их и убивайте”.
— Это по поводу щеки, которую Лев Толстой не хотел подставлять и стал для православной церкви еретиком, объявив себя правоверным магометанином.
— Все верно. Дальше идет по Корану этика ведения войны. Вы никогда не можете поднять оружие на врага, у которого нет оружия в руках. Также не разрешается отравлять питьевые источники. Не разрешается срезать урожай или деревья. Этика ведения войны в Коране очень гуманная и экологически строгая. Природу на войне трогать нельзя.
* * *
— Как должна вести себя Россия, чтобы не оказаться в пучине конфликта цивилизаций?
— Линия, которую некоторое время назад заняла российская власть по отношению к исламу, неправильная. Россия очень сильно отличается от центрально-европейских стран. В Англии, Франции и Германии мусульмане — пришлые, из Пакистана, стран Магриба, Турции. Мусульмане в России — наши граждане, с российскими паспортами, выросшие на том же хлебе и той же воде. Их двадцать миллионов, больше 15 процентов населения.
Мы искусственно ввели в мусульманскую общину России термины, нехарактерные для нее, — экстремизм и ваххабизм. Я не знаю ни одного примера таких проявлений ни в Татарстане, ни в Башкирии, ни в городах с массовым проживанием мусульман. Единственное, чего добивались руководители этих общин, — разрешение на строительство мечетей, просветительских школ, медресе и исламских культурных центров. Их обвиняли в ваххабизме только потому, что они просили землю для построек. Наши собственные граждане оказались на положении пришлых. Последние годы была мощнейшая дискриминация по религиозному признаку и как следствие — по национальному.
— Вы говорите об этом в прошедшем времени.
— Сейчас, увидев, что мы теряем позиции в исламском мире, власть старается ситуацию улучшить. Путин, понимая, что нельзя быть индифферентными к полуторамиллиардной мусульманской общине в мире, проявляет активный интерес к Организации Исламская конференция (ОИК), в которой усилиями Администрации Президента Россия уже стала наблюдателем.
И здесь российским мусульманам надо понимать смысл одного из самых главных постулатов Священного Корана (Сура 4, стих 59): “О вы, кто верует! Аллаху повинуйтесь и посланнику его, а также тем из вас, кто властью наделен”. Если власть против вас не воюет, уважает ваши традиции, праздники и церемониалы, если разрешает исповедовать вашу религию, молиться и строить молельни, вы не имеете права против нее воевать.
— Но мусульманские организации пытаются быть больше, чем просто религиозные. Одни муфтии предложили убрать из российского герба православные символы, другие попросили легализовать в стране многоженство… О чем еще могут попросить третьи?
— Менять символы на гербе нельзя ни в коем случае. Государственная символика никакого отношения к исламу не имеет. Она относится к структуре государства. Герб никак не связан с религией. Крест на гербе — это тот символ, который существовал задолго до прихода Иисуса Христа. Но даже если бы на гербе была религиозная символика, она все равно была бы в государственной структуре. А ислам не структура, а путь, которым вы идете по жизни.
— И его можно пройти не с одной женой?..
— Многоженство существовало со времен Адама и Евы, но не было нужды его оформлять. Когда появился легализованный брак, он в разных регионах мира был по-разному оформлен — и количественно, и качественно. Был брак и был блуд. Брак как структура гражданских отношений и блуд как вечно его сопровождающий. Ислам категорически запрещает блуд и настаивает на браке. Когда по Корану допускается многоженство? В исключительных случаях. Например, женщина не рожает, не может дать мужу наследника. В таком случае ему позволяется взять жену, которая родит ему наследника. Причем это будет не любовница, а жена. В Коране написано: “Берите в жены тех, которые любимы вами, будь то одна, иль две, иль три, или четыре. Но если справедливости вы к ним не соблюдете, а это вам никак не соблюсти, берите в жены лишь одну”. То есть ислам настаивает на моногамии, дозволяя полигамию лишь при исключительных обстоятельствах. И оговаривает — каких.
Например, в Чечне сейчас это будет вопрос номер один. Убито огромное количество детоспособных мужчин. Вот у нас было полно послевоенных фильмов: приходит солдат один в деревню, а там его ожидают двести баб. И он может взять в жены только одну. В условиях послевоенного истребления мужского населения полигамия дозволена и настоятельно рекомендуется. Ради спасения генофонда нации, ради того, чтобы обеспечить максимальному числу женщин право быть женой и матерью. Полигамия в Коране — не ущемление, а обеспечение прав женщин.
