В театральном мире, похоже, назревает громкий скандал. Проект постановления “О реорганизации театра “Школа драматического искусства”, который выпустило правительство Москвы, у худрука “Школы” Анатолия Васильева вызвал страшный гнев. Режиссер обвиняет Комитет по культуре города Москвы и лично его председателя Сергея Худякова в попытке отобрать у театра помещения на Поварской и на Сретенке. Худяков держит круговую оборону. Мы попросили его прокомментировать ситуацию.
— Сергей Ильич, так в чем же суть конфликта?
— Вообще, на мой взгляд, слово “конфликт” здесь неуместно. Есть сложная рабочая ситуация. И ее можно было решить в спокойном режиме.
— Но если Васильев подал на комитет в суд, публично назвал вас “человеком лукавым”, намекал на некие угрозы с вашей стороны, иначе как конфликтом это назвать сложно.
— Я все это опускаю. Не будем переходить на уровень кухонных пререканий. Ну сказал он так, значит, пусть так и будет. Во-первых, я очень уважаю мнение своих коллег и никаких единоличных волюнтаристских решений не принимаю. Поэтому не надо представлять эту проблему как конфликт чиновника и художника. Мы прекрасно понимаем роль и значение Васильева в театральном процессе, относимся к Анатолию Александровичу с огромным уважением. Он действительно человек, который создал театр-лабораторию, Васильев экспериментатор, новатор театра. И когда кто-то говорит, что в комитете не понимают, чем занимается режиссер, это абсолютно неправильно. Проблема не в этом. Я бы ее назвал организационно-хозяйственно-финансовой. Сегодня прорабатывается документ правительства Москвы по реорганизации театра, который предполагает, что здания на Сретенке и на Поварской будут переданы дирекции “Открытой сцены” — государственному учреждению культуры. Новое административное управление должно обеспечить более рациональное использование этих помещений.
— В чем конкретно претензии к Анатолию Васильеву?
— Все эти претензии — не придумка Комитета по культуре. Проходили проверки ГУВД, Департамента жилищного хозяйства. Проверили, выяснили, что помещения на Поварской значатся как помещения для творческо-педагогической деятельности, а используются как офисные. Департамент имущества предлагал нам изъять эту площадь у “Школы” и рассмотреть возможность передачи ее под музыкальный центр Людмилы Гурченко. Мы не согласились с этим предложением, считаем, что эти помещения должны остаться в распоряжении “Школы драматического искусства”. Но то, что их нужно использовать как положено, а документы должны быть приведены в соответствие, — это обычное требование к любому госучреждению культуры.
— Васильев говорит, что его “Школа” — не совсем обычный театр, а театр-лаборатория. И никакие общепринятые рамки и ограничения в данном случае неуместны.
— Да, Анатолий Александрович часто говорит о том, что у него не репертуарный театр. И что если репертуарный театр можно представить фабрикой или заводом, то его “Школа” — экспериментальная лаборатория или даже НИИ. И это абсолютно верно. Теперь обратимся к цифрам. Основное помещение театра Васильева на Сретенке — 10300 кв. м. Это достаточный объем, чтобы организовать там любую творческую работу. Это здание построил город за счет бюджета, в него вложено около миллиарда рублей, там современнейшая техника, красивые дорогие интерьеры. Для сравнения: сейчас будет строиться новое здание театра Петра Фоменко — те же 10 тысяч метров, заканчивается строительство нового здания “Et Cetera” — 8940 метров. При этом правительством Москвы принято решение о том, что старое здание передается в ведение Комитета по культуре, и Александр Александрович Калягин к этому решению отнесся нормально, с пониманием. Еще пример. Новое помещение получил “Театр Луны”. Проханов сам внес предложение передать старое здание Молодежному экспериментальному театру “Практика”. Театр сатиры — репертуарный театр, имеющий две сцены, с огромной труппой — 9500 метров. Театр на Таганке — 5300 метров. Это уж не говоря о том, что целый ряд коллективов у нас просто бедствует. Долгие годы без крова “Балет Москва”, только сейчас решается вопрос о возможном строительстве помещений. Несколько лет решается вопрос о размещении Театрально-культурного центра Славы Полунина. Есть Музыкальный театр на Басманной, который сейчас временно размещается в актовом зале управы “Басманная”, есть театр для детей “Жар-Птица”, который нашел приют в актовом зале управы района “Сокольники”. Валерий Ковтун, народный артист России, уже несколько лет пытается создать Центр аккордеона. Он уникальный исполнитель-виртуоз, и можно представить, каким секретам профессии научит ребят, — но не можем найти помещение. И так далее. Проблема рационального использования помещений стоит очень остро.
— Но Центр аккордеона ведь не разместить в общежитии театра-школы Васильева. Почему и это помещение меняет хозяина?
— Не надо думать, что вдруг ни с того ни с сего мы взяли и решили отобрать у “Школы” Васильева общежитие. Это не так. Было несколько проверок ГУВД и жилищных органов, которые показали, что на сегодняшний день помимо общежития на Сретенке (жилая площадь — 1384 кв. м) в распоряжении театра находятся арендные квартиры, которые правительство Москвы передало театру под временное размещение иногородних сотрудников, и комнаты в других общежитиях общей площадью 1372 кв. м. Сравниваем с другими театрами: Театр сатиры имеет 160 кв. м жилой площади, “Современник” — 226, Театр на Таганке — 195, Театр Маяковского — 256, Театр под руководством Петра Фоменко не имеет жилой площади вообще. Далее: в ведение “Школы драматического искусства” была передана 4-комнатная квартира по Большому Николо-Песковскому переулку. Два года назад в результате пожара она сгорела. И за это время квартиру эту они даже не пытались отремонтировать. Это говорит о том, что жилья у театра более чем достаточно. Причем в квартирах, которые переданы “Школе”, многие живут без прописки, без регистрации, числятся одни люди, а проживают совсем другие, и так далее, и тому подобное.
— Вы сами не встречались с Васильевым, не пытались как-то разобраться, договориться?
— Когда-то Анатолий Александрович на контакты с нами шел, сейчас не хочет. Был вообще, на мой взгляд, странный случай. Анатолий Александрович попросил о встрече с Людмилой Ивановной Швецовой — первым заместителем мэра. Организуя совещание, Людмила Ивановна, как обычно это делается, пригласила своих помощников, руководство Комитета по культуре, других специалистов. Все уже в сборе, вдруг открывается дверь — и появляется помощник Васильева с доверенностью на право представления интересов мэтра. Людмила Ивановна говорит: “Неужели он не мог мне позвонить и сказать, что не в состоянии прийти?”. Нет, оказывается, Васильев жив-здоров, на месте. Просто он рассчитывал на разговор с глазу на глаз, а публичное выяснение ситуации его не устраивало.
С Анатолием Александровичем вообще сложно. Просим его предоставить расписание занятий, семинаров, лабораторий, план учебной работы — нам каждый раз объясняется, что, дескать, вы не понимаете специфику лабораторий, расписание на завтра составляется сегодня ночью, на перспективу ничего не планируется, и так далее. Еще пример. По штатному расписанию в театре работают 477 человек. Фактически — 208, то есть меньше половины. Не задать вопросы по этому поводу невозможно. Начинаем интересоваться — обиды, претензии. Говорит, что мы его задушили проверками. При этом бюджетное финансирование театра Васильева почти 35 миллионов рублей. Для сравнения: Театр сатиры — 20, “Современник” — 24, Театр Ермоловой — 18. Делайте выводы.
