В этом месяце жителей Подольска — самого крупного подмосковного города — ждут сразу две трагические даты.
Три года назад, в июне 2002-го, здесь был расстрелян первый вице-мэр города Петр Забродин.
А годом позже, в июне 2003-го, новым хозяином Подольска стал именно тот, кто и убрал Забродина с дороги. По трагической иронии, мэрская инаугурация Александра Фокина прошлась аккурат на день смерти Забродина: 14 июня...
Это громкое политическое убийство долго считалось “глухарем”. Его не раскрыли бы и до сих пор, не вмешайся в дело сыщики МВД. Не потому вовсе, что преступление это отличалось невиданной сложностью. Как раз наоборот. Убийцы были хорошо известны. Их просто никто не искал...
Пленка в магнитофоне уютно потрескивает. Так трещат в камине дрова. Но стоит только вслушаться в доносящиеся с экрана голоса, как от иллюзии уюта не останется и следа. В этой видеозаписи нет никаких сантиментов. Сухо и деловито, точно выступая с отчетным докладом, трое молодых людей рассказывают, как убивали они подольского вице-мэра Забродина и его водителя Кузьмина...
Когда-нибудь я обязательно напишу, каким образом попала ко мне эта кассета, — задолго еще до того, как снятые на ней люди — охранники мэра Подольска Александра Фокина — оказались за решеткой. А вместе с ними — и сам мэр...
Из видеозаписи признаний Михаила Челышева:
“Вызвав нас в конце мая 2002 года к себе в кабинет, он (Фокин. — А.Х.) объявил, что хочет занять пост мэра Подольска. Единственным препятствием для него был Забродин. Мы сказали, что не будем этого делать, и тогда Фокин начал нас шантажировать деньгами, которые мы брали у него взаймы, и что он с нами разберется. При этом он упорно упоминал, что начальник милиции Кураченко — его человек, и обращение в милицию усугубит наше положение.
В июне 2002 -го он пригласил нас на пруд в Чегодаеве, где вручил нам 2 пистолета. Фокин показал газету с фотографией Забродина. Он был зол и раздражен и дал нам срок 10 дней, чтобы снять эту проблему. Мы пытались оттянуть срок исполнения преступления, но в ответ получили угрозы о физической расправе”.
Из видеозаписи признаний Алексея Челышева:
“11 июня 2002 года Фокин позвонил мне и попросил подъехать к “Макдоналдсу” Подольска, где один из друзей его брата передал мне ключи и машину “ВАЗ-2105”. Затонировав машину 13 июня 2002 года в техцентре “Марион”, посадив в эту машину Горюнова Константина Геннадьевича, я отправился с ним в деревню Сальково, где проживал Забродин, и, остановившись на обочине, стал дожидаться приезда. Ждать пришлось долго. Мы позвонили Фокину и сказали, что на нас здесь стали обращать внимание жители, на что он ответил: ждать и не уезжать, не выполнив его приказа.
Он позвонил в 23.30 и сказал, что Забродин едет к дому. Примерно в 0.10 машина “Волга” появилась на дороге, идущей к дому Забродина. Я, инсценировав ДТП, врезался в ихнюю машину. Горюнов находился в это время в кустах у обочины. Из “Волги” вышел водитель Забродина. В это время мы одновременно произвели выстрелы в водителя и Забродина.
Поднявшись в гору, мы пересели в другой автомобиль, где нас ждал Челышев Михаил. Мы позвонили Фокину и сказали, что его задание выполнено, после чего он направил нас к своей любовнице. Утром нам приказали уехать.
Вернувшись через неделю, мы встретились с Фокиным, и он сказал, что все прошло удачно. Начальник УВД Подольска Кураченко все улаживает. И приказал нам молчать, ссылаясь на то, что мы повязаны с ним кровью”.
Я не случайно выделил в этих людоедских признаниях пассажи, касающиеся начальника Подольского УВД Василия Кураченко.В них — ответ на главный вопрос: почему 3 года убийство Петра Забродина оставалось “глухарем”.
Конечно, кое-кому очень хотелось бы списать все на косность и нерадивость подольской милиции. Деревенщина, мол: что с нее взять.
Но нет. Это не простая халатность. Начальник УВД Подольска полковник Кураченко был ближайшим другом мэра Фокина. Без этой близости, без убежденности в том, что всегда прикроют, защитят его, Фокин никогда бы не чувствовал себя полноправным хозяином города. И уж точно, оставив за спиной 2 трупа, не отважился бы он на преступления новые...
Из видеозаписи признаний Константина Горюнова:
“В декабре 2004 г. Александр Фокин пригласил нас всех (вместе с братьями Челышевыми — А.Х.) на беседу в кабинет, где предложил... даже не предложил, а заставил нас сделать очередное убийство Пестова (бывший первый вице-мэр Подольска. — А.Х.), т.к. он кандидатура на следующие выборы. Мы отказались. Между мною и Фокиным произошла ссора.
Через 2 дня после разговора я возвращался домой. Трое неизвестных людей в камуфляжной форме ударили меня сзади и затащили в машину. После отвезли меня в лес и били.
Я боюсь этого человека, Фокина, так как неоднократно он говорил, что инсценировать любое отравление или пропажу может легко, потому что начальник УВД Кураченко — это его человек”.
В материалах уголовного дела, которое ведет сейчас областная прокуратура, есть показания, что помимо Николая Пестова Фокин “заказывал” своим охранникам как минимум еще двоих конкурентов: другого бывшего вице-мэра Подольска Николая Сафонова и главу Подольского района Николая Москалева. (Самое поразительное, что стараниями начальника УВД Кураченко на “недостреленного” Сафонова едва не повесили убийство Забродина, о чем ниже.)
А еще раньше арестованный ныне Михаил Челышев избил по приказу Фокина редактора местной газеты “Подольский рабочий” Метельского в отместку за критическую статью.
“Уголовного дела не произошло, — показал Челышев, — у Фокина в УВД свои люди”. И вновь — кивок в сторону полковника Кураченко.
Как, оказывается, это просто. Любого неугодного можно избить, убить. Главное лишь, чтобы был под рукой верный начальник милиции.
Убийц Петра Забродина никто не искал — написал я в самом начале статьи. Это очень серьезное обвинение — по сути, обвинение в предательстве. И тем не менее я попробую его доказать.
...Начальник угрозыска Подольского УВД Юрий Шувариков и его заместитель Дмитрий Хиль на место происшествия приехали первыми.
“Кураченко сразу же сказал нам, — вспоминают они, — “дело ясное: Забродина заказал вице-мэр Сафонов, а его дружок, командир подольского ОМОНа Рубцов, и исполнил “заказ”. Впоследствии начальник УВД много раз говорил, в том числе и на совещаниях, что разрабатывать надо именно эту версию”.
Телефоны Сафонова и Рубцова были поставлены на контроль. (Никого больше, кстати, не прослушивали.) Но безуспешно. Потому что истинный организатор преступления парился в это время в бане с начальником УВД — на том самом пруду, где передавал он своим охранникам оружие, — прилюдно лобызался с ним, дружил домами и потому чувствовал себя превосходно.
“Кураченко периодически напоминал нам, чтобы мы не разрабатывали Фокина на причастность к убийству Забродина”, — говорит замначальника Подольского розыска Хиль.
И все же как-то раз сыщики попытались вызвать фокинских охранников на допрос. Но до УВД те не доехали. Свидетельствует начальник ОУР Юрий Шувариков:
“Кураченко нас вызвал: “Вы чего под Фокина копаете?” — “Как чего? Отрабатываем версию”. — “Нечего тут отрабатывать. Ясно, что убили Сафонов с Рубцовым, ими и занимайтесь”.
Уже после задержания Фокина и его подручных — тех, кого Кураченко запретил вызывать на допрос, — в Департаменте угрозыска МВД провели проверку оперативного дела, заведенного по убийству Забродина. Выводы: политическая версия преступления не отрабатывалась вообще. Работа по делу велась сугубо формально.
А ведь убийц можно было поймать сразу, по горячим следам. Да что можно! — к ним почти уже подобрались.
Отработав брошенные на месте преступления “Жигули”, сыщики установили, что машина была продана в Люберцах рынке за пару дней до убийства. Тонировки на машине тогда не было.
Стало понятно, что “пятерку” покупали специально под “заказ”. Для этого и затонировали наглухо. Очевидно — где-то поблизости, ибо времени у преступников было в обрез. Поиски приводят оперативников в техцентр “Марион”.
Но сотрудники техцентра отчего-то тянут резину. Они уверяют, будто не помнят, кто пригонял им на тонировку машину, и тогда начальник СКМ УВД Виктор Иванников приказывает начать комплексную проверку “Мариона”. Но в дело вновь вступает начальник милиции.
“Кураченко сказал: не лезьте в “Марион”, никакого отношения к убийству он не имеет. Я был вынужден, — констатирует Иванников, — отменить проверку. “Марион” мы больше не отрабатывали”.
Перечитаем еще раз признания фокинского охранника М.Челышева: “затонировав машину 13 июня в техцентре “Марион”...
То есть теперь это не просто версия, а установленный факт. Более того, в платежных документах, которые Кураченко не позволил изъять в техцентре, осталась подпись Челышева. И если бы ее нашли сразу — остальное было бы уже делом техники. Но...
Но тогда бы не о кресле подольского мэра грезил Александр Фокин — лучший друг полковника Кураченко, — а о месте лагерного хлебореза.
Дружба — требует жертв...
Журналисты любят превосходные степени: уникальное, беспрецедентное, невиданное... Но наша история — тот редкий случай, когда преувеличение ни к чему. Здесь действительно все “самое-самое”.
Самое громкое убийство.
Самый скандальный арест.
Самый большой город.
И Подольское УВД — тоже самое крупное подразделение областной милиции. В зоне его обслуживания помимо собственно Подольска еще и Подольский район, Климовск, Щербинка. Общее население — примерно 350 тысяч.
Василий Кураченко командует Подольским УВД давно: с 1999 года. Точнее будет сказать — командовал, ибо на прошлой неделе его наконец освободили от занимаемой должности. Такой приказ подписал начальник ГУВД по результатам служебной проверки.
Замечу не без скромности, что проверка эта была назначена после того, как написал я о причастности Кураченко к делу Фокина. И тем не менее особого торжества в душе у меня нет. Это решение следовало принимать давно, ибо сигналы о творящемся в Подольске беспределе появились не сегодня и даже не вчера.
Но нет, обязательно надо было дождаться, пока вспыхнет скандал, череды арестов, допросов, очных ставок. И лишь когда загорелась под ногами у Кураченко земля, когда замаячила перед ним уголовная перспектива, лишь после этого милицейские генералы скрепя сердце решили его убрать. Не борьба за чистоту рядов двигала ими, а элементарный инстинкт самосохранения. Потому что в противном случае генералы как бы сами становились в один ряд с Кураченко.
А ведь еще полтора месяца назад Подольское УВД и его начальник числились в передовиках. За все 6 лет своего руководства Кураченко не получил ни одного взыскания и даже стал членом коллегии ГУВД. Несмотря на то, что ежегодно прокуратура вскрывала вопиющие факты работы подольской милиции.
В 2003-м здесь было найдено пять укрытых убийств. В 2004-м — уже одиннадцать. А в феврале, в ходе проверки Генпрокуратуры, это число достигло уже шестнадцати. Всего же прокуроры нашли 120 укрытых от учета преступлений: больше, чем где-либо в области.
То есть люди — потерпевшие, родственники — писали заявления, требовали возбудить дела. А по бумагам выходило, что от претензий они отказывались и вообще вели себя, точно заправские мазохисты.
“Липование” в Подольском УВД давно и прочно поставлено на поток, превратилось в явление массовое. Та же прокурорская проверка установила, что во 2-м ГОВД Подольска “левые” отказные материалы выносил и вовсе... милиционер-водитель. Точнее, это он по должности был водителем, но в бумагах писался почему-то дознавателем. Такими полномочиями его устно наделил начальник 2-го ГОВД Рябов. Разумеется, никаких потерпевших лжедознаватель не опрашивал, проверок не проводил. Проверка выявила 12 сфальсифицированных им отказных материалов. Против водителя Коваленко и Рябова возбуждено теперь уголовное дело...
Так достигались высокие результаты в работе, делались “палки”. В Подольске даже была заведена практика возбуждения уголовных дел на умерших — задним числом.
Все, что мешало Кураченко демонстрировать товар лицом, тщательно укрывалось. Вот едва ли не самая яркая иллюстрация. В 2003-м арестованный Горбатенко по дороге в ИВС совершил побег. Побег — это всегда ЧП. В таких случаях незамедлительно составляется спецсообщение. Однако сделано этого не было.
И материалы служебной проверки в Подольске тоже сфальсифицировали, написав, что арестованный якобы выскочил из автозака, но через 200 метров был настигнут и схвачен. В действительности беглеца поймали лишь на другой день. (Впоследствии, когда его осудили, факт этот фигурировал и в приговоре.) Никто из сотрудников наказания не понес.
Неудивительно, что по всем официальным отчетам Подольское УВД считалось одним из лучших в области. В прошлогоднем рейтинге среди 46 регионов оно занимало третье место.
Истинного положения вещей руководство ГУВД не знало. Или не желало знать. Все проверки обходили Кураченко стороной. Даже за последнюю, о которой только что я рассказал, он не был никак наказан — это притом, что прокурора Подольска сняли с должности, а прокурору области объявили о неполном служебном соответствии. Абсурд какой-то: прокуроров наказали за милицейские грехи, но при этом самих виновников даже не пожурили.
Эта чудесная “заговоренность” Кураченко началась давно, еще когда работал он начальником соседнего Троицкого ОВД.
Жители Троицка Виталий М. и Георгий С. испытали это на собственной шкуре. Я не упоминаю их фамилий по их же просьбе, хотя для службы собственной безопасности они секретом не являются: все документы я уже передал туда.
Апрельской ночью 1997 года Георгий С. с двумя приятелями на машине возвращался домой. Возле дома их остановил пикет. Одного из пассажиров забрали в околоток. Георгий С. вместе с Виталием М. поехали за ним: не бросать же друга в беде.
“Когда мы вошли в отделение, — рассказывает Виталий М., — то увидели, как прямо в коридоре омоновцы избивают людей. В это время вниз по лестнице спускался начальник ОВД Кураченко. Я подошел. Смотрите, мол, что творится. “Так это ж пьяные”, — ответил начальник. “Что, в России и выпить уже нельзя?”
“Ни слова не говоря, — продолжает он, — Кураченко заехал мне кулаком в лицо. Я попытался убежать, выскочил на улицу, но Кураченко меня догнал, затащил назад. “Этот вот, — сказал он омоновцам, — “катит” на вас. Разберитесь”. Меня затащили в дежурную часть, избили. Остановились лишь, когда пошла кровь. Всю ночь я провел в камере”.
“Когда Кураченко погнался за Виталием, — продолжает Георгий С., — я тоже вышел на улицу. Затащив Виталия в отдел, он вернулся. “Ты кто такой?” — “Да вот, — объясняю, — Пришел узнать о товарище”. — “Ну пойдем, узнаем”.
Дальше — сценарий известный. Георгий С. тоже был отдан на воспитание омоновцам.
“Меня били на глазах Кураченко. Когда он понял, что я грузин, то закричал: “Как это грузин может жаловаться на славян!”
Утром, выйдя на волю, приятели освидетельствовали побои. Знакомство с Василием Кураченко — тогда еще майором — закончилось для них десятком синяков и кровоподтеков. Но напрасно писали они жалобы, требуя наказать обидчика.
“Да если бы Кураченко вас избил, — сказали им на приеме в областном ГУВД, — от вас и мокрого места не осталось. Василий Иванович — вон какой здоровый!”
Так вот, оказывается, каков главный критерий сегодняшнего милицейского начальника. И тогда становится понятно, почему сразу после этой дикой истории Василий Кураченко стал подполковником, а потом и вовсе пошел на повышение.
Все повторилось в точности, как и в истории со слушателем Академии им. Жуковского Дудниковым, которого троицкие милиционеры избили прямо посреди города. И не важно, что Дудников писал всюду: мало того, что никакого дела возбуждено не было, Кураченко в ответ накатал ему на службу телегу. В дальнейшем все, на кого жаловался летчик, успешно пошли на повышение.
Это еще одна отличительная черта Кураченко — расстановка своих кадров. С его приходом в Подольск здесь начались невиданные чистки. Большинство ключевых должностей стали занимать его выдвиженцы: те, с кем работал он в Троицке. Профессионализм, моральные качества — все эти химеры никакой роли не играли. Главное лишь, чтобы был “свой”. Из Троицка Кураченко привел за собой половину своих заместителей, начальников ГИБДД, БЭП, ПВС, руководителей городских и поселковых ОВД.
“Кураченко, по сути, приватизировал УВД, — говорит бывший начальник криминальной милиции Подольска Виктор Иванников. — Власть его была абсолютной. Любая попытка инакомыслия пресекалась сурово — вплоть до увольнения”.
“Кураченко сказал мне как-то, — вторит ему начальник угро УВД Юрий Шувариков, — это мой город. Я здесь все поделил”.
Проведенная после моих публикаций служебная проверка УСБ ГУВД выявила массу прелюбопытнейших фактов. Оказалось, что еще в 2001 году Кураченко безо всякого конкурса поселил местную фирму “Автогарант” в отделе ГИБДД. Отныне, чтобы получить техосмотр, следовало пройти в “Автогаранте” контроль и диагностику. Одним из учредителей “Автогаранта” был сын начальника 4-го ГОВД Ананьева — ближайшего соратника Кураченко.
Насколько это вкусный кусок пирога — объяснять, думаю, не надо. А вот причины этой щедрости стали понятны лишь сейчас. В том же году “Автогарант” заключил с УВД договор лизинга и предоставил на 3 года новенькую “Вольво-80”. Машина предназначалась для милицейских нужд, однако на спецучет поставлена она не была. Тем не менее Кураченко вволю разъезжал на ней. Более того — на машину перевесили милицейский номер, числящийся за кураченковской “Волгой” (М 0500). Его перебрасывали обратно, лишь когда начальник УВД отправлялся в Москву.
Летом 2004-го договор лизинга истек. И “Автогарант” продал иномарку по остаточной цене. За — только не падайте в обморок — 38 долларов. Счастливой обладательницей “Вольво” стала юная дочь начальника УВД Олеся Кураченко.
Уже потом, в ходе проверки, руководители “Автогаранта” станут говорить, что такие цены у них в порядке вещей, и даже предложат проверяющим прикупить пару машин по аналогичному прейскуранту. А тем временем дочь начальника УВД внесет задним числом в кассу доплату за “Вольво”: 364 тысячи 833 рубля.
Видимо, профессиональный юрист Кураченко посчитал, что таким образом он возмещает нанесенный ущерб. А коли нет ущерба — нет и уголовной перспективы. Но он в корне ошибся. Фактически Кураченко признал, что машина была куплена за бесценок. А это уже как минимум злоупотребление. Как максимум — взятка.
А ведь сколько раз подобные выкрутасы сходили ему с рук. Чего стоит только безобразная история с квартирой.
Когда Кураченко еще работал в Троицке, он захотел улучшить свои жилищные условия. Но как? Стоять в очереди на квартиру можно было до скончания века. И Кураченко прописывает к себе в 3-комнатную квартиру родителей, которые в Троицке никогда не появлялись и с момента рождения вообще не покидали Житомирскую область, и семью своего земляка, некоего Крохуна. В итоге вместо четырех жильцов в квартире “оказывается” девять. После чего и Крохун, и сам Кураченко получают ордера.
Всеми формальностями занималась начальник паспортно-визовой службы Троицкого ОВД Инна Березова. Впоследствии Кураченко перетащил ее за собой на аналогичную должность в Подольск.
Сегодня, с высоты прожитых лет, шалости с пропиской, равно как и другие истории того времени кажутся сущей безделицей.
Жизнь не стоит на месте. И возможности, открывшиеся перед Кураченко в Подольске, не идут ни в какое сравнение с тем, что имел он прежде. Да и в квартирах у него недостатка больше нет.
Из обращения к президенту и министру внутренних дел
“Офицерский корпус УВД Подольска и Подольского района обращается к Вам с заявлением о своей непричастности к фактам, компрометирующим сотрудников Управления, изложенным в газете “Московский комсомолец”, автором которых является Хинштейн.
Мы, офицеры Российской милиции, призванные защищать жизнь, здоровье, права и свободы граждан одного из самых больших регионов Московской области, оклеветаны, впутаны в политические заказные интриги.
Считаем, что факты, указанные в СМИ, направлены на дестабилизацию работы правоохранительных органов Подольского региона. Они дискредитируют не только сотрудников УВД, но и всех сотрудников МВД России, а также правоохранительную систему государства”.
Письмо, выдержки из которого вы только что прочитали, было направлено высоким адресатам в самый разгар проверки. Подписал его чуть ли не весь личный состав УВД. Понятно, не по своей воле. Сотрудников держали на службе допоздна, требуя, выполнить “гражданский долг”. И лишь после того, как, узнав об этом, начальник ГУВД Головкин спешно направил в Подольск своего заместителя, сбор подписей прекратился.
Говорят: короля играет свита. И было бы неправильно, если, повествуя о подвигах начальника УВД, мы обошли бы вниманием его ближайшее окружение. Тех, кто защищает сегодня “жизнь, здоровье, права и свободы граждан”.
Вот первый заместитель Кураченко, который исполняет сегодня обязанности начальника УВД, Федор Хренов.
Еще в 1999 году, когда служил он начальником 2-го Подольского ГОВД, Хренову было объявлено о неполном служебном соответствии за “халатное отношение к службе”. Это произошло после проверки ГУВД, которая вскрыла 3 факта фальсификации в работе. Его переводят с понижением — начальником криминальной милиции Рязановского поселкового отделения. Но и здесь он успевает отличиться.
В 2000-м сотрудники ГУБОП выясняют, что в Подольском районе милиция зарегистрировала сразу двух воров в законе — Степу Мурманского и Мамуку. Прописывали авторитетов как раз в Рязановском ПОМе. В августе Хренову объявляют строгий выговор.
Однако Кураченко отправляет его на повышение: начальником Климовского ОВД. А вскоре происходит новый конфуз. В феврале 2001-го в медвытрезвитель Подольска доставляют некоего Карцивадзе. Он ведет себя агрессивно, кричит, что сейчас приедет его друг Хренов и всем покажет. Карцивадзе вскоре отпускают. А в час ночи в вытрезвитель действительно приезжает Хренов. Как написали потом сотрудники смены, Хренов нецензурно оскорблял их, угрожал расправой, а при выходе ударил сержанта Смагина по лицу. Никаких последствий для Хренова это не имело.
Как, впрочем, и итоги операции “Северный ветер”, проведенной на Климовском рынке. У группы таджиков-нелегалов изъяли тогда временные регистрации, выписанные лично Хреновым. Выписанные, замечу, незаконно, ибо права такого начальнику ОВД не дается. Хозяева квартиры, чей адрес значился в документах, о жильцах слышали впервые. А вскоре Федор Хренов стал первым зам. начальника Подольского УВД.
Вот заместитель Кураченко по следствию Михаил Минязев, виртуозный специалист по “закрытию” и “открытию” дел. Его брат находится сегодня под арестом по обвинению в масштабном мошенничестве. А сам Минязев, не таясь, признается, что лучшим другом его является один из лидеров троицкой ОПГ, по кличке Граф.
Вот упоминавшаяся уже начальница паспортно-визовой службы Инна Березова. Свои жилищные условия она улучшала по тому же сценарию, что и ее любимый начальник. В свою квартиру Березова прописала 6 родственников из Рязани, включая двоюродных братьев.
Вот лишь недавно ушедший зам. начальника Климовского ГОВД Вадим Каюмов, осужденный к 6 годам условно за ДТП с двумя трупами, но из милиции после этого не уволенный.
Но самый вопиющий, пожалуй, пример — зам. начальника 3-го ГОВД Подольска Алексей Жданов. Дважды этого славного борца с преступностью увольняли из органов. Первый раз случилось это в 1999-м, когда вскрылось, что Жданов (он работал тогда сыщиком во 2-м ГОВД) сфальсифицировал материалы дела. Работая по заявлению о разбое, Жданов заставил потерпевшую написать отказ от возбуждения дела, угрожая в противном случае неприятностями.
Вскоре Жданов восстанавливается в органах. Уже упоминавшийся мной Федор Хренов — нынешний и.о. начальника Подольского УВД — берет его к себе в Рязановский ПОМ, откуда забирает потом в Климовск, где тот становится начальником угро.
А в августе 2001-го сотрудники РУБОП и УФСБ арестовывают его при получении денег от сутенера Абрамяна, чья “точка” располагалась на Симферопольской трассе. В газетах тогда писали, что ежемесячно милиционеры имели со срамного бизнеса по 3 тысячи долларов.
Оперативники считали, что “крышу” проституткам Жданов с Хреновым делали вместе. И хотя изобличающих видео- и аудиоматериалов набралось с избытком, уголовное дело почему-то рассыпалось. А уволившийся Жданов вновь восстановился в милиции — через суд. И продолжил восхождение по карьерной лестнице.
Обо всех этих фактах авторы гневного письма в защиту Кураченко почему-то не вспоминают. И уж тем более не пишут они о пыточном конвейере, налаженном в УВД. О том, как несколько лет назад во 2-м ГОВД был обнаружен труп гражданина Егорова, забитого насмерть. Об уголовном деле, возбужденном подольской прокуратурой по факту избиения в дежурной части 2-го ГОВД сестер Байновых. О многом другом.
О том, наконец, что Подольск — стараниями борцов с криминалом — превратился сегодня в криминальную столицу Подмосковья, где только за последний год силами собственной безопасности с поличным было задержано семь сотрудников. В основном за взятки.
Неужели руководство ГУВД не видело, что творится в самом крупном управлении области? Обязано было видеть.
Но розовые очки дутой статистики мешали обзору. Да и друзей у полковника Кураченко было с избытком. Начальник УВД умел дружить. Подольская земля — щедра и гостеприимна.
Газетный формат диктует свои объемы. Я ни слова не написал о связях верхушки УВД с криминалом, о совместных делах и пирушках.
О каждодневном милицейском рэкете, которым обложены предприниматели и торговцы.
О поборах внутри самой милиции.
О злоупотреблениях бесценной подольской землей и “скромных” коттеджах милицейского начальства.
О таинственной истории со знаменитой пирамидой “Властилины”, которая безнаказанно, при полном попустительстве милиции, действовала в Подольске, и даже когда у нее арестовали счета, их разблокировали на один день, чтобы снять “милицейские” миллионы.
Но я обязательно об этом — и не только об этом — еще напишу. Тем более что вскоре по личному указанию министра Нургалиева в Подольске начнется комплексная проверка МВД.
И на этот раз поблажек не будет никому. В первую очередь — славному бойцу правопорядка Василию Кураченко, стараниями которого арест убийц вице-мэра Забродина был оттянут на долгих три года.
Боюсь только, к этому времени полковник Кураченко будет далеко от Подольска. В роскошной камере, украшенной железными решетками. По соседству с его лучшим другом Александром Фокиным. Мэром самого крупного города области. Криминальной столицы Подмосковья...
Р.S. Прошу считать эту публикацию официальным депутатским запросом.
